Дмитрий Агалаков - Принцесса крови
Еще в Пуатье девушка получила и двух герольдов — Гийенна и Амблевиля. Что за полководец без личных герольдов? Кто будет сообщать своим войскам волю командующего, а от противника требовать сдачи городов? Их называли обычными для этой должности именами: Кёр-де-лис и Флёр-де-лис[18]. Только вот первого герольда, отправленного с письмом под Орлеан, Жанна потеряла. Англичане против всех правил рыцарства и войны взяли его в плен.
— Клянусь, — перед всем двором заявила Жанна, — если с Гийенном что-то случится, англичане будут платить за него стократно.
Выделил Карл Валуа блистательной сестре и конюшню из двенадцати лошадей — шести боевых скакунов и шести парадных красавцев, похожих на пегасов, разве что без крыльев.
— Мой благородный дофин, — сказала Жанна, уже получив роскошный штат охраны и прислуги, — когда я была в аббатстве Сент-Катрин-де-Фьербуа, то видела там меч на могиле одного рыцаря. Когда-то он принадлежал дю Геклену, а позже был подарен великим полководцем Людовику Орлеанскому.
— Вот как? — заинтересованно поднял брови Карл Валуа. — Меч дю Геклена и Людовика? Ничего не знал об этом…
— Я бы хотела взять этот меч, спасти его от смерти в сыром склепе, где он ржавеет. Оружейные мастера Тура вдохнут в него новую жизнь, уверена в этом! А я вложу его в свои ножны. Но вы должны дать согласие.
— Конечно, Жанна, — милостиво улыбнулся король. — Отныне этот меч — ваш!.. Кстати, а какой стяг будет у вас? — спросил он.
— Скоро мне будет это известно, — сказала Жанна. — Очень скоро.
10
Со своей пестрой свитой 5 апреля Жанна приехала в Тур — столицу провинции Турень. Город стоял на Луаре в десяти лье от Шинона, на северо-востоке. В Туре собирались отряды, чтобы потом направиться еще выше по реке — в Блуа. Королевское казначейство выделило 100 турских ливров на доспехи Жанны. Личные доспехи — это личные доспехи. Жанна намеревалась драться за корону Франции, и эта «корона» должна была порыться в своем «золотом» сундуке!
Тур славился известными оружейниками. Жанне присоветовали лучшего.
— Я хочу такие доспехи, — сказала она, — по которым меня могли бы отличать и свои, идущие на штурм, и трепещущие враги. Они должны не просто сверкать на солнце, но светиться даже в непогоду!
Оружейник кивнул и, отложив все прежние заказы, принялся за дело. Жанне практически приходилось дневать и ночевать у него в мастерской, ведь мастеру приходилось то и дело подгонять стальные пластины друг под друга. В этом панцире Жанна должна была выдержать долгий бой и быть при этом максимально легкой и подвижной, трапезничать с другими рыцарями на привале и даже спать перед осажденной крепостью, чтобы в любую минуту по зову трубы встать и повести солдат на штурм.
Одним словом, примерка шла за примеркой.
А все новые отряды тем временем уходили вдоль Луары вверх, к Блуа, где собиралось войско, которое должна была повести за собой Дева Жанна — новая Надежда Франции.
…По зеленому весеннему полю двигалась белая точка. Яркая, как вспышка, но не желающая гаснуть, тускнеть. Она приближалась. Уже можно было различить быстрого коня, рвавшегося впереди ветра, и всадника в сверкающих доспехах. Всадницу! Темноволосая девушка с короткой стрижкой крепко держалась в седле. В правой руке ее было знамя — белое, оно билось на ветру, вырастало штормовой волной. Амазонка в рыцарской броне приблизилась неожиданно быстро — белый стяг разросся, на мгновение заслонил небо. Чистый, он светился и рассыпал яркие вспышки, как солнечные зайчики, повсюду. Это были золотые лилии! А в центре стяга, точно на Страшном суде, грозно восседал Господь в окружении двух ангелов. Стяг ударил на ветру, совсем рядом, оглушительно; и всадница в рыцарском облачении уже летела прочь, став подвижной тенью, сверкая теперь лишь контуром, обтекавшим ее силуэт, потому что двигалась на фоне солнца — и к солнцу…
Жанна проснулась. За окном было утро. Весеннее солнце только-только взошло и ослепительно легло на ее постель в доме богатого горожанина мэтра Дюпюи. Все увиденное стояло так ясно перед ее глазами, так четко! Она боялась заснуть, потому что знала наверняка — забудет! Жанна спрыгнула с кровати, наспех оделась — штаны, пышнорукавый камзол, сапоги — и выбежала вон из своих покоев. Она разбудила Жюльена, тот достучался до Паскереля.
— Я знаю, каким должно быть мое знамя! — сказала она заспанному исповеднику. — Мне говорили, что в Туре есть художник, создающий знамена полководцам, это так?
Жером Паскерель ничего о том не знал, поскольку мало интересовался знаменами, оруженосец из герцогства Барского Жюльен — тем паче. Тем не менее последний, по приказу Жанны, поехал к д, Алансону. Принц, на которого Карл Валуа возложил ответственность за многое, в том числе вооружение армии и ее снабжение, справился о художнике и дал ответ: его зовут Джеймс Польвуар, он — шотландец.
Через два часа художник Польвуар предстал перед ясными очами Жанны Девы. Ее возбуждение и горящие глаза смутили шотландца, но стоило девушке заговорить, как художник стал оживленно кивать. Чувство Жанны передалось и ему, а яркий образ увиденного был передан так ясно, что художник немедленно принялся за работу.
17 апреля, когда Жанна примеряла новые латы, сверкавшие на весеннем солнце белым огнем, прибыл Дьёлуар с отрядом из Сент-Катрин-де-Фьербуа. Оружейник с помощью Жюльена и двух пажей — Луи и Раймона — стягивали кожаными ремнями две половины ее кирасы.
— Удачно? — спросила Жанна. — Аббат не противился моему желанию?
— Он благословил вас, Дама Жанна, — ответил Дьёлуар и положил перед девушкой длинный предмет, завернутый в промасленную тряпицу.
В этот самый момент в оружейную мастерскую вошел Джеймс Польвуар и, поклонившись, развернул перед Жанной знамя. Забыв, что вокруг нее крутятся помощники, облачая ее в панцирь, она потянулась вперед. Все было как во сне! Белый стяг, усыпанный золотыми лилиями, Господь в центре, два ангела…
— Великолепно! — воскликнул за спинами собравшихся в мастерской бодрый голос.
Собравшиеся в оружейной обернулись — это был герцог Алансонский. Все, кроме Жанны, низко склонили головы.
— Добро пожаловать, прекрасный герцог, — сказала девушка. — Доброе знамя, не так ли?
— Да, — кивнул он, — но чего-то здесь явно не хватает…
Брови Жанны чуть нахмурились:
— Чего же?
Алансон удивленно взглянул на своячку.
— Королевского герба, конечно!
Жанна задумалась: имеет ли она право изменять то, что увидела во сне? Но потом решила — солдаты должны видеть не только образ Господа, но гордость своего короля — его герб.
