Уилбур Смит - Ассегай
— Ты не понимаешь. Это будет опасно, — сказал он, — очень опасно.
— Я и раньше, находясь рядом с тобой, попадала в опасные ситуации, — напомнила Ева. — С тобой, Отто, я буду в большей безопасности, чем без тебя. Здесь я вообще боюсь оставаться. Вскоре британцы могут прислать сюда свои аэропланы, бомбить нас.
— Чепуха! — презрительно фыркнул Отто. — Лишь дирижабли способны летать так далеко. У британцев нет дирижаблей.
Он на шаг отступил от Евы, пытаясь собраться с мыслями.
Графа терзали сомнения. За все эти годы он так и не удосужился выяснить, что, кроме тех материальных выгод, которые Ева получала, заставляло ее оставаться с ним все это время. Деньги и роскошь давно должны были ей прискучить. Скорее всего имелся другой, гораздо более сильный стимул. Он никогда не стремился докопаться до глубинных причин, потому что они могли ранить его мужскую гордость. Теперь, заглянув ей в глаза, Отто все же задал вопрос, который так долго вертелся у него на языке:
— Ты никогда не говорила мне, а я никогда не осмеливался спросить, что ты чувствуешь ко мне, Ева? Чувствуешь по-настоящему, в душе? Почему, несмотря ни на что, ты все еще со мной?
Ева знала, что когда-нибудь, со временем, он спросит ее об этом. Ответ, который должен был удовлетворить Отто, она репетировала так долго, что он прозвучал искренне и убедительно:
— Я с тобой, потому что люблю тебя, и хочу быть с тобой до тех пор, пока нужна тебе.
Впервые на ее памяти Отто был тронут.
— Спасибо, Ева. — Он вздохнул. — Ты не представляешь, что значат для меня эти слова.
— Так ты возьмешь меня с собой?
— Да, — кивнул он. — И теперь ничто нас не разлучит до самой смерти. Я бы предложил тебе стать моей женой, будь это в моей воле. Впрочем, ты и сама знаешь.
— Да, Отто. Но мы договорились не возвращаться больше к этой теме, — напомнила Ева.
Атала, супруга Отто на протяжении без малого двадцати лет, мать двоих его сыновей, отказывалась дать развод — Бог свидетель, он столько раз умолял ее об этом! Улыбнувшись, граф расправил плечи и вновь стал похож на себя прежнего — самоуверенного и полного энтузиазма.
— Ну что ж, собирай чемодан. И не забудь взять самое лучшее свое платье — нас ждет парад победы. Мы возвращаемся в Африку.
Стремительно бросившись к Отто, Ева привстала на цыпочки и поцеловала его в губы. Ее не отпугнул даже вкус кубинской сигары.
— В Африку? Ах, Отто, когда мы отправляемся?
— Скоро, очень скоро. Как ты сама сегодня убедилась, наш дирижабль пребывает в полной боевой готовности, экипаж обучен и отлично осведомлен о том, что от него требуется. Теперь все зависит от фазы Луны и прогнозов погоды и ветра. Курс придется уточнять днем и ночью, поэтому нужно дождаться полнолуния. Ближайшее приходится на девятое сентября. Вылетим в один из трех дней до или после этой даты.
Не в силах уснуть, большую часть ночи Ева слушала мерное похрапывание Отто. Пару раз он вздрагивал и начинал ворочаться, затем всхрапывал и снова погружался в сон. Возможности побыть наедине со своими мыслями Ева была только рада: она думала о том, что должна сделать за оставшиеся до отлета дни. Прежде всего отослать последнее сообщение Леону, подтвердить, что Отто отправится в Африку на «Ассегае», груженном оружием и золотом, предназначавшимися бурским повстанцам, и что почти наверняка полетит вдоль Нила и через Рифтовую долину, держа курс на юг. Когда Леон узнает дату вылета «Ассегая», он, как человек долга, несомненно, постарается помешать дирижаблю достичь места назначения — любой ценой. Не исключено, что «Ассегай» подвергнется нападению. И здесь встает дилемма: стоит ли предупредить Леона о том, что она тоже будет на борту «Ассегая». Забота о ее безопасности может ослабить решимость Баджера, что, в конце концов, пагубно отразится на исполнении им своего долга. Пусть остается в неведении, подумала Ева и решила во всем положиться на удачу.
Первая мировая война разразилась внезапно, и не росчерк пера или чье-то зловещее заявление послужили к ней сигналом. Скорее ее начало напоминало крушение поезда, в котором, один за другим, пострадали все не сумевшие вовремя затормозить вагоны железнодорожного состава. Европу к войне подтолкнули многочисленные договоры о взаимопомощи, и после того как Австрия объявила войну Сербии, Германия объявила войну России и Франции, а Британия, в свою очередь — случилось это 4 августа 1914 года, — Германии. Вскоре предсказанные Лусимой огонь и дым заволокли весь мир.
И снова население лишь недавно ставшей единой Южной Африки разделилось. Луис Бота, некогда командующий старой бурской армией, и его товарищ по оружию, генерал Янни Смэтс, сражавшийся вместе с Ботой против объединенных сил Британской империи, на сей раз поддержали англичан. Прочие бурские лидеры в большинстве своем ненавидели британцев всем сердцем и выступали за то, чтобы занять в этом конфликте сторону кайзеровской Германии. Лишь с огромным трудом Боте удалось заручиться поддержкой парламента и послать в Лондон телеграмму, в которой он информировал британское правительство о том, что Англия может отозвать находящиеся в Южной Африке военные силы, так как он, Бота, и его люди намерены встать на защиту южной части континента от Германии. С благодарностью приняв подобное предложение, Лондон поинтересовался у Боты, не может ли он со своей армией вторгнуться в соседнюю, германскую Юго-Западную Африку и заглушить радиостанции в бухте Людериц и Свакопмунде, откуда в Берлин беспрестанным потоком уходит ценная информация касательно всех передвижений британских ВМС в южной части Атлантического океана. Бота без раздумий согласился, но в рядах его сторонников уже зрел кровавый мятеж.
Бота был лишь одним из троицы прежних бурских лидеров и героев. Кроме него, в так называемый триумвират входили Кристиаан Девет и Якоб Геркулаас Коос Деларей. Девет сразу выступил в поддержку Германии, и все его люди ушли с ним. Они окопались в укрепленном лагере на краю пустыни Калахари, и Бота даже не предпринял попытки выкурить их оттуда. Пойди он на штурм, страну охватило бы полномасштабное восстание и голодный зверь гражданской войны вырвался бы из клетки.
Хотя Деларей не выступил открыто против Боты и Британии, мало кто сомневался в том, что рано или поздно он это сделает — вопрос был лишь во времени. Бота не знал, что он ожидает вестей из Германии и что из Вискирхе на помощь Деларею готовится вылететь «Ассегай». Сообщение о дате вылета дирижабля должны были передать из Берлина через мощную радиостанцию в контролируемом немцами Свакопмунде, небольшом городке на юго-западе, у границы с Южной Африкой.
