аль-Асмаи - Жизнь и подвиги Антары
И царь Зухейр благосклонно выслушал слова предводителей родов Бену Кирад и Бену Зияд. Это были славнейшие воины племени, его опора и защитники в трудные дни. Они были грозой сынов Кахтана, а все их помыслы были заняты набегами на врагов и битвами.
И вот, отказавшись от мысли о постройке святилища, царь Зухейр задумал жениться. Он хотел найти себе красивую и благородную невесту и стал расспрашивать о девушках своего племени Так он расспрашивал до тех пор, пока не услыхал об одном отважном воине, фарисе, у которого была дочь по имени Тумадир — девушки подобной красоты нельзя было сыскать ни в степях, ни в селениях. Она была прекрасна и скромна, но ненавидела всех мужчин, а отец ее как будто бы вовсе не желал выдавать ее замуж, и когда к нему приходили сватать ее, он утверждал, что у него вообще нет дочери. Так он отвадил от Тумадир всех женихов. И когда царь Зухейр услыхал об этом, его охватила страсть, подобная нетерпению, какое испытывает жаждущий при виде райского источника, и он стал добиваться свидания с Тумадир. Однако зная, что отец Тумадир не хочет выдавать ее замуж, царь, который был очень умен и хитер, не стал посылать к нему сватов, а посылал ему подарки, пока не добился его дружбы и благосклонности. А потом он пригласил отца Тумадир и показал ему свое войско и своих всадников и действовал так, пока ему не удалось переманить его в свои земли. Царь наделил отца Тумадир землей и пастбищами, а сам не садился без него за трапезу. Страсть же царя Зухейра к Тумадир разгоралась все сильнее и сильнее, и вскоре ему стало тяжело скрывать ее. Но он никому не доверял своей тайны и находил успокоение лишь за чашей вина или в ночной тиши, слагая стихи о своей возлюбленной.
А среди его союзников было племя по прозванию Бену Гураб, которое повиновалось царю и чьи становища находились близ его земель, и однажды царь позвал к себе их предводителя и сказал ему:
— Напади на моего соседа, захвати в плен его жен и всю его семью, но не вступай с ними в бой и никого не убивай. А когда ты увидишь, что Бену Абс движется во главе со мной якобы им на помощь, тогда бросай всю свою добычу и пленных и спасайся бегством.
А затеял все это царь Зухейр только для того, чтобы увидеть Тумадир, когда воины Бену Гураб схватят ее: тогда уж отец не сможет сказать, что у него нет дочери!
И вот на рассвете пятьсот всадников из племени Бену Гураб напали на становище отца Тумадир. Они захватили его скот и домочадцев, но уклонились от боя с воинами становища, ожидая прибытия Бену Абс во главе с царем. И когда показались воины Бену Абс, всадники Бену Гураб сделали вид, будто они защищаются. А во время сражения все девушки стояли у палаток с непокрытыми лицами и распущенными волосами, и среди них Тумадир — прекрасная, как солнце на заре. Косы ее были темны, как ночь, а чело ясно, как утренняя звезда, и она била себя по щекам, нежным, как распустившаяся роза, и слезы потоком текли из ее глаз. И когда царь Зухейр увидел, как она прекрасна, его страсть вспыхнула еще сильнее.
А всадники Бену Абс напали на похитителей подобно львам из чащи, и воины Бену Гураб спаслись бегством. Тогда царь Зухейр подошел к женщинам и девушкам и успокоил их, и они вернулись в свои палатки, а потом он приказал Рабиа ибн Зияду прикрыть Тумадир своим покрывалом. А про пленных из племени Бену Гураб он сказал своему соседу, что подвергнет их побоям и мучениям за то, что они осмелились напасть на него, а сам тайно приказал одному из своих эмиров отпустить их. Потом он приказал принести еду и питье, чтобы провести время с отцом Тумадир и со своими приближенными. Царь поздравил отца Тумадир со спасением и избавлением от позора и плена, рабы принесли всякие яства и вина, и они стали есть, пить и веселиться, потому что на смену горестям пришла радость.
Царь Зухейр так восхвалял своего соседа, превознося его доблесть и щедрость, что тот вскочил со своего места со слезами на глазах и воскликнул:
― О благородные и родовитые арабы, я свидетельствую перед вами, что я раб этого великодушного царя и готов отдать ему все, что имею. Самое драгоценное мое достояние — моя дочь Тумадир, которая мне дороже всего на свете. Я не хотел выдавать ее замуж и доселе скрывал ее и от царей и от нищих. А теперь я прошу вас, о благородные и родовитые арабы, поклониться царю и просить его, чтобы он взял мою дочь себе в невольницы, а я сам стану его рабом.
А говорил он все это, когда вино играло в его крови и его чувства помутились. И все присутствующие сказали ему:
― Ты говоришь правильно и отдаешь свою жемчужину тому, кто знает ей цену и кто возвысит выкуп за нее так, что он превзойдет все выкупы, какие доселе давали за дочерей арабов. Мы просим царя взять Тумадир в жены, оставив при ней всех ее невольниц.
Тогда царь Зухейр встал, стараясь скрыть свою радость, и, взяв руку отца Тумадир, сказал:
― О благородный господин, я согласен породниться с тобой и взять твою дочь в жены.
И он тут же приказал разбить палатку для свадьбы. Никто не перечил этому, и едва наступила ночь, девушку привели к царю. А ее прибытие было для него слаще, чем выздоровление для больного: ведь он видел ее, а она была подобна солнечному лику на гибкой тростинке, и на щеках ее цвели дамасские розы — и царь возблагодарил судьбу. А потом он устроил пир и одарил своих гостей золотом, серебром и одеждой.
Так царь провел семь дней, а потом вернулся в становище своего племени. Там он велел заколоть множество овец и верблюдов и пировал со своим племенем целые десять дней. Царь Зухейр был так счастлив, что ему удалось получить в жены девушку, красотой превосходившую полную луну, что однажды он, ослепленный высокомерием и самодовольством, рассказал жене, как ему удалось получить ее и какую хитрость он придумал для этого. И поступок Зухейра оказался противен Тумадир, но так как она была женщиной умной и сдержанной, то ничего ему не сказала, до тех пор пока он не опьянел и не начал ласкать ее. Тогда она оттолкнула его, говоря:
― Неужели ты не стыдишься того, что сделал? Ведь ты берешь дочерей арабов хитростью и при этом скупишься на выкуп, а еще говоришь, что ты доблестный фарис!
Слова Тумадир задели царя за сердце, и он сказал ей:
― Горе тебе, я не поскупился на твой выкуп и не сделал ничего такого, что было бы недостойно мужчины. Просто твой отец не хотел выдавать тебя замуж, и у меня не было другого выхода. А если бы я знал, что он отдаст тебя мне, я отдал бы за тебя любой выкуп.
― Ты думаешь, — ответила она, — что взял меня хитростью и коварством, а на самом деле я хитрее и коварнее тебя!
И когда царь Зухейр услышал это, им овладело волнение и беспокойство. Он сел на своем ложе, глаза его загорелись гневом, и он сказал своей жене:
