Роберт Лоу - Белый ворон Одина
— Мы хранительницы великой тайны, — продолжала она. — Ты видел эту гробницу, и представляешь, сколько народу ее строило. Одни копали, другие возводили курган, третьи перевозили сокровища… Так вот, на нас лежала ответственность за то, чтобы никто из этих людей не проболтался.
Она умолкла и посмотрела на меня своими непроницаемо-черными глазами. Мне показалось, что сердце мне стиснули железными клещами. Я уже готов был поверить, будто она действительно находилась там и принимала участие в убийстве тысяч неповинных людей.
— По степи текли потоки крови, — рассказывала амасин. — И в конце концов остались только мы, Избранные. Лишь нам да мухам была известна тайна этого места. Но если мухи и передавали свою тайну из поколения в поколение, мне ничего о том неизвестно. Зато я знаю, что мы поступали именно таким образом. На протяжении пяти веков секрет передавался от матери к дочери.
Она снова умолкла. На сей раз пауза затягивалась. Я сидел неподвижно, прислушиваясь к завыванию ветра и глядя на свою странную собеседницу. Она же, казалось, ушла в себя, ничего не замечая вокруг. Руки ее машинально теребили кожаные шнурки на сапожках, но в черных глазах царила пустота. Очевидно, она собиралась с мыслями. Что касается меня, мои мысли крутились вокруг темных призраков, обитавших в подземной гробнице. Я спрашивал себя, не являлась ли эта женщина одним из них. Уж больно легко она рассуждала о тех далеких событиях. Немудрено, что степняки предпочитали держаться подальше от этого места.
— Конечно же, никто и подумать не мог, что построенная гробница столь скоро понадобится Повелителю Мира, — вновь заговорила степнячка. — Однако потом явились Вельсунги со своим серебром, с драгоценными мечами и невестой по имени Ильдико. Они оставили дары, а сами тут же уехали. Даже на свадьбу не остались… я думаю, побоялись, ибо знали о готовящемся убийстве. Но когда они тронулись в обратный путь, одна из нас ушла вместе с ними.
— Одна из вас? — недоверчиво переспросил я. — Ты хочешь сказать, Избранная?
Женщина кивнула и зябко поежилась.
— Если верить Вельсунгам, ее звали так же, как и меня, — Амасин. В тот миг она была нашей предводительницей, однако нарушила свой обет тупате ради любви к одному из Вельсунгов. Она влюбилась в кузнеца по имени Регин и сбежала с ним на север. К сожалению, выяснилось это слишком поздно — лишь после ухода вероломных Вельсунгов. Повелитель Мира опасался, что Амасин откроет чужакам тайну гробницы, и пребывал в страшном гневе. Он велел нам наутро после свадьбы отправиться в погоню и покарать свою предводительницу…
Ну да, а наутро стало уже не до того. Ибо, как известно, в ту самую достопамятную ночь Ильдико убила великого повелителя гуннов. Гибель эта повлекла за собой цепочку роковых событий и несметное количество смертей. Я облизал пересохшие губы и подумал, какой дорогой ценой порой приходится платить за любовь.
— Значит, вы не стали выслеживать нарушительницу обета? — спросил я, зная заранее ответ.
Женщина безнадежно пожала плечами.
— А какой смысл? — спросила она. — Наш благодетель, Повелитель Мира, погиб, а его сыновьям не было до нас дела. И хотя слава тупате была навечно опозорена, мы получили еще одно, последнее задание: доставить Повелителя в место его последнего упокоения, а затем убить всех, причастных к этому. Всех, кто не относился к числу Избранных.
— Потом мы вернулись к своим домашним очагам, — продолжала рассказывать амасин. — Но даже там мы оставались верны своему обету и делали все, чтобы сохранить в тайне месторасположение гробницы Аттилы. Мы растили наших дочерей как воинов и в определенную пору передавали им наш секрет. Так продолжалось на протяжении многих поколений. Некогда данная клятва не позволяла жить иначе.
О да, я знал силу подобных клятв. Уж мне-то не надо было объяснять, как они связывают по рукам и ногам. И в кого превращаются те, кто ими связан. Хильд. Моя собеседница кивнула.
— Да. Амасин нарушила священный обет и не смогла с этим жить. Она родила дочь и поступила так, как все мы поступаем: в определенном возрасте доверила ей тайну гробницы Аттилы. Точно так же моя мать передала секрет мне, а заодно и пересказала печальную историю клятвопреступницы-Амасин. Однажды та женщина вошла в кузницу Регина и больше оттуда не вышла. Она замкнула двери кузни — так, чтобы никто и никогда не мог ею воспользоваться. Кузнец Регин умер от горя. Поговаривали, будто сердце его не выдержало двойной потери. Ведь он разом лишился всего, что любил, — и женщины, и кузницы.
Помолчав, она добавила:
— Все это выяснилось не сразу. Мы постепенно, кусочек за кусочком, собирали сведения, пока не сложили всю головоломку.
У меня теперь тоже сложилась более или менее целостная картина. Вернее сказать, я представлял себе уток того покрывала горестей и страданий, что выпало на долю бедных дочерей кузнечной деревни. Те, кто пришли позже, так и не смогли разорвать вековую цепь несчастий. Некоторые девушки становились Избранными. Достигнув расцвета женственности, они узнавали от матерей роковую тайну гробницы Аттилы, которую затем передавали своим дочерям. А сложив со своих плеч этот груз, они навсегда уходили в подземную кузню — в продолжение традиции, которую некогда заложила опозоренная Амасин. Возможно, не все хотели так поступать. Но тогда на них давили односельчане. Ибо со временем это превратилось в своеобразный ритуал, и жители деревни относились к нему очень серьезно.
Я проговорил все это вслух — медленно, запинаясь, подыскивая нужные слова, — а степнячка молча слушала и по мере надобности поправляла меня.
— Так продолжалось, пока не настал черед Хильд, — сказал я, четко теперь осознавая, сколь трагическая роль выпала этой девушке.
Ее похитили из родной карельской деревушки по указанию монаха Мартина, который охотился за Священным Копьем. Для этой цели он нанял человека по имени Вигфус Щеголь. Тот прибыл в деревню во главе шайки данов и попытался силой выбить у жителей нужный ему секрет. Но не тут-то было. Угрюмые финны не только дали достойный отпор пришлым кладоискателям, но и прогнали их из своей деревни. Даны бежали, прихватив то, что показалось им наиболее ценным, а именно юную Хильд, свежеиспеченную Избранную. Девушке и так было несладко — она не успела еще оправиться от разлуки с матерью, незадолго до того удалившейся в подземную кузню.
Прошло совсем немного времени, и Щеголь убедился, сколь ценный приз он захватил. Односельчане сделали попытку отбить Хильд, причем атаковали данов с такой яростью, что те едва успели укрыться на своем корабле. Как бы то ни было, а всю дорогу они издевались над девушкой, изливая на нее свой стыд и горечь поражения. Стоит ли удивляться, что от перенесенных испытаний сознание пленницы помутилось. К тому времени, когда Хильд наконец доставили к Мартину из Хаммабурга, она была уже в невменяемом состоянии.
