Эрнест Риттер - Зулус Чака. Возвышение зулусской империи
Услышав эту весть, все население Дукузы бежало в леса, провозглашая: «Гора обрушилась. Властитель мира мертв». Они боялись, что небо упадет на землю или произойдет иная катастрофа.
Даже Мбопа покинул столицу и провел ночь в краале Дингаана. Его и без того напряженные нервы не выдержали зловещей пустоты двух тысяч хижин и ужасающего воя и хохота гиен.
Только один человек оставался в покинутой всеми столице — Пампата. Как и все, она узнала страшную новость, когда уже наступили сумерки. Пампата ничего не смогла разузнать: никто ничего не знал, все были охвачены паникой и думали лишь об одном — как бы скорее выбраться из Дукузы. Как только Пампата бросилась искать тело Чаки, вспышка молнии словно расколола небосвод; вслед за тем раздался удар грома, потрясший землю.
Но это не остановило Пампату, хотя молния сверкала все ярче, а гром гремел с чудовищной силой. Дождь, однако, еще не начался, потому-то молнии и были такими яркими.
Когда Пампата приблизилась к маленькому краалю Ньякамуби, новая ослепительная вспышка осветила местность, и женщина увидела в нескольких ярдах от себя тело короля.
Зарыдав, Пампата бросилась на землю рядом с останками любимого и принялась гладить его лицо. Она не могла, не хотела верить, что ее возлюбленный — этот титан ее мира — мертв. Но тут молния осветила его лицо. Пампата увидела остекленевшие глаза и, не в силах больше бороться с неумолимой истиной, издала пронзительный вопль отчаяния, а потом надолго застыла, как бы погрузившись в транс.
Наконец полил дождь. Это словно раскрыло шлюзы в ее глазах, которые до того оставались сухими. Дань ее сердца смешивалась с данью небес и смывала безобразные следы убийства с окровавленных уст и огромного тела.
Наконец буря улеглась. Появились гиены, которым инстинкт подсказал, что город пуст. Тонкий нюх скоро привел их к мертвому телу. Они относились без всякого почтения к знатности и даже королевскому достоинству, но после гибели Чаки родилась легенда о том, что гиены не касаются умерших вождей, так как всю эту страшную ночь Пампата стерегла труп вождя.
Трусливые гиены не приближались ближе чем на десять ярдов — они боятся живых так же, как не страшатся мертвых, умирающих и вообще беспомощных людей, даже спящих. Не в силах овладеть добычей, звери образовали круг, в центре которого находилась Пампата, и подняли отвратительный вой, так сильно смахивающий на безумный хохот. Время от времени Пампата отгоняла их жердью, которую вырвала из ворот. То, что у нее в руках была увесистая палка, удерживало гиен на почтительном расстоянии. Прогнав хищников, она снова становилась на колени подле тела своего короля, покинутого всеми, кроме нее.
Наконец наступил рассвет, и гиены ушли в свои лесные убежища. Но они оставили за собой множество следов, располагавшихся по кругу, а это не могло не вселить страх в сердца тех, кто явился позднее. Пампата уже стерла следы своего пребывания и, попрощавшись с Чакой, укрылась в ближайшей хижине.
Сначала она хотела убить себя на теле возлюбленного, но подумала о том, что его могут лишить приличествующего ему погребения. К тому же она знала, что должна предупредить о гибели Чаки премьер-министра Нгомаана, находившегося в своем краале Нокоти, и Нгвади (любимого единоутробного брата Чаки, рожденного Нанди от незнатного Гендеяны) — это соответствовало бы желаниям Чаки, если бы он мог высказать их перед смертью. Нгвади жил со своим войском как полунезависимый властитель на территории, в свое время унаследованной Чакой. Интуиция подсказала Пампате, что Дингаан, Мхлангана и Мбопа, — она была уверена, что именно они совершили гнусное преступление, — обязательно попытаются уничтожить Нгомаана и Нгвади. Поэтому она считала своим долгом приложить все усилия, чтобы предупредить друзей, а затем уже — и только тогда — она будет иметь право покончить с собой.
Рано утром явились Дингаан, Мхлангана и Мбопа в сопровождении нескольких жителей крааля Ньякамуби, который, по сути дела, был частью столицы Дукузы. Они хотели увидеть, осталось ли что-нибудь от трупа после ухода гиен. И остановились, словно пораженные ударом грома, когда убедились, что тело Чаки цело и невредимо, хотя вся земля в краале испещрена следами гиен.
Чтобы выкопать могилу, достойную вождя, не хватало людей, но в краале Ньякамуби было много пустых зернохранилищ. Мхлангана стоял за то, чтобы без церемоний втиснуть труп в одно из них, но Дингаан заупрямился, считая, что поступить так с сыном их отца — кощунство. В конце концов закололи черного быка, тело Чаки завернули в его шкуру и связали веревками. Rigor mortis уже наступил, а потому не удалось придать ему сидячее положение, как это делают с трупом любого зулуса.
Тело Чаки в стоячем положении поместили в зернохранилище, а его завалили каменной крышкой, которую замаскировали колючим кустарником. Мясо заколотого быка опустили в соседнюю яму и запечатали тем же способом, чтобы она служила столовой духу Чаки Столь же тщательно закрыли все окружающие ямы: убийцы опасались, как бы дух Чаки не вырвался наружу и не стал мстить им.
Как только Пампата убедилась, что Чаку пристойно похоронили, она спрятала под одеждой маленькое игрушечное копье Чаки с красной деревянной ручкой и поспешила на север. Сначала она отправилась в крааль Нгомаана, находившийся на реке Ноноти, в десяти милях от Ньякамуби, и сообщила о происшедшем премьер-министру. Хотя новости распространяются среди африканцев с удивительной быстротой, смерть Чаки настолько всех ошеломила, что стала «делом, о котором не говорят». К тому же все посвященные либо попрятались, либо, связав свою судьбу с убийцами, поддерживали заговор молчания.
Обычно, когда король умирал, подданным сообщали, что он «занемог» или «никого не принимает». Миф этот поддерживали до тех пор, пока преемник не укреплял свою власть. Поэтому Пампата была первой, кто принес Нгомаану страшную весть, потрясшую его. Он полюбил Чаку с того дня, как впервые увидел его — тогда семнадцатилетнего пастушонка. За эту симпатию и покровительство Чака, став королем, осыпал стареющего добряка всевозможными милостями.
Нгомаан решил, что все потеряно, и скрылся со своей семьей в зарослях. Но предварительно он велел одному юноше сопровождать Пампату к Нгвади, так как женщине не полагалось совершать дальние переходы одной. Достигнув берегов Тугелы, путники, к своему удивлению, увидели, что она уже разлилась, — они не знали, что в Драконовых горах прошли сильные ливни. Это задержало их на несколько дней, хотя тревога грызла сердце Пампаты: она понимала, что Мбопа не станет терять времени и, собравшись с силами, уничтожит Нгвади со всеми жителями его крааля.
