Уильям Дитрих - Мятежная дочь Рима
Марк с ловкостью опытного воина направил коня прямо в самую гущу растерявшихся варваров, после сражения в священном ущелье друидов он уже не удивлялся воцарившемуся среди кельтов ужасу.
Дернув за поводья, он рывком повернул коня, словно намереваясь ринуться навстречу огромному варвару, с ног до головы покрытому боевой раскраской, — держа огромный двуручный топор, тот, оскалившись, ждал появления врага. Но в последнюю минуту резко осадив лошадь, Марк обманным движением напал на него слева. Левой рукой вскинув щит, префект отразил страшный удар топора варвара, в то время как его римский меч спата описал в воздухе смертоносную дугу. Короткое лезвие вошло в плоть и воткнулось в кость, раздался пронзительный вопль, и раненый упал навзничь. А через секунду Марк уже стоял над ним — заставив коня подняться на дыбы, он направил его прямо к телу, вынудив обезумевшую лошадь пригвоздить варвара к земле, а мгновением позже раздавленное, изуродованное до неузнаваемости тело тяжело сползло в холодную воду. Краем глаза Марк успел заметить, как кельтский дротик, воткнувшись в спину совсем еще юного кавалериста, выбил его из седла. Но не прошло и секунды, как другой солдат, появившись как из-под земли, одним ударом меча отсек варвару голову.
Римляне на Валу оглушительно вопили, подбадривая кавалеристов, и осыпали варваров стрелами. Теперь по обе стороны конные отряды одного за другим уничтожали всех, кто еще пытался сопротивляться. Вскоре все будет кончено — те, кто останется в живых, превратятся в рабов, а остальные станут добычей червей. Кое-кто из обезумевших, потерявших от страха голову варваров пытался найти укрытие под еще дымившимися остатками каменной арки, но натыкался на римских легионеров, что прыгали со стены им навстречу.
— Победа, Марк Флавий! — крикнул центурион Лонгин. — Мы уничтожили их!
И тогда вдруг вновь хрипло взревели кельтские рога.
Больше тысячи мужчин и женщин последовали за Арденом Каратаком, когда он, штурмом взяв крепостную стену, прорвался через ворота, будучи уверен, что сопротивление римлян будет легко сломлено. Именно они сейчас оказались в отчаянном положении; окруженная со всех сторон, рассеченная надвое горсточка варваров с мужеством обреченных сражалась с римлянами — те хоть и уступали им в численности, зато железная дисциплина и более выгодное положение давали им значительное преимущество над кельтами. Сотни варваров, убитые или раненые, уже корчились на земле. Казалось, пройдет всего несколько минут и их отряд будет уничтожен полностью.
Однако еще не меньше тысячи их соплеменников укрылись поблизости, в лощине, а среди них был и конный отряд, составлявший самую лучшую, самую мощную часть армии варваров. Гальба ни словом не обмолвился Ардену о засаде, которая ждала варваров внутри стен Адрианова вала, зато позаботился предупредить их о скрывающемся в лесу отряде Марка, объяснив, что префект рассчитывает напасть на них с тыла в тот момент, когда они меньше всего будут этого ожидать. Так что атака петрианцев не стала для варваров неожиданностью.
В результате тылы армии варваров послужили для Марка и его людей своего рода наживкой — зная о намерениях римлян, кельты готовы были сделать все, чтобы ловушка, которую приготовил для них префект, стала ловушкой для него самого. И вот теперь она захлопнулась — воспользовавшись тем, что римлянам не до них, варвары привели свой план в исполнение. Из леска к северу от Вала бешеным галопом вылетела лошадь, а вслед за ней высыпала целая толпа пеших кельтов. Их было несколько сотен — завывая от бешенства, они ринулись в бой, рассчитывая напасть на ничего не подозревавших римлян с тыла, окружив их так же, как те собирались окружить их самих.
Заметив их приближение, солдаты на стене закричали, пытаясь предупредить своих о приближении нового врага, но большая часть отряда Марка даже не заметила этого — его люди до такой степени увлеклись сражением, что забыли обо всем. В воздухе прогремел дикий, пронзительный вопль — леденящий душу призыв к богам, не менее страшный, чем сама смерть, — и мгновением позже конь предводителя варваров врезался в строй римских солдат и прошел сквозь него, как нож сквозь масло. А вслед за ним лавиной хлынули остальные кельты, сея смерть на своем пути. Словно стая голодных волков, они набросились на ничего не подозревающих римлян — часто те даже не успевали сообразить, что происходит, как оказывались на земле под копытами лошадей с перерезанным горлом.
А еще мгновением позже пешие варвары, еще совсем недавно теснимые кавалерией римлян, повернулись и кинулись в атаку на своих поверженных, растерявшихся врагов, и земля вокруг вновь обагрилась свежей кровью.
Нападение варваров стало неожиданностью и для самого Марка. Его собственный конь, отброшенный в сторону лавиной кельтов, поскользнулся на пропитанной кровью земле, и Марк едва удержался в седле. Префект растерянно озирался по сторонам. Что происходит? Откуда взялись все эти варвары? Еще минуту назад победа, словно спелый плод, готова была, казалось, сама упасть ему в руки. И вот теперь отряд его кавалеристов, похоже, вот-вот захлебнется, окруженный со всех сторон морем кельтов, — тучи стрел и боевых дротиков свистели у них над головой, испуганные лошади одна за другой взвивались на дыбы, а потом с распоротым животом тяжело валились на землю. Варвары, еще совсем недавно готовые, казалось, броситься врассыпную, разом осмелели и кинулись в бой. Глаза их пылали местью, даже те, кто был ранен, из последних сил вставали и, словно голодные волки, вцепившись в глотку врага, увлекали его за собой.
— Марк, нужно отступать! — задыхаясь, прохрипел Лонгин. Дернув за уздцы, он с трудом заставил своего коня повернуться в сторону спасительной рощицы. Но в этот самый момент перед ним будто из-под земли вырос рыжеволосый вождь варваров в увенчанном рогами шлеме. Вихрем налетев на римлянина, он взмахнул огромным двуручным топором, и Лонгин, не успев даже вскрикнуть, вместе с конем сорвался с обрыва и исчез в ледяных водах реки. Раздался громкий всплеск, и всадник с лошадью скрылись под водой.
Лонгин отчаянно дергался, стараясь высвободить ноги из стремян, — убитая лошадь тянула его на дно. Наконец ему это удалось, и он, отдуваясь и кашляя, с трудом выбрался на противоположный берег. Его меч, спата, куда-то исчез. Не успел он опомниться, как на него снова набросились варвары. Тот, что был впереди, промахнулся, и сокрушительный удар, направленный в голову центуриону, пришелся по ноге. Отчаянно вскрикнув, Лонгин снова упал и, соскользнув с берега, ушел с головой под воду. Река окрасилась кровью.
