Тобайас Смоллет - Путешествие Хамфри Клинкера
Ваша мысль о должности приходского клерка заслуживает внимания. Не сомневаюсь, что Мэтью Ллойд весьма подходит для занятия сей должности, но теперь вы должны подумать, куда его в доме приткнуть. Его неподкупная честность и неустанное рвение послужат мне на пользу при надзоре над моим имением, хотя я не думаю, что он станет поперек дороги Барнсу, на которого у меня нет оснований жаловаться.
Я только что воротился с Байнардом из второй поездки в его имение, где все устроено к полному его удовольствию. Однако он не может войти в дом без слез и сетований, так что его еще нельзя оставлять одного. Стало быть, я не расстанусь с ним до весны, когда он намеревается погрузиться в занятия сельским хозяйством, которое доставит ему немало хлопот, но вместе с тем рассеет мрачные его мысли. Чарльз Деннисон обещал приехать к нему недели на две, чтобы помочь в повседневных его трудах, да и Джек Уилсон время от времени будет его посещать, а по соседству есть у него несколько приятелей, коих его новый образ жизни не заставит отказаться от встреч с ним. Не сомневаюсь, что менее чем через год он почувствует душевное и телесное успокоение, ибо душа его и тело взаимно друг друга изнуряли; а я возрадуюсь от всего сердца, видя, как мой друг спасен от нищеты и срама.
Миссис Уиллис порешила вернуться через несколько дней с дочерью в Глостер, и наш план претерпел некоторые изменения. Джерри уговорил своего зятя повезти жену в Бат; кажется, родители его поедут с ним. Что касается до меня, то я не намерен избрать сию дорогу. Только какие-нибудь чрезвычайные обстоятельства заставили бы меня снова посетить Бат или Лондон. Сестра моя с мужем, Байнард и я распростятся с ними в Глостере, на полпути от Брамблтон-Холла, где прошу вас приготовить для нашего рождественского обеда доброе седло барашка и индейку.
Вы должны также употребить все ваши медицинские знания для защиты меня от приступов подагры, чтобы я мог в добром здравии встретить гостей, обещавших на обратном пути из Бата нас навестить. А так как я запасся здоровьем, то, уповаю, вашей медицине не много будет со мной хлопот, но вам придется потрудиться, участвуя в моих прогулках.
Мистер Лисмахаго, будучи сам неутомимым охотником, презентовал мне отменное охотничье ружье, и мы с вами будем бродить в любую погоду. Дабы сей план нашей будущей жизни был исполнен точнее, я намереваюсь отказаться от развлечений, требующих сидячей жизни, и паче всего не писать длинных писем — решение, которое, ежели бы я раньше его принял, избавило бы вас в последнее время от трудов читать скучные послания
М. Брамбла, 14 ноября
Миссис Гуиллим, Брамблтон-Холл
Добрейшая миссис Гуиллим!
Провидению для премудрых целей его угодно было, чтобы я переменила свое имя и положение в жизни, а потому больше нечего почитать меня хозяйкой в семействе моего брата. Но как не могу я бросить управлять, покуда не рассчитаюсь с вами и Уильямсом, то и приготовьте все счеты для проверки, потому что мы без промедления возвращаемся домой.
Лейтенант, мой супруг, повержен реуматизмам, а потому хорошенько протопите для его приема синюю комнату в третьем этаже. Пускай починят оконные рамы, законопатят все щели, пол застелят коврами, а перины взобьют.
Миссис Ллойд, в девичестве Дженкинс, сочеталась браком с родственником нашей фамилии и потому уже не может оставаться в служанках; я хочу, чтобы вы подыскали для меня на ее место какую-нибудь надежную горничную. Если она умеет прясть и хоть малость шить, тем лучше, но пускай не надеется на какое-нибудь особенное жалованье; у меня есть теперь собственная семья, и я должна икономничать больше, чем раньше. Писать более нечево, и с тем остаюсь к вам расположенной приятельницей Таб. Лисмахаго.
20 ноября
Мисс Мэри Джонс, Брамблтон-Холл
Мисс Джонс!
Провидение надумало сотворить в делах наших превеликую перемену. Вчера по милости божьей мы, три парочки, соединились святыми узами брака, и нонче я подписуюсь вашей покорной слугой Ллойд. Весь приход порешил на том, что молодой сквайр Доллисон и его невеста — распрекрасная парачка. А что до мадам Лишмахаги, так вы ее фокусы знаете — верно, что голову она себе убрала префантазически, а супруг закутал ее в длинный мериканский меховой плащ из дикарской страны, хоть и говорят, что он ужасти как дорого стоит. У самого летенанта был преогромный пук волос с тремя косицами, а одет он был в дурацкий кафтан с серебром. Сказывают, он был скоморох. А я ничево про него не скажу, потому как летенант сделал мне хороший подарочик.
Мистер Ллойд нарядился в короткий кафтан и камзул с золотым галуном и хоть не лезет он в знать, а все ж таки в жилах у него течет кровь не хуже, чем у всякого сквайра в графстве. А на вашей покорной слуге было простое муваровое платье горохового цвета и мой рэнлагский чепец, и взбитый тупей с пуклями по бокам. Сказывают, была я вылитая леди Рикманстон, но только не такая бледная — оно и верно, потому как миледи будет постарше меня лет на семь, если не более.
А теперь, мисс Мэри, кумпания наша разежается в разные стороны. Мистер Милфорт едет в Бат вместе с Доллисонами, а мы все ворочаемся домой, чтобы провести святки в БрамблтонХолле. Как апартаминты наши будут в четвертом етаже, в комнате, обклееной желтой бумагой, перенесите пожалста туда мои вещи. Передайте мои поклоны миссис Гуиллим, и, надеюсь, мы вперед будем жить с нею вежливо да по-хорошему. Теперь, как я по божьей милости поднялась в высшую сфиру, так уж вы меня извините, коли я не буду ровня с домашней прислугой, но, как верю я, что вы будете соблюдать вежливость и дистанкцию, то и можете положиться на распалажение и защиту вашей
У. Ллойд.
20 ноября
ПРИЛОЖЕНИЯ 71
Мистеру Генри Дэвису, книгопродавцу в Лондоне
Уважаемый сэр!
Я получил ваше почтенное письмо, помеченное тринадцатым числом минувшего месяца, извещавшее о том, что вы прочитали письма, переданные вам моим другом его преподобием мистером Хьюго Беном, и рад был узнать ваше мнение, что они могут быть напечатаны с надеждой на успех, ибо упоминаемые вами возражения против печатания, смею думать, можно опровергнуть или даже пренебречь ими.
Во-первых: в связи с главным возражением касательно судебного обвинения против печатания частной переписки лиц, находящихся в живых, разрешите мне, с вашего позволения, указать, что написание и посылка упомянутых писем отнюдь не сохранялись в тайне, и сии письма не имели целью распространение о ком бы то ни было mala faina 72 либо причинение вреда, но, наоборот, просвещение человечества и назидание. Таким образом, публикация их in usum publicum 73 следует счесть своего рода долгом. Кроме сего, я советовался с мистером Дэви Хиггинсом, выдающимся здешним законоведом, который, изучив письма и поразмыслив, объявил, что, по его разумению, означенные письма не заключают ничего противозаконного. Наконец, если мы с вами придем к соглашению, объявляю in verbo sacerdotis 74, что на случай судебного преследования я возьму всю вину на себя quoad 75 до пени и тюремного заключения, хотя у меня и нет охоты подвергнуться бичеванию. Tarn ad turpitudinem, quam ad amaritudinem poena spectans 76.
