Роберт Асприн - Потрошители времени
Под ее окном рабочие с соседних фабрик злобно кричали на констебля, требуя усилить патрулирование всего района. Перепуганные женщины теснились в дверях, зябко кутаясь в шали и плача при упоминании о сумасшедшем, разгуливающем по этим улицам. Джина зажмурилась от слабости. «Что мне делать дальше?» Она была загримирована под мужчину — фальшивые бакенбарды и усы были имплантированы ей на станции тамошним косметологом. Для того чтобы удалить эти фальшивые волосы, требовался такой же специалист. Боже сохрани, ни один доктор в этом городе не поймет, почему это лицо с приметами мужского пола собирается рожать ребенка. Вот вам и разговоры насчет того, как избегать нежелательного внимания…
И вернуться домой для того, чтобы рожать там, она тоже не может — возможно, она вообще никогда не сможет вернуться домой. Было еще одно, чего она избегала, сидя у окна и глядя на улицу, пока заживала рана у нее на голове. Она не хотела думать о том, что безликие люди, с которыми работал ее отец, могут никогда не прекратить попыток убить ее, даже если Ноа удастся остановить ее отца и посадить тех, кто ему платит.
Возможно, никому из них не удастся больше вернуться домой — ни Джине, ни Ноа Армстро, ни красивой, бесценной семье Йаниры… А ведь они даже не знают, где Йанира или что сталось с ней в руках безумца, который хладнокровно стрелял в Джину. Губы ее дрогнули, и из глаз снова покатились слезы, а горькая злость едва не задушила ее. Когда-нибудь ее отцу придется заплатить за все это. За все… Она не слышала стука в дверь и подняла взгляд только тогда, когда кто-то прокашлялся у ее плеча.
— Эй, ты не против, если я зайду?
Джина, так и не прекращая плакать, обернулась и увидела Ноа Армстро. Детектив, все еще в роли сестры Маркуса, был одет в простую бумажную рубаху и поношенное платье, от чего пол Армстро был еще менее определим, чем обычно. Впрочем, это тревожило Джину меньше всего. В руках у Ноа был поднос с несколькими тостами, горячим мясным пирогом и дымящейся кружкой чая.
— Вот тебе перекусить.
Джина судорожно сглотнула: даже запах еды вызывал у нее тошноту. Она не испытывала голода — она не испытывала его так долго, что забыла, на что похож голод.
— Спасибо, — заставила она себя ответить.
Поставив поднос с ленчем на столик у локтя Джины, детектив положил руку ей на лоб. Жест был исполнен такой заботы, что в глазах у Джины снова защипало. Она отложила вилку и закрыла лицо руками.
— Эй! — Серые глаза Ноа смотрели на нее неожиданно участливо. — Ты что? Я не позволю никому обидеть тебя, детка. Да ты и сама это знаешь, верно?
Джина прикусила губу.
— Я… я знаю, — выдавила она из себя. — Просто… Я хочу сказать… все, кто заботился обо мне, умерли. — Она всхлипнула. — Ноа, мне так страшно…
— Конечно, страшно, детка. — Голос Ноа звучал совсем тихо. — Еще бы не страшно. Но посмотри на это с другой стороны, Джина. — Палец Ноа до забавного осторожно провел по фальшивым бакенбардам Джины. — Пока ты жива, пока жив твой ребенок, частица Карла тоже живет с тобой. А это значит, они проиграли. Им не удалось уничтожить свидетелей, им не удалось уничтожить все, что ты любишь. — Пальцы Ноа, гладившие ее ладонь, были приятно теплыми. — Ты не одна, слышишь? Мы все с тобой. И нам нужна твоя помощь, Джина. Чтобы найти Йаниру.
Джина подняла голову и встретилась взглядом с Ноа. Забота, стальная решимость сохранить ей жизнь дали Джине неожиданное ощущение силы. Она обнаружила, что вытирает мокрые щеки.
— Ладно, — негромким голосом произнесла она. — Хорошо, Ноа. Я сделаю все, что нужно. Может, если мы попробуем поискать в престижных клубах для джентльменов на Пэлл-Мэлл, нам удастся обнаружить какой-нибудь след. Нам нужно отыскать ее.
— И отыщем.
— Ноа… — Она снова прикусила губу, наполовину боясь касаться предмета, которого до сих пор избегали.
— Что? — мягко спросил детектив.
— Когда ты вернешься в Верхнее Время с доказательствами? Окажешь мне одну услугу, ладно? — Горечь, прозвучавшая в ее голосе, удивила бы ее саму всего неделю назад, до того, как ее отец уничтожил весь ее мир. — Не пускай моему отцу пулю между глаз, хорошо?
В серых глазах Ноа сквозило удивление.
— Я хочу сделать это сама, — хрипло пояснила она.
Принесенный Ноа ленч так и остывал на столике у ее локтя, пока она ревела, уткнувшись детективу в плечо. Когда-нибудь, она еще не знала, каким именно образом, она заставит отца заплатить. Что бы ни случилось в ее жизни, в этом она была уверена.
