Георг Борн - Грешница и кающаяся. Часть II
— Чего ты хочешь, маска? — спросила девушка, не подозревая, что ее держит за руку посланец инквизиции.
— Мне нужно сообщить тебе кое-что,— прошептал Жозе, в то время как Мефистофель, раскланявшись, покинул нишу.
— В чем дело?
— Будь терпелива, я не могу здесь говорить с тобой.
— Я тебя не знаю, сними маску!
— Довольствуйся тем, что я знаю тебя,— хрипло проговорил Жозе,— а в доказательство я напишу тебе на руке твое имя.
Красавица в жемчугах была весьма удивлена. Она желала знать, чего хочет от нее маска. Монах, действительно, написал на ладони ее имя.
— Следуй за мной,— проговорил он тихо.
— Куда ты хочешь меня вести?
— На долгожданное свидание.
— Прежде чем я пойду за тобой, ты должен сказать, кто тебя послал.
— Меня послал твой возлюбленный, а ты думаешь, что он покинул тебя.
— Это ложь! — воскликнула красавица.
— Так ты не пойдешь со мной?
— Нет-нет… Твои слова не могут быть правдой.
— Я так и передам сеньору; его очень огорчит такой ответ; он с нетерпением ждет тебя.
— Быть может, он сообщил тебе условный знак?
— Условный знак? Я его не требовал.
— Так пойди и принеси его.
— Ты шутишь, Франциска Суэнца. Сейчас уже за полночь, а пока я пойду к твоему возлюбленному и вернусь сюда — настанет уже утро.
— Что же мне делать?… А если он на самом деле вернулся ко мне? — проговорила девушка, поддаваясь обольстительной надежде.
— Впрочем, мне кажется, я могу дать тебе доказательство того, что я действительно поверенный твоего возлюбленного. Слушай! Он увез тебя из Бургосского монастыря!
— Ты все знаешь…
— Все. Не сомневайся. Он любит тебя всей душой и только по приказанию своего отца должен был отдалиться от тебя. Но он не может без тебя жить и возвратился…
— Заклинаю тебя именем Богоматери, скажи, правду ли ты говоришь?
— Не медли, он томится тоской в ожидании тебя.
— Где же он ждет меня?
— В предместье Святого Антония.
— Он жил там. Благодарю вас! Пойдемте скорее.— Щеки девушки разгорелись от счастья, в ней снова пробудилась надежда.— Как могла я не поверить вам? Простите меня!
— Как горяча ваша любовь,— прошептал Жезе, выходя вместе с дамой в жемчугах из ниши.— Подумайте, что было бы, если бы вы не уступили моим просьбам.
— Подождите меня, я схожу за своим плащом. Франциска Суэнца отошла. Монах зорко следил за нею, чтобы теперь, когда он так ловко прибрал ее к рукам, какой-нибудь случай снова не отнял бы ее. Ему удалось шепнуть.маленькому кругленькому брату Кларету, чтобы он его не ждал,— сперва он доставит в безопасное место беглую монахиню. Кларет был весьма доволен этим — шумная жизнь и веселье всегда нравились ему, и он охотно предоставлял исполнение долга брату Жозе. Закутавшись в темный плащ, дама в жемчугах подошла к Жозе, и они вместе оказались на улице. Монах отыскал свою карету и крикнул кучеру:
— В предместье Святого Антония,— после чего прибавил вполголоса: — Остановишься шагах в ста за последним домом, там, где начинается шоссе. Когда дама выйдет из кареты и удалится вместе со мной, поезжай обратно в Париж. Ты нам более не понадобишься. Вот твоя плата.
— Слушаю, господин.— Кучер внимательно рассмотрел деньги при тусклом свете ближайшего фонаря.
— А вот тебе экю на чай!
— Благодарю вас, господин.
— Исполни все в точности,— добавил Жозе и велел карете подъезжать к подъезду.
Франциска Суэнца села в карету, монах последовал за ней и запер дверцы. Карета помчалась.
— Мне страшно,— проговорила девушка.
— Отчего же? — спросил Жозе, снимая маску, теперь уже ненужную.— Не потому ли, что вы дурно вели себя? Но ваш возлюбленный простит вам ваше посещение Шато-Руж, впрочем, при одном условии.
— При каком же?
— Если вы перед распятием поклянетесь, что вы не отдавались ни одному мужчине.
Жозе с нетерпением ждал ответа. Ему хотелось знать, чиста ли еще его жертва.
— Своим спасением клянусь вам в своей невинности.
Франциска Суэнца и не подозревала, что ее слева еще больше разожгли кровожадную страсть ее провожатого.
— Прекрасно.— Его рука коснулась красивой руки девушки, словно этим движением он хотел выразить свою радость.— Это большое счастье для вас!
— Вы ищете что-нибудь? — спросила Франциска, чувствуя, что провожатый теребит ее плащ.
— Я уронил маску, позвольте…— Жозе дерзкой рукой так высоко поднял платье девушки, что смог разглядеть не только коврик кареты, но и ладные ножки своей жертвы.
— Позвольте вам помочь.— Без малейшего подозрения девушка отодвинулась в сторону, освобождаясь от его руки.
— Вот она! — проговорил Жозе, заметив, что карета минует последние дома предместья, где уже погасли все огни.
— Скоро ли мы приедем?
— Через несколько секунд. Вы слишком нетерпеливы!
При этих словах своего провожатого Франциска опустила глаза. Карета остановилась. Влажные руки Жозе быстро отворили дверцы — он был полон непреодолимого желания. Одним взглядом он убедился, что карета остановилась на шоссе, вдали от последних домов предместья. Монах выбрался на окутанную непроглядной тьмой дорогу и помог Франциске выйти из кареты.
— Где мы находимся? — спросила она, боязливо оглядываясь.
— В предместье Святого Антония. Не так ли, кучер?
— Именно так, господин!
— Где же мой любимый?
— Недалеко отсюда. Извольте следовать за мной.
— Как холодно, да и дождь начинается,— прошептала дрожа Франциска, когда они входили в лес.
— Я ничего не чувствую! — Голос Жозе дрожал. Страстное волнение заглушало в нем все остальные ощущения.
В эту минуту карета стала отъезжать.
— Что это значит? — остановилась Франциска.
— Не бойтесь, он подождет нас возле домов.
— Здесь очень темно и пустынно.
— Пустынно, даже если неподалеку ваш возлюбленный?
Девушка замолчала, подавленная.
Жозе оглянулся на шоссе: карета исчезла, вокруг не было ни одной живой души. Кровь кипела в его жилах, губы похолодели, руки дрожали… Еще секунда, и прекрасная, юная девушка будет в его объятиях…
Они вошли в лес. Здесь было теплее и суше. Прошлогодние листья и ветви хрустели под ногами.
Вдруг Жозе обнял девушку, и она ощутила себя в железных тисках.
— Что вы делаете? — воскликнула она, видя у самого лица отвратительные блестящие глаза и чувствуя горячее дыхание своего провожатого.
— Ты в моей власти,— бормотал кровожадный монах,— целиком в моей власти! Не сопротивляйся напрасно, ты принадлежишь мне телом и душой.
