Шведская сказка - Шкваров Алексей Геннадьевич
- Мое почтение, господа! Прошу располагаться. – Барон широким жестом гостеприимного хозяина приглашал в свой кабинет. Тимо, что-то буркнул и тут же исчез, оставляя Веселовского один на один с командиром Саволакской бригады.
- Полковник Веселовский! – представился Алексей Иванович генералу. – Отец несчастной Марии фон Вальк и дед ее дочери Ольги, что похищена злоумышленником, скрывшимся в шведских пределах.
- Примите мои искренние соболезнования по поводу всего случившегося. – склонил голову Стединк. Веселовский внимательно посмотрел на барона. Его благородная осанка и твердость, с которой он произнес последнюю фразу, располагали к откровенности. Старик вздохнул и опустился в предложенное генералом кресло.
- Если вам, ваше превосходительство что-то известно о судьбе несчастной девушки, если вы, ваше превосходительство, можете хоть в чем-то помочь, убитому горем старику, то не откажите в своей милости. – произнес измученный старик почти шепотом. – Что вам известно? – его глаза смотрели с мольбой на Стединка.
Барон тоже тяжело вздохнул и сел за стол напротив Веселовского. Смотрел в глаза прямо и открыто, лишь чувствовалось небольшое смущение, и речь его выстраивалась несколько обрывисто:
- Скажу все что знаю. Мне кажется произошла ошибка.
- Ошибка? – Веселовский хотел было встать, но барон остановил его.
- Да! – он повторил. – Ошибка!
- Вы знаете, кто похитил мою внучку?
- Да, господин полковник! – Стединк не прятал глаза. – Я знаю этого человека.
- И вы… и вы не остановили его?
- У него был королевский указ!
- Указ короля? – Старику вдруг показалось, что небо разверзлось и ударило по нему всеми огненными стрелами архангелов. Он весь сжался в кресле. – Боже! – еле смог выговорить.
- Что с вами? – обеспокоено спросил Стединк, видя происходящее со стариком. – Вам плохо?
- Нет! – Веселовский вдруг пришел в себя, его глаза впились в собеседника. – Ошибка! Вы сказали ошибка? По-моему вся эта война сплошная ошибка! Убили мою дочь, после этого вдруг похищают и увозят внучку, и это вы называете ошибкой? Да что ж это за король, который воюет с беззащитными женщинами?
Стединк впервые за все время разговора опустил глаза. Ему было стыдно. Слова старика ранили в самое сердце. Эти мысли давно уже роились в голове самого барона, но он не мог, не имел права их высказать. Он делал лишь то, что зависело от него самого, стараясь выполнять свой солдатский долг и сохранять благородство настолько, насколько это возможно на войне. Он писал Густаву, он не скрывал от него никогда правды, какой бы горькой она не была, за маской лести и угодничества королю. Он понимал, что вокруг самого короля назойливой мошкарой с финских болот вьются все, кто в поисках чинов и славы готовы на всё, лишь бы достигнуть желанной цели. Но Стединк, кроме этих тщеславных устремлений королевского окружения, неплохо изучил и самого Густава. Его амбиции в мировой политике, свободной от каких-либо предубеждений и моральных норм, его попытки изобразить себя самого величайшим из полководцев, могли привести к тому, что и король в «благородном», как истинно считал барон, военном деле, мог проявить себя не с лучшей стороны, затаив какое-либо зло против внучки этого русского полковника.
- Вы знаете, господин полковник, - Стединк, наконец, поднял глаза на Веселовского. Его голос был сух и безжизнен, а глаза будто остекленели. – что я не смею обсуждать действия своего короля!
Веселовский горестно махнул рукой. И этот туда же!
Барон медленно, казалось на его плечи давила непосильная ноша, поднялся из-за стола и подошел к окну. Его лицо исказила боль гримасы:
- К сожалению! И вы, полковник, это знаете не хуже меня: приказы обсуждают после их исполнения! – Он замолчал.
- Но, - Стединк еще не закончил, и резко повернулся. Веселовский вновь встретился с его глазами. Теперь взгляд генерала пылал, - я даю вам честное слово старого солдата, слово в котором не имели возможности сомневаться ни короли Франции, ни король Швеции, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы спасти вашу внучку! – Это было сказано столь пламенно и убеждающе твердо, что Веселовский понял – перед ним человек чести, который скорее умрет, чем не сдержит свое слово.
- Простите старика, если сказал лишнего, что могло вас обидеть, ваше превосходительство. – покачал головой полковник.
- Вам не за что извиняться. Возвращайтесь к себе и сообщите лишь, где я смогу вас найти, как только у меня будут известия о судьбе вашей внучки. – ровным голосом произнес генерал.
- Я буду в Нейшлоте. У тамошнего коменданта маеора Кузьмина.
- Передайте от меня низкий поклон этому героическому офицеру. Мы имели честь встречаться с ним. Я всегда привожу в пример своим солдатам его стойкость и верность долгу. Прощайте, и да поможет нам Бог!
Когда дверь затворилась за старым полковником, Стединк подумал:
- Теперь вся надежда на Густава. Как скоро ответит он на мое письмо и чем?
Веселов вернулся из королевской ставки через неделю:
«Мой дорогой друг, - писал король Стединку, - у меня и в мыслях не было отдавать приказ об аресте фрекен фон Вальк. Да ее отец арестован и вместе со всеми остальными заговорщиками пребывает в ожидании сурового, но справедливого приговора. Его же дочь…, мне право не понятно, каким образом ее имя оказалось в тех самых списках изменников, сбежавших в Россию. Я знаю, как их семья пострадала во время известного Вам печального инцидента, и думаю, что это будет признано для бывшего капитана фон Валька смягчающим вину обстоятельством. Что касается майора Гусмана, то он известен мне, как преданный офицер, к сожалению один из немногих. Его брат также погиб и в той же неудачной инсценировке при Пуумала. Если майором действительно руководит чувство мести, то, безусловно, Вы имеете полное право остановить его. Считайте отданный мною ему королевский указ в части касающейся фрекен фон Вальк ошибочным. Это ужасно, что с нами делает проклятая война. Ваш Густав». – Король смутно помнил о визите Гусмана и о том, как он подписал этот указ. Майор что-то ему говорил про родственников фон Вальков на русской стороне, а Густав не стал вникать тогда, упоенный одержанными победами. Но, теперь, получив письмо Стединка, королю хотелось исправить свою невнимательность. Конечно, Густав не воюет с женщинами. Он и с заговорщиками поступит милостливо, казнив одного Хестеску. Пусть вся Европа знает о милосердии короля! А бедный фон Вальк, потерявший жену, а теперь еще и дочь… Это оплошность Густава и он готов был ее исправить.
Сомнений теперь больше не было! Это месть!
- Вессари! – Стединк позвал капрала.
- Слушаю, ваше превосходительство. – Веселов тут же предстал перед генералом.
- Ты помнишь майора Гусмана, что проезжал здесь не так давно?
- Мне ли его не помнить!
- Вессари, - генерал задумался, подбирая нужные слова. – У меня есть подозрения, что в том самом экипаже, что следовал вместе с ним, находилась похищенная майором Гусманом девушка, дочь капитана фон Валька. – Барон, погруженный в свои мысли, не обратил внимания на то, какой смертельной бледностью покрылось лицо Веселова. Он продолжал:
- Возьмешь с собой трех надежных солдат, а я подготовлю свой приказ и… - он замолчал на мгновение, но тут же принял решение, - и ты возьмешь кроме этого письмо короля, адресованное мне. Так будет лучше.
- А если ее уже нет в живых? – выкрикнул Веселов, весь в бешенстве от того, что потеряно две недели, когда он просил Стединка досмотреть кибитку Гусмана. – Что тогда делать, господин генерал?
- Капрал! – генерал строго смотрел на него. – Ты спас ее один раз, ты спасешь и во второй. Иди, я сделал, что мог! – Стединк отвернулся от него.
Петр яростно саданул дверь кабинета и вылетел, минуя сени, сразу на улицу. Его душила боль и ненависть ко всем. Он отшвырнул ружье и бил изо всех сил кулаками по каменной стене дома, не замечая, как из-под разбитых костяшек пальцев струиться кровь:
