Бен Кейн - Забытый легион
«Ему известно, что нас ждет», — думал Ромул.
Но время было совершенно неподходящим для долгих разговоров. Нужно было отступать или умереть.
Солнце клонилось к горизонту, но оставшиеся до темноты часы не сулили изможденным римлянам ничего хорошего. Легионы медленно уползали с места разгрома, а вслед им время от времени летели стрелы злорадных парфян. Однако победители в большинстве своем остались позади, добивая раненых и обирая мертвых.
Во всем этом ощущалась злая и горькая ирония. Невесть сколько народу осталось умирать на поле боя, чтобы дать своим товарищам шанс на спасение.
Разбитая армия тащилась на север, к стенам Карр. С каждым шагом кто-то из раненых солдат падал у обочины дороги. Каждый, у кого не хватало сил идти, был обречен на гибель. Чтобы не дать оказавшейся под его командованием когорте разбрестись, Бассий непрерывно орал, ругался и даже временами колотил измученных солдат рукоятью меча, заставляя их идти. Ромул еще сильнее зауважал его.
Карры представлял собой затерянный в пустыне городишко, существовавший лишь благодаря тому, что глубоко под ним залегали подземные воды. Понимая, что во время вторжения поселение может оказаться полезным, Красс год назад направил туда экспедиционный отряд. Бежавшее с поля битвы многотысячное войско, словно не заметив, прошло мимо его небольшого лагеря. Легионеры неудержимым потоком ворвались в ворота Карр и кинулись по домам отбирать у несчастных жителей воду и пищу. Любые попытки сопротивления без раздумий пресекались смертельными ударами гладиусов.
Однако большинство солдат осталось за пределами стен. Кое-кто из центурионов, по обыкновению, попытался заставить солдат выстроить для ночлега временные укрепления с валом и рвом. Тщетно. Слишком много пришлось воинам вытерпеть за этот день, чтобы они согласились потратить еще три часа на работу с лопатой. Офицерам удалось лишь отвести свои центурии на несколько сотен шагов от города, на край пустыни.
* * *Солнце зашло, и стало быстро холодать. От резкого ветра пробирала дрожь. Тем, кому не посчастливилось попасть в город или найти хоть какое-то убежище за его пределами, оставалось лишь сбиваться в кучи и греться друг о друга. Все палатки пропали вместе с обозом. Раненые теперь умирали от холода, усталости и обезвоживания. И никто ничем не мог им помочь.
Ромул и его друзья завладели жалкой глинобитной хижиной. Владельцев они убивать не стали, а просто выгнали их под открытое небо. И сразу же уснули мертвым сном. Несмотря даже на опасность нападения парфян, никто из них не нашел в себе сил встать на часах.
Как и в любом другом городе, самый большой дом до вторжения римлян принадлежал местному правителю. Потом там разместился командир римского гарнизона. Туда Красс и собрал своих легатов на совет.
Голые стены, земляной пол и грубая деревянная мебель — все это говорило о том, что Карры не относится к числу процветающих городов. Тростниковые факелы, вставленные в крепления, освещали усталых людей неровным светом. Шестеро облаченных в грязные окровавленные одежды офицеров сидели с ничего не выражающими лицами, некоторые сжимали головы ладонями, перед ними стояли нетронутые кувшины с водой и ломти грубого хлеба. Эта обстановка нисколько не походила на роскошный шатер Красса, пропавший вместе с обозными мулами.
Никто не знал, что нужно говорить или делать. Легаты были ошеломлены. Римские воины не привыкли к поражениям. Вместо того чтобы наголову разгромить врага и овладеть Селевкией, они были повержены яростью парфянских воинов. И теперь оказались в сердце вражеской территории с небоеспособной армией.
Красс сидел на низеньком табурете и не принимал никакого участия в вялом разговоре. Казалось, будто на то, чтобы вызвать сюда офицеров, он истратил последние силы. Рядом с ним сидел командир гарнизона, чувствовавший себя не в своей тарелке в обществе стольких высоких чинов. Префект Гай Квинт Колоний не присутствовал при избиении своих соотечественников, но узнал о нем от иберийских конников, которые проходили мимо во время бегства к Евфрату. А позднее он оказался свидетелем того, как разбитые легионеры ворвались в город. Впечатление от этого оказалось незабываемым.
В комнату быстро вошел Лонгин, от него, единственного, исходила ощутимая энергия.
Но даже не все взглянули на него.
Несгибаемый солдат остановился перед Крассом и четко отсалютовал.
— Я обошел войска. Восьмой потерял около трети своего состава. Сейчас мои люди получили воду и немного отдохнули. Можно сказать, что они в приличном состоянии.
Красс все так же неподвижно сидел, не открывая глаз.
— Красс, ты слышишь меня?
Никакого ответа.
— Что вы тут решили? — требовательно спросил Лонгин.
Комициан долго откашливался и только потом ответил:
— Мы еще не пришли к решению. — Он старательно отводил глаза от лица собеседника. — А ты что скажешь?
— У нас только один выход. — Лонгин помолчал, чтобы дать остальным вникнуть в его слова. — Немедленно отступить к реке. Мы сможем добраться до нее до рассвета.
— Этой ночью мои солдаты не смогут идти, — ответил один из легатов.
Остальные поддержали его невнятными репликами.
Лонгин, ничуть не удивленный, взглянул на Комициана.
— Как насчет Армении? — спросил командир шестого легиона.
— Легат прав, командир, — дрожащим голосом произнес Копоний. — Лучше отступить к горам. Там много рек и местность сильно пересеченная. Парфянская конница там воевать не сможет.
— Горы? — Красс обвел помещение затравленным взглядом. — Где Публий?
Никто не ответил.
— Он покинул нас, — произнес наконец Лонгин. — Удалился в Элизиум.
— Он умер?
Лонгин кивнул.
Красс затрясся от рыданий и уронил голову на руки. Окружающих он совершенно не замечал.
Решительно настроенному легату все стало совершенно ясно.
— Красс, с твоего позволения я намерен увести армию туда, где она окажется в безопасности. Этой же ночью.
Красс дернулся на своем табурете и уставился в пол.
Лонгин повысил голос:
— Нам необходимо отступить под покровом ночи.
И снова ответа не последовало. От Красса, спасителя Рима, осталась лишь телесная оболочка.
Лонгин оглядел остальных.
— Можете оставаться с ним, — презрительно сказал он, — или идти со мной. Восьмой легион через час выступает к Евфрату.
Офицеры снова взволнованно и невнятно заговорили между собой. Лонгин ждал, нетерпеливо постукивая пальцами по рукояти меча.
— Легат, у нас есть один местный, который много раз помогал нам, — вновь заговорил префект, польщенный тем, что оказался в центре внимания.
