Саша Суздаль - Евангелие от рыжего кота
Лилит не стала открывать глаза, так как узнала этот голос. Она узнала бы его среди тысячи голосов небесного хора, поэтому не шевелилась, а только слушала.
— Ты – самое лучшее, что я когда-либо создал, — произнёс тот, от которого она никогда не надеялась услышать такие слова. Она почувствовала его ошеломительный запах полевых ромашек и почувствовала, как его губы легко коснулись её губ. Совсем растерянная, она отрыла свои губы навстречу ему и только тогда почувствовала сладость поцелуя. Растворяясь в нежности, она потеряла голову, так как не меняла человеческой оболочки. Обхватив его руками, она прижалась к нему и к его губам, высасывая из него давно востребованную любовь и нежность. Он вошел в неё, и её промежность точно взорвалась невероятным каскадом ощущений, главным из которых была неутолимая страсть. Ритм его движений подталкивал поднимающуюся волну похоти, полностью отключая все другие чувства и желания. Небо над яхтой вспыхнуло разноцветными красками, пугая далёкие корабли, а капитан Буранов, видевший и не такой, спокойно сказал рулевому: — Держать курс!
— Секс с тобой был прекрасный, — улыбаясь, сказала Лилит, когда Лучезарный откинулся на палубу, где они оказались во время любовной игры.
— Я хочу, чтобы ты поднялась со мной в Эссенариум, — промолвил Лучезарный, привстав на колени, и Лилит вздрогнула: резкое «хочу» больно ударило по ушам.
«Да он меня не любит!» — подумала Лилит и услышала внутри себя его растерянное: «Почему не люблю, люблю?!» «А люблю ли его я?!» — спросила она себя и с удивлением и ужасом поняла, что нет. Её чувство к Лучезарному погашено Сатанаилом и его тварями. От любви осталось одно пепелище, которое напоминает о безвозвратно потерянном чувстве. Точка возврата давно осталась позади.
— Я уничтожу Сатанаила, — пообещал Лучезарный, но Лилит покачала головой: — Это не вернёт моей любви.
— Ты останешься здесь, — огорчённо констатировал Лучезарный и Лилит ответила: — Да, здесь мои друзья и подруги.
— Передавай привет Морти, — сказал Лучезарный и молнией пропал в небе.
— Непременно, — ему вслед сказала Лилит. Повернувшись к капитану Буранову, она бодрым голосом сообщила: — Мы идём домой! — а потом добавила: — Только не быстро!
— Слушаюсь, моя королева! — произнёс Буранов и крикнул вниз: — Все по местам! Поднять паруса!
Репликация шестнадцатая. Маргина
Последние времена не нравились Илье Лазаревичу, так как Роман Аркадьевич активно толкал Многороссию к атомному Апокалипсису. Не ограничившись разорением Украины, он отправил Сурка в Сирию, чтобы тот напакостил американцам в их игре, а сам занялся подготовкой к двадцать шестому Крестовому походу. Кисель и Песов кричали на экранах телевизоров о возрождении православия, хотя оба были склонны к сатанизму и каждый год на 8 августа поднимались на гору Змеиную, острова Коневец, предаваясь дьявольским утехам. «Крестоносцы», партия Пострелкова, призывала Государственную думу возвратить исконно православную территорию, Константинополь, в границы Многороссии. Несогласных с ними депутатов клеймили американскими предателями и обещали в лучшем случае посадить за решетку, а в худшем – убить при удобном случае
Официальная церковь нашла документальное подтверждение прав Многороссии на территорию Константинополя. Патриарха Гермоген огласил найденную «Константинопольскую летопись», в которой последний базилевс Восточной Римской империи Константин XI Палеолог в последний день своего царствования, 28 мая 1453 года, подтвердил монаху Сидору из Многороссии передачу своей власти царю Василию II Тёмному. То ли монах обещал помощь царя, то ли Константину XI было уже всё равно, так как орды турков-османов во главе с султаном Мехмедом II уже брали штурмом Константинополь, но он подписал бумагу и отправился на свою последнюю битву.
Несколько дивизий, высаженных в международном аэропорту имени Ататюрка, оккупировали весь европейский кусок территории Турции, вместе со Стамбулом. На следующее утро газета «Правда» вышла под большим заголовком «Христианские ценности спасены», а на первой странице красовалось бородатая харя какого-то грека, которого «оккупанты» турки не пускали молиться собор Святой Софии. Впоследствии оказалось, что это вовсе не грек, а боевик, по прозвищу «Моторола», который нажрался в оккупированном им магазине и подлежал расстрелу, но, искупая свою вину, согласился изображать грека.
Международные СМИ, допущенные до «грека», задавали ему провокационные вопросы на греческом, но новоиспеченный «грек» резал правду-матку, объясняя матерным языком, что его бедные греческие родители в детстве продали его в богатую Многороссию. Там он познал православие и паломником отправился на святую православную землю в Константинополь.
Растерянное НАТО не знало, что делать, так как казармы многороссийских солдат окружали лагеря для турков-беженцев, а, в придачу, внутри казарм держали иностранных подданных, захваченных во время двадцать шестого Крестового похода. Америка, во главе с президентом Омама, тоже не знала что делать, так как до выборов остался один месяц, а президент Омама хотел слыть в истории миротворцем, а не разжигателем войны. Поэтому, внешнеполитическое ведомство президента выразило озабоченность и на этом ограничилось. Турки, так подло брошенные мировым сообществом, собирались воевать с Многороссией, но курды, получившие оружие от каких-то зелёных неизвестных генералов, развязали настоящую войну у них в тылу.
Стамбул сейчас же переименовали в Константинополь, а в соборе Святой Софии отодрали исламские круглые щиты, уродующие православную святыню. После быстрого косметического ремонта собор готовили к приезду попа-расстриги Папона и патриарха Многороссии и Константинополя Гермогена. Так как данные субъекты испытывали друг к другу открытую ненависть, министр обороны Сергу Куйгетович Шайтангу конфиденциально сообщил каждому из них, что в случае конфликта раб божий Папон и господин Мерзляев могут домой не долететь.
Поэтому богослужение в соборе Святой Софии происходило степенно, несмотря на попытки расстриги перепеть патриарха тонкими визгливыми нотками. Многороссийское телевидение, напичкав камерами весь собор и, даже, патриаршую уборную, с приторной слезливостью рассказывало зрителям о возвращение святыни в лоно православной церкви. С душевным трепетом господин Кисель зачитывал поздравительную телеграмму папы римского и обращения тысяч многороссиян по этому поводу.
Радостные лица греческих православных верующих, привезенных автобусами в Константинополь, говорили всему миру, что Илья Лазаревич, то есть Хутин, сделал богоугодное дело и кто посмеет бросать бомбы на головы молящихся христиан. НАТО посчитало, что в произошедших событиях виновата сама Турция, и призывали Многороссию не расширять аннексию турецких территорий. Господин Хутин, с честными водянистыми глазами, убеждал с телевизора, что кроме православной святыни ему в Турции ничего не нужно и все с радостью поспешили в это поверить. В своём выступлении для многороссийской аудитории Хутин с удовольствием сообщил, что Третий Рим, о котором так долго мечтали многороссияне, – стал реальностью.
