Джек Уайт - Рыцари света, рыцари тьмы
— Санглар.
Стефан открыл глаза: неверный снова склонялся над ним. Теперь Сен-Клер чувствовал себя гораздо лучше, чем за все последние дни — с тех пор, как покинул Иерусалим. Руки и ноги вновь обрели подвижность, а легкие оковы почти не ограничивали свободу — по сравнению с недавно снятыми путами. По-прежнему стояла ночь, но черное небо над головой незнакомца едва заметно посветлело, неуловимо отливая синевой.
— Откуда ты узнал мое имя? Санглар — это ведь мое имя, да?
Человек оторопело заморгал.
— А разве нет? Ты — Санглар.
— Верно. Но откуда ты знаешь?
— Я искал тебя… меня послали.
— Кто же? Кто послал?
Тот пожал плечами и уклончиво ответил:
— Друг.
— Чей друг — твой или мой?
По губам незнакомца пробежала чуть заметная усмешка:
— Спроси об этом себя, Санглар. Разве твой друг послал бы тебя в пустыню на поиски пропавшего инородца?
— Как ты отыскал меня? Откуда ты вообще узнал, где надо искать?
Чужак снова снисходительно улыбнулся.
— Это нетрудно, Санглар. Я на своей земле.
— Пусть так, но такой ответ не годится, потому что возможности были ничтожны. Тебя послали искать меня — ладно, верю, раз уж ты знаешь мое имя. Но что тебе подсказало, откуда начать поиски? Никто, даже я сам, не знал, куда я отправлюсь из Иерусалима… Я много дней скакал, не встретив ни души.
— Хм, если ты не встретил ни души, это не значит, что никто тебя не видел. Я пустил слух среди своих, что разыскиваю сумасшедшего ференги, путешествующего в одиночку, и предупредил, чтобы тебя не трогали. Хвала Аллаху, что вскоре после этого тебя обнаружили, о чем я сразу же узнал. Когда я нагнал тебя, ты был уже в плену у этих оборванцев. Я тебя нашел, а они отказались отдать тебя мне. Теперь хватит разговоров: остальное тебе известно, а нам еще многое предстоит сделать. Я захватил с собой одежду, чтобы прикрыть твою бледную, как у всех ференги, кожу от солнца нашего Аллаха. Но поскольку я сам когда-то носил эти вещи, мне не хочется, чтобы ты надевал их на мерзкую коросту, которой весь оброс. Поэтому прежде, чем мы отправимся дальше, тебе придется помыться и почиститься.
Сен-Клер не верил своим ушам.
— Прямо в пруду?
— О нет, Аллах не простит! Отсюда будут пить более достойные создания, чем ты. Ты вымоешься неподалеку, на бережку, а я постерегу, чтобы никакой шакал или другой дикий зверь, пришедший к водопою, тебе не помешал. Вода очистит тебя и, пройдя через песок, очистится сама, прежде чем стечь обратно в пруд. У меня есть ведро. Пойдем.
Он протянул Сен-Клеру руку и помог подняться на ноги.
Через полчаса выскобленный франкский рыцарь был первозданно чист и обсыхал на набирающем силу солнце. Стефан чувствовал прилив сил. У него закралась мысль, что грешно так радоваться купанию, но наслаждение пересиливало чувство вины.
Его рослый надзиратель молча взирал с откоса, как скованный по рукам и ногам Сен-Клер тщетно пытается одеться. Наконец Стефан беспомощно протянул к нему руки, красноречиво натянув цепь на запястьях. Тот для видимости постоял, будто взвешивая риск, а затем медленно спустился к нему, доставая ключ из поясного мешочка.
— Куда тебе бежать, — пробурчал он, размыкая оковы. — Но потом, когда оденешься, я застегну их снова, договорились?
Сен-Клер предпочел промолчать и принялся облачаться в предложенные неверным длинные просторные одежды. Он уже успел привыкнуть к таким, поскольку, едва оказавшись в Святой земле, по примеру многих своих товарищей обнаружил явное преимущество одеяний кочевников перед тяжелыми и колючими франкскими костюмами. Замотав на голове бурнус, Стефан распрямился и наконец смог как следует рассмотреть стоявшего перед ним инородца.
Плавные ниспадающие складки кольчуги неверного выгодно подчеркивали его рослость и стройность, сочетаясь с вертикальными линиями доспехов; дополнял картину высокий островерхий шлем. Начищенный стальной нагрудник и кольчужная ткань отливали серебром в лучах утреннего солнца; остальная одежда — хламида под кольчугой и штаны, заправленные в высокие башмаки, — была черной, как, впрочем, и обувь незнакомца, выделанная из мягкой кожи и подбитая толстой подошвой. В такой нипочем бездорожье пустыни. Длинная и также черная спадающая с плеч накидка почти доставала до земли. Вся наружность инородца свидетельствовала не только о его храбрости, но и о богатстве. Сен-Клер нерешительно шагнул к нему.
— Ты янычар? Судя по твоему виду, да. Я, правда, никогда не видел янычаров, поэтому могу только догадываться. Признайся!
Тот дернул щекой, что, видимо, означало улыбку.
— А что ты знаешь о янычарах, Санглар?
Рыцарь молчал, и неверный повторил:
— Нет уж, Санглар, ответь на мой вопрос. Я говорю без угрозы. Что ты знаешь о янычарах? Я бы хотел услышать.
— Что они — доблестнейшие из сирийских воинов, так мне говорили. Их тщательно отбирают и потом из них формируют особые боевые отряды для самого халифа.
Тот слегка склонил голову.
— Верно, верно тебе рассказывали… все так и есть — кроме их хваленой доблести. Аллах не удостоил бы их и взглядом. Они — сунниты.
— Сунниты… А ты — нет? Я правильно тебя понял?
— Я — шиит. Ты знаешь, в чем разница, Санглар?
Сен-Клер опять надолго замолчал, сохраняя бесстрастное выражение лица, чтобы не выдать своих мыслей, а затем неспешно кивнул:
— Немного. В основном то, что в этих краях шиитов — по пальцам пересчитать. Те мусульмане, с которыми я знаком, — все сунниты. Мне также известно, что все вы, шииты Али, — ну, или почти все — недолюбливаете халифов, потому и отзываетесь так пренебрежительно о янычарах.
— Ты меня удивил, Санглар. Я не ожидал от тебя такой осведомленности. В таком случае, сможешь ли ты объяснить, почему мы, шииты, презираем власть халифов?
— Изволь. Вы считаете, что они посягнули на вашу веру, воспользовались своим земным могуществом и титулами, чтобы присвоить себе деяния пророка Мухаммеда, которые, по вашему мнению, этот пророк препоручил своему кузену и пасынку, Али ибн Абу Талибу. Однако я удивляюсь на тебя: ты разъезжаешь в открытую здесь, в землях суннитов, и ничуть не скрываешь, что ты — шиит.
Неверный слушал Сен-Клера, изумленно подняв брови, а затем покачал головой, словно не находя слов от восхищения. Впрочем, он тут же обескуражил Стефана:
— Мы в Сирии, Санглар. Ты успел удалиться от Иерусалима на порядочное расстояние, прежде чем обессилел. Здесь страна шиитов, а суннитов гораздо меньше. Но ты напомнил мне, что нам предстоит долгий путь. Мне придется снова сковать тебя, поэтому прошу тебя не противиться, иначе я просто ударю тебя по голове и надену цепи, пока ты будешь в бесчувствии.
