Светлана Кузнецова - Ричард III. Последний Плантагенет
– И все! Все пошло прахом из-за короля Эдуарда, который внезапной женитьбой не только свел на нет все усилия, но и меня самого лишил дипломатических прав и неприкосновенности. Если нет миссии, то нет и дипломата, а значит, нет и дипломатических прав! А есть только частное лицо, несчастный граф Уорвик, добровольно примеривший шутовской колпак.
Ричард передернул плечами. Свой давний сон, привидевшийся еще в бургундском изгнании, он помнил во всех подробностях.
– И теперь я самолично должен нести ответственность за свои посреднические инициативы и за безрассудное поведение короля!
Дик мог бы напомнить о том, что инициатива действительно исходила только от опекуна, но не стал. Уорвик и без этого выглядел подавленным.
– И ладно бы кто-то достойный, но Вудвилл! Происхождение этой дамы, возможно, и высоко, но весьма сомнительно, – Уорвик подошел ближе, заглянул в глаза и понизил голос. Он будто посвящал подопечного в страшную тайну. Рассказывал нечто, предназначенное для него одного. – Поскольку брак ее родителей, сэра Ричарда Вудвилла и герцогини Жаккетты Бэдфорд, был заключен не по правилам.
Дик вскинул бровь. Он пока не решил, должна ли клятва, данная брату, распространяться и на его жену. Она, конечно, королева Англии, но Глостер не желал защищать ее.
На душе скреблись кошки. Ричард не знал и не желал знать свою новую родственницу. Он слишком привязался к Миддлхейму, графа он уважал, а Анну любил искренне и нежно. Он мог понять обиду, испытываемую Уорвиком. Но и от обещания всегда и во всем держаться брата отступить не смел. Будь королева хоть ведьмой, хоть самим исчадием ада, Дик не покинул бы Эдуарда.
– Сэр Ричард Вудвилл являлся на тот момент скромным дворянином из свиты вдовствующей герцогини Бэдфорд, – Уорвик бросился в кресло, развалился в нем, скрестив руки на груди, и принялся за рассказ. – Он женился на своей госпоже тайно, а когда пришел требовать ее приданое, разразился скандал. Вудвилла за нарушение рыцарской присяги арестовали и препроводили в тюрьму. Впоследствии его помиловал король Генрих VI, чья безумная матушка аналогичным образом вышла замуж за своего охранника. Данного сэра вместе с женой отослали в замок Графтон, где тот и произвел на свет многочисленное потомство, постоянно нуждающееся в средствах к существованию.
Слова казались злыми и несправедливыми, но Дик не смел перечить.
– Помяни мое слово, свора Вудвиллов разорит Англию! – заверил Уорвик. – Эта женщина никогда не станет своей при дворе. Ей придется воевать против всех. Она, подобно Маргарите Анжуйской, станет низводить врагов. И я, сказать по чести, не знаю, кто из этих стервятниц хуже.
– Граф! – воскликнул Дик, но тотчас замолчал, стоило Невиллу поднять руку.
– Маргарита иностранка, и она одна. Эта же подтянет в Лондон всех родичей от мала до велика! Вместе они станут выбивать все новые и новые привилегии из короля. Каждый день, час, минуту Вудвиллы будут ожидать расторжения брака и рвать, рвать, рвать, точно волчья стая, дорвавшаяся до стада! Коня загонит нищий, сев верхом!
Опекун распалялся все сильнее. Он краснел, заглядывал в глаза и наверняка ждал одобрения. А Дик только молчал, бледнел и боялся, что кузен обезумел.
* * *Вскоре в замок прибыл гонец с предписанием герцогу Глостеру оставить гостеприимный Миддлхейм и отбыть к королевскому двору.
В этот раз Дик не стремился покинуть замок столь стремительно, как в день, когда отправился на свою первую войну. После памятного разговора в гербовой зале Уорвик сильно изменился. Стал замкнут и задумчив. Он, конечно, извинился за свое поведение, но не за слова. Гнев на Эдуарда никуда не делся, и если ранее Кингмэйкер намеревался править из-за спины молодого короля, то теперь убедился в полной невозможности этого.
Дик чувствовал: стоит ему уехать, и все изменится, а по-прежнему не станет уже никогда.
– Сэр рыцарь, – Анна казалась расстроенной. Они медленно прогуливались по саду. Девочка мяла в руках подол платья, но не замечала этого. На Дика она предпочитала не смотреть. – Ты покидаешь нас?
– Я не могу ослушаться приказа короля, а он велит мне прибыть в Лондон, – ответил Глостер и зачем-то добавил: – сколь можно скорее. Я не могу задержаться и на день.
– Мне мало говорят, – вздохнула девочка. – Изабелле известно больше, но она считает меня маленькой и не делится. Но почему-то мне кажется, ты не просто уезжаешь, Дикон.
Она остановилась. Ричард, предвосхитив ее желание, снял плащ и кинул его на землю. Затем помог девочке сесть, сам опустившись на колени рядом.
– Анна, – произнес он. – Не заставляй меня выбирать между долгом перед братом и любовью к тебе. Это нечестно!
– Я ни о чем таком и не прошу, – девочка нахмурилась.
– Но думаешь! И от этого мне больнее всего, – он прикрыл ладонями лицо. На нем могло отразиться слишком многое. – Я принес клятву верности Эдуарду. Но с тобой меня связывает гораздо большее. Мое слово и рыцарская клятва вечной любви.
– Тогда поезжай, – Анна едва ощутимо дотронулась до его руки. – Я верю, ты найдешь меня, когда сможешь.
– Даю слово, – Дик поймал ее кисть и поднес к губам.
* * *Вот и все. Ричард оглядел свою комнату, уже, по всей видимости, бывшую. Прошелся по ней, поочередно дотрагиваясь до стола, кровати, кресел, стопки старых книг, оконных створок… Он не замечал за собой привычки привязываться к вещам, но Миддлхейм стал для него домом.
– Уезжаешь? – в комнату проскользнул Джордж, уселся на кровать, буравя младшего недовольным взглядом.
– Я должен, Эдуард ждет меня.
– Должен. Должен. Должен! – брат перешел на крик. – Только это от тебя и слышно!
– А ты? – поинтересовался Дик как можно спокойнее. Он не желал ссориться, особенно перед разлукой. – Остаешься.
– Да, – твердо ответил Кларенс. – Эта… так называемая королева наверняка увидит во мне угрозу. Я следующий после Эдуарда претендент на престол!
– Может быть, это и разумно, – Дик повел плечом, потом смерил брата заинтересованным взглядом. – Это твое решение или… Уорвика?
– Кузен – выдающийся политик. И он превосходно чувствует ситуацию.
– Я не спорю с этим, – вздохнул Ричард. – Но как быть… с верностью?
– И в этом тоже весь ты! – Джордж встал, обнял младшего брата за плечи. – Дикон, легенды – это замечательно! Двор короля Артура. Прекрасная дама. Подвиги во имя любви и чести. Но это не жизнь! Вокруг, – он махнул рукой куда-то за спину, – жизнь. И в ней возвышенным чувствам иной раз не хватает места.
– Я не спорю, – повторил Ричард. – У меня просто не получается иначе.
– Верность тебя обязывает?
– Loyalty me lie.
Джордж кивнул и отошел в сторону:
– Зайди к нему.
– Конечно. Я не уеду, не попрощавшись.
В том, что Уорвик его ждет, Дик не сомневался, а потому покинул Джорджа и вышел. На душе скреблись кошки, и сердце то частило, то пропускало удары. Он притормозил возле двери со знакомыми завитками. Дотронулся до ручки. И, задержав дыхание, словно перед прыжком в ледяную воду, вошел.
– Герцог Кларенс оказался неубедителен, раз ты здесь, – Уорвик восседал в глубоком кресле, возложив одну руку на стол. По гладкой столешнице были разбросаны свитки и перья. Одно из них, темно-серое, стояло воткнутое в чернильницу в виде ставшего на задние лапы медведя. – Полагаю, отговаривать тебя от поездки бесполезно.
Ричард склонил голову.
– А предложение покинуть Эдуарда, как уже сделали многие его сторонники, ты сочтешь предательством.
– Именно так, граф, – Дик вскинул подбородок, и отросшие волосы стегнули его по плечам.
– Не следует смотреть так, словно ожидаешь вызова или плена. Мы воевали бок о бок, герцог Глостер, – проронил Невилл. – Я не считаю тебя своим врагом.
– Но вы считаете таковым брата!
Уорвик вздохнул. Кузен выглядел уставшим, словно не спал целую ночь. Под глазами залегли тени, и нездоровая бледность разлилась по щекам.
– Ваше пленение мне не даст ничего, – усмехнулся бывший опекун. – Подобное недальновидно и только настроило бы вас и Эдуарда против меня. Однако я надеюсь на ваше благоразумие, герцог. Отправляйтесь в столицу. Посетите Вестминстер и хорошенько подумайте, действительно ли вы желали подобной судьбы. Для себя, для Англии… для родичей и для своих будущих детей. И тогда, возможно, мы поговорим вновь. Доброй дороги, Ричард.
– Прощайте, граф.
Глава 11
Вестминстер был мрачен, несмотря на частые пиршества, королевские выходы и балы. Поначалу Ричард никак не мог привыкнуть. Потом освоился. Оказалось, здесь не так уж и плохо.
Внешне молодая королева скорее понравилась герцогу Глостеру. Сочетание рыжих волос, светлых глаз и аристократичных черт казалось весьма привлекательным, хотя Дик никогда не выбрал бы себе подобную невесту. Елизавета обладала поистине чудовищным влиянием на брата. Эдуард не мог ей отказать ни в чем.
