Владимир Евгеньев - Огни святого Эльма
И сейчас в машине Соня стала ужасно нервничать, обзывать Даню последними словами и кричать «Да, я люблю секс, я шлюха, и я убью тебя». Потом она бросила в брата мобильный телефон и попала по касательной в висок.
Даня рассердился, бросил телефон обратно в сестру и тот угодил в зеркало заднего вида. Тут началось нечто невообразимое, водитель заявил, что не может ехать дальше, это против правил. И они должны будут заплатить большую сумму, чтобы возместить стоимость разбитого зеркала. Данила испугался, что сейчас им придется вернуться обратно и платить штраф.
Один Филипп совсем не растерялся, он достал огромный, как показалось брату и сестре, пистолет, приставил его к виску водителю, крикнул, что никакой оплаты не будет и чтобы шофер быстро ехал дальше, если хочет остаться в живых. Соня была крайне удивлена, что такой галантный мужчина так себя ведет. Его лицо стало волевым и жестким, а голос грубым и повелительным. «Он опасный человек. Наверно, он связан с криминалом, ему зачем-то мы нужны, нас уже никто не спасет», – подумала Соня и заплакала.
– Это у вас настоящий пистолет? – с восхищением спросил Данила.
– Ты не заботишься о чести сестры, говоришь непристойные вещи о ней и позоришь свой род, тебе должно быть очень стыдно, – сказал бизнесмен, – а я гордился тобой и думал ты хороший смелый юноша.
– Я больше не буду, это была шутка, – быстро ответил Даня. Ему было крайне неловко, что он потерял расположение человека, которым так восхищался.
– Я так ждал вас, так искал, – с горечью произнес Филипп, – и вот такое несчастье, не плачь, дорогая!
Напрасно Данила задавал разные вопросы о корабле и пистолетах, иностранец молчал с суровым выражением лица и глядел в окно. Но вот, наконец, бизнесмен сказал водителю:
– Ну, вот мы и приехали. Стоп!
Машина остановилась. Брат и сестра вылезли из машины и огляделись. Пляж уже кончился, вдоль моря тянулась длинная гряда скал, между которыми спускалась к воде крутая тропинка. Кое-где валялись валуны. А у самого берега была сколочена из досок довольно грубая пристань. Длинная, высокая, она тянулась метро на сто.
– Пошел, – сказал Филипп и брезгливо швырнул водителю несколько крупных банкнот.
Тот быстро пересчитал их, вытаращил глаза. Потом рванул с места и умчался. Они остались одни.
– Где же корабль? – спросил Данила у Филиппа.
Соня не на шутку испугалась. Этот человек хотел привезти их на свою яхту. А, на самом деле, они оказались в пустынном месте. Она засунула руку в сумочку и сказала твердо:
– У меня в сумке пистолет. Он заряжен. И если вы что-то замышляете против нас, я пущу его в ход.
Филипп улыбнулся.
– Да-да. Я понимаю. Ты испугалась. Что ты, моя девочка? Я не причиню вам никакого зла.
– Но вы же обещали показать нам корабль, – напомнил Данила.
– А вот он! Ах, да! Вы же его не видите, – с досадой махнул рукой иностранец.
Брат и сестра были в недоумении. Они невольно взялись за руки и смотрели на него.
– Так корабль должен еще приплыть? – спросил Даня.
– Нет, вот он. Не бойтесь, сейчас вы его увидите. Подождите здесь.
Филипп повернулся к ним спиной и зашагал по пристани. Доски слегка скрипели. Когда он подошел к краю, вдруг среди ясного дня над пристанью опустился белый густой туман, так что фигура их нового знакомого едва просматривалась. А кусок моря, который прилегал к пристани, был полностью погружен в молочно-белую дымку.
– Смотри, туман!
– Это какое-то колдовство, – прошептал Данила. – Он экстрасенс. Может быть, у него есть сверхспособности?
– Давай убежим, – сказала София. Ее охватило какое-то странное ощущение сюрреалистичности происходящего, это сон, наверное, сейчас она проснется и вернется в привычную жизнь.
Данила посмотрел на длинную гряду скал, отделявшую их от пляжа и от прибрежной зоны, где располагались отели.
– Не бойся, – сказал он. – Если что, я применю прием каратэ, – его голос звучал не очень уверенно.
В это время они увидели, что Филипп поднял руку и произнес несколько слов на непонятном Даниле языке.
– Что это он сказал? – спросил Даня.
– Он сказал «корабль к погрузке».
– На каком языке он говорит? На немецком?
– Нет, на голландском, – ответила Соня.
Дело в том, что она знала голландский язык. Мама, еще когда Соня была маленькой, решила, что дочери нужно изучать кроме английского второй язык. Во время экскурсии автобусом по Европе Соня влюбилась в Амстердам и стала изучать голландский.
Как только их провожатый произнес эти слова, брат и сестра увидели, что туман рассеивается, и проступают очертания большого корабля. Судно казалось вытянутым, длина превышала ширину раз в семь, протяженность корабля составляла не менее пятидесяти метров. Вокруг трех огромных мачт, поднимавшихся ввысь к солнцу, тянулось множество канатов и веревок. На реях болтались обрывки парусов. Борта были завалены внутрь. Узкая палуба. На округлой корме располагалось огромное деревянное колесо, это, видимо, был штурвал. За ним виднелась высокая сужающаяся кверху надстройка, напоминавшая сторожевую башню. Около носа корабля проглядывали три пушки и еще четыре с одного борта и четыре с другого. Орудия были старинные толстые, с круглыми чугунными резными стволами. Филипп обернулся к Соне и Даниле.
– Вот мой корабль, – сказал он. – Добро пожаловать!
– А как же мы его не видели? – спросил Данила. – У вас, что… это какой-то научный секрет?
– Нет, – быстро ответил капитан, – просто опустился туман и корабль приплыл неожиданно. Пройдемте ко мне, – он сделал рукой приглашающий жест.
«Он врет, – подумала Соня, – корабль появился как по волшебству». Хотя она была в этом не совсем уверена.
Брат и сестра несмело шагнули на пристань, подошли к кораблю и рассмотрели его. Борта были покрашены какой-то темной краской, но она в некоторых местах отлетела, облупилась, и было видно старое, потемневшее от времени, словно отполированное дерево, коричневого цвета, с выбоинами и трещинами.
Такими же дублеными, до блеска отшлифованные временем, были и мачты. С корабля на пристань был перекинут широкий деревянный мостик-трап.
– Но этот корабль совсем не похож на яхту, – сказал Данила.
– Это не яхта. Это флейт, – сказал Филипп. – Проходите, не бойтесь.
Соня и Данила все еще в нерешительности стояли, не решаясь сделать шаг. В это время откуда-то с кормы вышел огромный мужчина. Он был чуть выше среднего роста. Но в ширину он, поистине, был как два человека. Складывалось впечатление, что скульптор, который его лепил, решил пренебречь мелкими деталями, все сделать крупно. Широченные плечи, огромные руки, по толщине выше локтя напоминавшие небольшой бочонок, а внизу венчающиеся огромными кулачищами. На его необъятных плечах, держась на толстой бычьей шее, стояла большая голова. Широкое лицо с полными щеками. Крупный, расширяющийся к низу нос. Большой рот с полными губами. Огромные, глубоко посаженные глаза. Высокий чуть покатый лоб, переходящий в лысину. Торчащие из-под шапки рыжие волосы. Подбородок скрыт полукруглой густой рыжей бородой, переходящей в бакенбарды. Усов не было. На затылок нахлобучена круглая шапка с помпоном, напоминающая лыжную. Одет этот странный человек был в какую-то холщовую, расширяющуюся книзу рубаху из темной выцветшей ткани с короткими рукавами, открывающими устрашающие мышцы рук. И в широченные коричневые штаны, прихваченные на объемистом пузе замысловатой веревкой. На ногах у него были короткие стоптанные сапоги с раструбом из потрескавшейся кожи. На шее, под рубахой, виднелась цепочка. Видимо, на ней висел крест. А поверх его на груди болтался довольно большой предмет. Последний явно был нелегким и походил на свисток.
