Александр Дюма - Графиня де Монсоро. Том 2
– Да, за господина де Бюсси, которого двадцать убийц закололи этой ночью. И недаром их собралось двадцать, потому что он убил четырнадцать из них.
– Господин де Бюсси мертв…
– Да, государь.
– Значит, он не дерется сегодня утром? – невольно вырвалось у короля.
Сен-Люк бросил на Генриха взгляд, которого тот не смог выдержать. Отвернувшись, король увидел Крийона, все еще стоявшего у дверей в ожидании новых приказаний.
Он сделал ему знак привести герцога Анжуйского.
– Нет, государь, – продолжал тем временем Сен-Люк суровым голосом, – господин де Бюсси не дрался сегодня утром, поэтому я прошу вас не об отмщении, как я ошибочно сказал вашему величеству, но о правосудии. Ибо мне дорог мой король и в особенности честь моего короля, и я считаю, что, заколов господина де Бюсси, вашему величеству оказали весьма плохую услугу.
В дверях появился герцог Анжуйский. Он стоял на пороге, неподвижный, как бронзовая статуя.
Слова Сен-Люка открыли королю глаза. Они напомнили ему о той услуге, которой похвалялся брат.
Взгляд его встретился со взглядом герцога, и Генрих окончательно утвердился в своей мысли, ибо глаза герцога ответили ему «да», и одновременно он едва заметно кивнул королю головой.
– Знаете ли вы, что теперь скажут? – воскликнув Сен-Люк. – Если ваши друзья победят, скажут, что они победили только потому, что вы приказали убить Бюсси.
– И кто же это скажет, сударь? – спросил король.
– Смерть Христова! Да все, – воскликнул Крийон, по своему обыкновению бесцеремонно вмешиваясь в разговор.
– Нет, сударь, – ответил король, обеспокоенный и подавленный суждением того, кто теперь, когда Бюсси умер, был самым храбрым человеком в его королевстве, – нет, сударь, никто так не скажет, ибо вы назовете мне его убийцу.
Сен-Люк увидел, что на пол возле него упала чья-то тень.
Это вошел в комнату герцог Анжуйский. Молодой человек оглянулся и узнал его.
– Да, государь, я назову убийцу, – сказал он, поднимаясь с колен, – ибо я хочу любой ценой очистить ваше величество от обвинения в столь омерзительном поступке.
– Ну, говорите!
Герцог остановился и спокойно слушал. Крийон стоял за ним, недружелюбно на него поглядывая и укоризненно качая головой.
– Государь, – начал Сен-Люк, – этой ночью Бюсси заманили в западню: когда он пришел на свидание к женщине, которая любила его, муж, оповещенный предателем, явился домой с убийцами. Они были повсюду – на улице, во дворе, даже в саду.
Если бы все ставни в оружейной не были закрыты, о чем мы уже говорили, можно было бы заметить, как побледнел при этих последних словах принц, несмотря на все свое самообладание.
– Бюсси защищался, как лев, государь, но их было слишком много и…
– Он умер, – прервал король, – и смерть его заслужена, ибо я, разумеется, не стану мстить за прелюбодея.
– Государь, я еще не кончил мой рассказ, – возразил Сен-Люк. – После того, как несчастный около получаса дрался в комнате, после того, как он одержал победу над своими врагами, ему, израненному, окровавленному, изувеченному, почти удалось спастись. Надо было лишь протянуть ему руку помощи, я бы и сам сделал это, если бы его убийцы не схватили меня, вместе с женщиной, которую он вверил мне, если бы они не связали меня, не заткнули мне рот. На свою беду, они забыли лишить меня зрения, как лишили голоса, и я увидел, государь, я увидел, как к несчастному Бюсси, зацепившемуся бедром за острия железной решетки, подошли двое. Я слышал, как раненый попросил их о помощи, ибо он имел право считать этих двоих своими друзьями. Так вот, один из них.., государь, мне страшно об этом говорить, но поверьте, еще страшнее было видеть и слышать.., один из них приказал застрелить его, а другой выполнил приказ.
Крийон стиснул кулаки и нахмурился.
– И вы узнали убийцу? – спросил король, взволнованный вопреки своему желанию.
– Да, – сказал Сен-Люк.
Он повернулся к принцу, показал на него пальцем и, вкладывая в свои слова всю так долго сдерживаемую ненависть, произнес:
– Это монсеньер. Убийца – это принц! Убийца – это Друг!
Король был подготовлен к удару, герцог встретив его не моргнув глазом.
– Да, – сказал он невозмутимо, – да, господин де Сен-Люк хорошо видел и хорошо слышал. Я приказал убить господина де Бюсси, и ваше величество будете мне за это признательны, ибо действительно господин де Бюсси был моим слугой, но этим утром, как я его ни отговаривал, господин де Бюсси собирался поднять оружие против вашего величества.
– Ты лжешь, убийца! Ты лжешь! – крикнул Сен-Люк. – Бюсси, исколотый шпагами, Бюсси, висящий на железных остриях, зацепившись бедром, этот Бюсси был годен только на то, чтобы внушить жалость самым своим злейшим врагам, и злейшие его враги помогли бы ему. Но ты, ты – убийца Ла Моля и Коконнаса, ты убил Бюсси, как убил одного за другим всех своих друзей. Ты убил Бюсси не потому, что он был врагом твоего брата, но потому, что он был поверенным твоих тайн. А! Монсоро – тот хорошо знал, почему ты затеял это преступление.
– Проклятие! – прошептал Крийон. – Зачем я не король!
– Меня оскорбляют в вашем присутствии, брат, – сказал герцог, побелев от ужаса, ибо конвульсивно сжавшаяся рука Крийона и налитые кровью глаза Сен-Люка не сулили ему безопасности.
– Уйдите, Крийон, – сказал король. Крийон вышел.
– Правосудия, государь, правосудия! – снова выкрикнул Сен-Люк.
– Государь, – сказал герцог, – накажите меня за то, что я спас сегодня утром друзей вашего величества и за то, что я обеспечил блестящую победу вашему делу, которое также и мое дело.
– А я, – продолжал, больше не владея собой, Сен-Люк, – я говорю тебе, что дело твое – проклятое дело и что на все, к чему ты ни прикоснешься, ты навлекаешь гнев господний. Государь, государь, ваш брат взял под свое покровительство наших друзей, горе им!
Король почувствовал, как дрожь ужаса прошла по его телу.
В это самое мгновение снаружи донесся глухой шум, поспешные шаги, торопливый разговор.
Потом наступила глубокая, мертвая тишина.
И среди этой тишины, словно само небо выразило свое согласие с Сен-Люком, три медленных, торжественных удара, нанесенных мощной рукой Крийона, сотрясли дверь.
Холодный пот заструился по вискам Генриха, черты ею исказились.
– Побеждены! – вскричал он. – Мои бедные друзья побеждены!
– А что я вам говорил, государь? – воскликнул Сен-Люк.
Герцог в ужасе стиснул руки.
– Видишь, трус, – продолжал, вне себя от горя, молодой человек, – вот как убийцы спасают честь государей! Убей и меня тоже, я без шпаги!
