Марк Баринов - «Вилла Эдит»
— Такого подводного сада… — подсказал Эллиот.
— Нет, Джон, с подводным садом я бы подождал, — серьезно возразил Брандт.
— Словом, — перебил его снова Эллиот, — ты недоволен своим материальным положением. Не так ли?
— Я не могу этого сказать, — осторожно возразил Брандт.
— Во всяком случае, ты не прочь заработать?
— Что-нибудь новое, Джон? — догадался Брандт.
— Нет, Клифтон, не угадал. Старая история. То, на чем ты дважды чуть не сломал себе шею.
— “Вилла Эдит”? — удивленно произнес Брандт.
— Она. В пятьдесят первом ты впустую прогулялся к ней. Сознаюсь, в тот год я немало пережил, нас преследовали неудачи за неудачами. Потерять такой самолет! Это слишком дорогое удовольствие, и я представляю ликование русских, когда они отправили его на дно Балтийского моря. Но теперь все о’кей: мы нашли человека…
— Нашли Вольфа?!
— Да, мой друг, — торжествующе подтвердил Эллиот.
3
…Развалясь в шезлонге, человек читал газету. Рядом на легком столике лежала целая груда газет и журналов. Поодаль от кресла стоял еще один стол с пишущей машинкой и кипой бумаги. Солнце, пробиваясь сквозь зеленые побеги плюща, которыми были увиты потолок и стены террасы, бросало на пол и на человека яркие блики.
Отбросив газету, человек встал, хрустнул пальцами, энергично прошелся по террасе. Он был еще не старый, держался бодро, хотя под глазами набухли мешки, а фигура предательски расплылась.
— Ральф Краузе, старый разбойник, — бормотал он, косясь на газету. — Ге-не-рал Ральф Краузе снова на коне! Старый дружище, удачно увильнувший от петли в Нюрнберге! Ха-ха! — Человек остановился у окна.
— Да, да, эту мысль необходимо записать: старые кадры становятся надежным оплотом нового мира, — пробормотал он, поворачиваясь к машинке, и, не садясь, стал бойко выстукивать.
— Ральф, черт побери, генерал Ральф! Как его называли у нас в Бухенвальде?.. Ах, да — “Смерть-Краузе”… Но, нет! С меня довольно! Не выманишь даже генеральским чином. Паола! — вдруг закричал человек. — Паола, мой кофе!
В глубине дома послышался шум, и на террасе появилась старая женщина с подносом.
— Мартинес докладывает, что машина готова, синьор, — проговорила она.
Хозяин рассеянно кивнул головой, беря чашку с кофе и гренки. Старуха ожидала, стоя позади шезлонга.
— Эй, где тут гасиенда “Ночная роза”? — вдруг раздался веселый громкий голос со стороны дороги, скрытой густым кустарником. Хозяин замер с недонесенной до рта чашкой.
— Синьор, это к нам; — проговорила старуха.
Бешеными глазами хозяин взглянул на старуху, а в это время с дороги снова послышался все тот же голос:
— Алло, есть тут кто-нибудь живой, черт побери?!
Кусты затрещали, и прямо перед террасой появился человек в светлом спортивном костюме и такой же светлой шляпе. Он весела расхохотался.
— Ай-ай-ай, дружище, разве можно заставлять меня в мои годы лазить через заборы, словно мальчишку, — проговорил он, легко взбегая по лестнице на террасу. — Вы так спрятались, что вас сразу не найдешь. Полчаса езды от Буэнос-Айреса, а глушь, словно в центре сельвы.
— У нас нет сельвы, — внезапно осипшим голосом отозвался хозяин.
— Ну и не надо, — весело согласился гость. — Но я что-то не замечаю, что вы рады встрече, оберштурмбаннфюрер Вольф.
При последних словах хозяин вскочил, со злобой глядя на гостя:
— Какого черта вы ворошите прошлое! Меня зовут синьор Энрико Хаунес, а вы болтаете черт знает что.
— Ну, ну, хорошо… Надеюсь, вы все же поздороваетесь, ведь мы как-никак — друзья… — примирительно сказал гость, садясь вместо хозяина в шезлонг. Вольф побагровел, но сдержался. А человек как ни в чем не бывало огляделся и, заметив машинку, с интересом склонился над листами.
— О! “Мемуары воина”. Очень хорошо, — весело продолжал гость. — А это что? Так, интересно: “Старые кадры становятся надежным оплотом нового мира”. Прекрасно, Вольф, это именно та самая мысль, которую я надеялся уловить в вашем сегодняшнем настроении. Рад, искренне рад!
Вольф мрачно смотрел на пришедшего.
— Кстати, дружище, чтобы вы не забыли: меня теперь зовут Дэнни, Джемс Дэнни.
— Ну, здравствуйте, Джемс Дэнни, — пробурчал Вольф.
— Здравствуйте, дорогой, здравствуйте, — засиял Дэнни. — Я очень рад, что вы, наконец, узнали меня и вспомнили нашу старую дружбу.
— Которая была так коротка, — насмешливо вставил Вольф.
— Не надо, Вольф, — серьезно возразил гость, — не богохульствуйте, господь сохранил вас именно для нашей дружбы, и мы не должны смеяться над этим.
— А вы стали ханжой, Брандт, — заметил Вольф.
— А вы стали очень невнимательны. В прошлый раз вы сразу стали угощать меня чудесным коньяком, а потом перестрелкой. На первое я согласен и сейчас…
— Паола! Коньяк и еще кофе! — приказал Вольф женщине, которая продолжала безмолвно стоять в углу комнаты.
— Вы неплохо устроились, Вольф. Гасиенда, слуги… И счет в банке совсем неплохой.
— Вы и счет успели проверить? — со злобой проговорил Вольф.
— Так, случайно. Собственно, меня интересовал не сам счет, а некая доверенность…
— Какая еще доверенность? — Вольф наклонил голову и стал похож на боксера, готовящегося встретить атаку противника.
— Да так, одна фальшивая доверенность, выданная некогда советской разведчицей некоему гитлеровскому разведчику, на основании которой последний завладел состоянием одной знатной немецкой дамы.
Вольф усмехнулся.
— Ну, тут мне беспокоиться не о чем. Вы не докажете, что моя покойная невеста не была истинной Эдит Хеймнитц. А доверенность?.. Это вы бросьте… ее составлял лучший нотариус Кенигсберга.
— А вы уверены, что Эдит — покойница? — спросил Брандт,
— Абсолютно, — самоуверенно отозвался Вольф, — этому удару ножом я напрактиковался в Мюнхене, а там — сами знаете — умели учить.
Брандт, улыбаясь, молча смотрел на Вольфа. Тот резко отодвинул свой кофе.
— Вы хотите сказать, что, возможно, я ошибся и Эдит жива. Но меня это не беспокоит — шпионка не предъявит своих прав на мои деньги.
— Вы совершенно правы, — не предъявит. Тем более, что в Мюнхене вас действительно научили толковому удару. Год назад я имел печальное удовольствие посетить так называемую Германскую Демократическую Республику.
— Вот как! — заинтересованно проговорил Вольф. — Вы были в Германии?
— Да, проездом.
— Проездом? — Вольф расхохотался, — Представляю себе…
— Да, проездом, — невозмутимо подтвердил Брандт. — И, кстати, совершенно случайно узнал там забавную вещь.
