Синтия Хэррод-Иглз - Подкидыш
– Стало быть, он сразу узнал, что у нас тут неспокойно?
– О да! Письмо, видишь ли, было от лорда Гастингса, а не от королевы и не от Тайного Совета или каких-нибудь других официальных лиц. В послании сообщалось, что король умер, вверив страну заботам милорда. В нем также содержалась настоятельная просьба защитить юного короля и самому как можно скорее прибыть в Лондон. Я так думаю, что обо всем остальном Глостер догадался сам. Он немедленно написал королеве и членам Тайного Совета, а также новому королю в Ладлоу, а тем временем от Гастингса приходили все новые вести, одна хуже другой. И ни слова ни от кого другого, если не считать человека Букингема, прискакавшего с предложением предоставить герцогу тысячу вооруженных людей. Мы все понимали, что если королеве удастся захватить власть, она не успокоится, пока милорд, миледи и их сын не будут мертвы.
– Тогда почему же он сразу не пошел с армией на юг? – спросила Маргарет. – Я бы на его месте так и сделала! Я не стала бы полагаться на судьбу.
– Как он мог? – ответил вопросом на вопрос Том. – Не говори глупостей, Мег. Это было бы открытым вызовом королеве и выглядело бы так, словно Глостер пытается присвоить то, что ему не принадлежит. Нет, ему надо было вести себя так, как будто ничего не происходит, как будто все нормально, поэтому-то он и отправился на юг и сопровождении всего нескольких облаченных в траур человек из своей свиты, чтобы – в качестве лорда-протектора встретить в пути короля. Риверс говорил, что они увиделись в Нортгемптоне. Кстати, я никак не могу понять этого человека.
– Риверса? Но почему? – Ну, он же должен был знать, что замышляет королева... Ведь он вез молодого короля в Лондон с огромной охраной – думаю, там было не меньше тысячи солдат – и все-таки послал наилюбезнейшее письмо милорду, предложив встретиться на полпути. Другой бы рассудил, что ему следует во весь опор скакать в Лондон, избегая свидания с милордом... А потом, прибыв в Нортгемптон, Риверс отправляет короля с охраной в Стратфорд и остается дожидаться милорда в одиночестве. Никак не могу понять, чего он хотел этим добиться...
– Видимо, он колебался, – задумчиво проговорил Генри. – Может быть, он до конца был предан королеве и пытался задобрить противоположную сторону. И что случилось, когда они встретились?
– О, он заявил милорду, что в Нортгемптоне слишком мало места, чтобы разместить и свиту короля, и людей милорда, поэтому он, дескать, и отправил Его Величество в Стратфорд. Милорд на это ничего не ответил, только бросил на Риверса тяжелый взгляд и предложил отужинать. Они как раз садились за стол, когда приехал Букингем и присоединился к ним – это превращалось в своего рода званый ужин, – заметил Том, вспомнив тот странный вечер. – Один или двое из нас там присутствовали, добавил он. – Это была маленькая комната в какой-то гостинице. В центре стоял стол со скамьями, в канделябрах на всех стенах горели свечи. И сидели за столом три лорда, ели, пили, разговаривали и смеялись, какое-то место вне этого мира... Можно было подумать, что им и дела нет до того, что творится в стране.
– Они хоть упоминали о том, что происходит?
– Нет, совсем нет, – ответил Том – Они просто болтали, как давние друзья. Лорд Риверс, как вы знаете, человек высокообразованный и чрезвычайно остроумный, а лорд Букингем очень живой и разговорчивый, так что застолье удалось на славу. Милорд говорил мало, но его глаза постоянно перебегали с одного собеседника на другого, и он чуть заметно улыбался, так что можно было понять, как он доволен этим ужином. Когда Риверс собрался было встать из-за стола и отправиться спать, милорд удержал его и они проболтали еще с час. Было такое впечатление, что Глостеру не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался.
– Возможно, ему не хотелось думать о том, что предстояло сделать, – проронила Маргарет. – А может быть, он и правда любил лорда Риверса и ему тяжело было заключать его под стражу.
Том покачал головой.
– Не думаю. Может быть, лорд Ричард и восхищался несомненными талантами Риверса, но никогда не любил людей, не отличавшихся добродетелью.
– Говорят, Риверс носил под своими богатыми одеждами простую власяницу, – заметила Маргарет. – Разве это не добродетель?
– И Глостер любил своего брата Кларенса, напомнил Генри. – А уж того-то никак нельзя назвать добродетельным человеком.
– Нет, но он был его братом. Этим все и объясняется. Как бы то ни было, на рассвете следующего дня люди Глостера окружили покои Риверса и взяли его под стражу, как только он вышел. Потом милорд и Букингем отправились в Стратфорд и застали короля как раз в ту минуту, когда он садился на лошадь. Это было потрясающее зрелище, – заметил Том. – С одной стороны – милорд с несколькими безоружными людьми, а с другой – король с лордом Ричардом Греем и сэром Томасом Воганом в окружении тысячи солдат, и никто не прервал милорда, пока тот говорил, никто не попытался его остановить.
– А что именно он сделал? – спросил Генри.
– Он увел короля назад в отведенные ему комнаты и объяснил юноше, что случилось. Как вы понимаете, король ему сначала не поверил – с пеленок он рос, окруженный родственниками королевы, а тс говорили ему лишь то что считали нужным, – но в конце концов Его Величеству пришлось со всем согласиться. Милорд заверил его, что будет преданно служить ему и защищать его, так что королю не оставалось ничего другого, как поблагодарить герцога Глостерского. Потом милорд арестовал Грея с Вотаном и велел солдатам расходиться по домам, а сам поехал с королем назад в Нортгемптон.
– И солдаты безропотно подчинились? – опять спросила Маргарет.
– О да, они просто разбрелись кто куда. Понимаете, у них не было предводителя, а милорд всегда прекрасно относился к солдатам. Они слышали о нем немало хорошего, а многие даже знали его лично. А когда мы приехали в Нортгемптон, то просто устроились там поудобнее и стали ждать, когда Гастингс сообщит милорду, что короля можно без всяких опасений везти в Лондон. Так что все прошло очень мирно. Никаких сражений, никакой крови, просто нескольких человек спокойно взяли под стражу – и все было кончено.
– Здесь все было по-другому, – поежилась Маргарет. – Дикая неразбериха и сплошной крик.
– Когда до Лондона докатилась весть о том, что регент взял короля под свою опеку, – вспомнил Генри, – видел бы ты, как заметались Вудвиллы! Они бегали кругами, как цыплята, кудахча, пронзительно вереща и клюя друг друга. Королева оказалась глупой и к тому же беспринципной женщиной – если бы она сидела спокойно и ничего не предпринимала, то могла бы потом от всего отпереться. Но она со своим сыном Марком бросилась вытаскивать людей из постелей, пытаясь сколотить армию, которую можно было бы послать против регента; но, конечно же, никто об этом не желал и слышать, и когда королева с Марком это поняли, то кинулись прятаться в монастырь.
