Александр Дюма - Графиня де Шарни
Питу увидел, что должен пойти на жертву.
Он дал слово принести на следующий день расписку в получении письма, если, конечно, оно будет, а также доверенность на получение других писем для Катрин.
Обещание сопровождалось покупкой еще двух леденцов и еще одного пряника.
Как можно в чем-нибудь отказать тому, кто делает почин в твоей торговле, и делает столь щедро!
Тетушка Коломба недолго сопротивлялась и в конце концов пригласила Питу следовать за ней на почту, где обещала вручить ему письмо для Катрин, если оно там окажется.
Питу пошел за ней следом, на ходу поедая пряники и посасывая сразу четыре леденца.
Никогда, никогда в жизни он не позволял себе подобного расточительства; впрочем, как уже известно читателю, благодаря щедрости доктора Жильбера Питу был богат.
Проходя по главной площади, он вскарабкался на решетку фонтана, припал губами к одной из четырех струй, бивших из него в ту эпоху, и минут пять пил не отрываясь. Спустившись вниз, он огляделся и заметил посреди площади нечто вроде театрального помоста.
Тогда он вспомнил, что перед его отъездом горячо обсуждался вопрос о том, чтобы собраться в Виллер-Котре и заложить основы федерации главного города кантона и близлежащих деревень.
Разнообразные события личного свойства заставили его забыть о событии политическом, имевшем, однако, немалое значение.
Он вспомнил о двадцати пяти луидорах, данных ему перед отъездом из Парижа доктором Жильбером на обмундирование национальной гвардии Арамона.
Он с гордостью поднял голову, представив себе, как блистательно будут выглядеть благодаря этим двадцати пяти луидорам тридцать три состоящих под его началом гвардейца.
Это помогло ему переварить оба пряника и все четыре леденца вкупе с пинтой воды; они могли бы, несмотря на его прекрасный желудок, причинить ему неприятность, если бы не отличное средство, способствующее пищеварению: удовлетворенное самолюбие.
XXII
ПИТУ-ГЕОГРАФ
В то время как Питу пил, переваривал сладости и размышлял, тетушка Коломба опередила его и вошла в помещение почты.
Но Питу нимало не обеспокоился. Почта находилась напротив так называемой Новой улицы — небольшой улочки, выходившей в ту часть парка, где проходила аллея Вздохов, связанная с нежными для Питу воспоминаниями, — и он мог бы в пятнадцать прыжков нагнать тетушку Коломбу.
Он проделал эти пятнадцать прыжков и поднялся на крыльцо в тот самый момент, как тетушка Коломба выходила с почты с пачкой писем в руке.
Среди всех этих писем было одно в изящном конверте, кокетливо запечатанное воском.
Письмо это было адресовано Катрин Бийо.
Очевидно, именно этого письма и ждала Катрин.
Как и было условлено, г-жа Коломба вручила письмо покупателю леденцов, и он в ту же минуту поспешил в Пислё, обрадованный и в то же время опечаленный: он был рад, оттого что осчастливит Катрин, а печален потому, что источник счастья девушки был слишком горек на его вкус.
Но Питу был удивительный человек: несмотря на испытываемую им горечь, он так торопился доставить Катрин это проклятое письмо, что с шага постепенно перешел на рысь, а с рыси — на галоп.
В пятидесяти шагах от фермы Питу внезапно остановился, разумно полагая, что, если он прибежит вот так, запыхавшись и в поту, папаша Бийо может заподозрить неладное, а фермер и так уже, казалось, вступил на тяжкий и тернистый путь подозрений.
Итак, молодой человек решил пожертвовать несколькими минутами ради того, чтобы остаток пути пройти неспешно, и зашагал к дому степенной поступью наперсника из трагедии, к которому приравняло его доверие Катрин.
И тут, проходя мимо комнаты юной больной, он заметил, что сиделка, желая, по-видимому, проветрить комнату, приотворила окно.
Питу сначала просунул в щель нос, потом заглянул одним глазом… Это все, что он мог сделать: ему мешала оконная задвижка.
Однако он смог заметить, что Катрин проснулась и ожидает его возвращения; она же увидела Питу, подающего ей таинственные знаки.
— Письмо!.. — пролепетала девушка. — Письмо!
— Тише!.. — предостерег Питу.
Оглянувшись, будто браконьер, вознамерившийся сбить со следа всех смотрителей королевского охотничьего округа, он, убедившись в том, что его никто не видит, бросил письмо в щель, да так ловко, что оно угодило как раз на место, которое приготовила под подушкой ожидавшая его девушка.
Не ожидая благодарности, что не замедлила бы последовать за его жестом, он отступил от окна и пошел к двери. На пороге он увидел Бийо.
Если бы не выступ в стене, фермер заметил бы, что́ произошло, и, принимая во внимание расположение духа, в коем он находился, одному Богу известно, к чему бы привела уверенность, если бы она возникла на месте простого подозрения.
Питу не ожидал, что лицом к лицу столкнется с фермером, и почувствовал, как заливается краской до ушей.
— Ох, господин Бийо, — пробормотал он, — признаться, вы меня здорово напугали!..
— Испугал тебя, Питу? Капитана национальной гвардии!.. Покорителя Бастилии!.. Испугал?!
— Что же в этом удивительного? — ответил Питу. — Бывает и такое, особенно когда не ожидаешь…
— Ну да… — сказал Бийо, — когда ждешь, что встретишься с девицей, и вдруг видишь перед собой ее отца, верно?..
— Нет, господин Бийо, вот тут вы не правы! — возразил Питу. — Я не ожидал встретить мадемуазель Катрин. Нет! Несмотря на то что дело пошло на поправку, чему я от всей души рад, она еще слишком слаба, чтобы подняться на ноги.
— И тебе нечего ей сказать?
— Кому?
— Катрин…
— Ну почему же нечего? Я должен передать ей от доктора Реналя, что все идет хорошо и что он зайдет днем; впрочем, передать ей это может кто угодно, не обязательно делать это мне.
— Ты, должно быть, проголодался, да?
— Проголодался?.. — переспросил Питу. — Да нет…
— Как?! Ты не голоден? — вскричал фермер.
Питу понял, что совершил оплошность. Чтобы Питу в восемь часов утра не хотел есть?! Это противоречило всем законам природы.
— Конечно, я голоден! — спохватился он.
— Ну так ступай поешь. Работники как раз сели завтракать; они, должно быть, оставили тебе место.
Питу вошел в дом, Бийо провожал его взглядом, хотя его добродушие почти одержало верх над подозрительностью. Он увидел, как Питу сел во главе стола и набросился на краюху хлеба и тарелку с салом, словно в желудке у него не было двух пряников, четырех леденцов и пинты воды.
Правда, желудок Питу к тому времени был уже, по всей вероятности, снова пуст.
