KnigaRead.com/

Александр Дюма - Сальтеадор

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Александр Дюма, "Сальтеадор" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Отец, посмотрите-ка, что за прелесть эта девушка, — сказала донья Флор, задерживая старика и глядя на юную цыганку с таким же восхищением, какое всегда вызывала сама.

Дон Иньиго кивнул в знак согласия.

— Можно с ней поговорить, отец? — спросила донья Флор.

— Да, раз тебе хочется, дочка, — отвечал дон Иньиго.

— Как тебя зовут, прелесть моя? — проговорила донья Флор.

— Христиане зовут Хинестой, а мориски — Аиссой, ведь у меня два имени: одно перед лицом Магомета, другое — перед лицом Иисуса Христа.

И, произнося священное имя Спасителя, девушка осенила себя крестным знамением, а это доказывало, что она христианка.

— Мы добрые католики, — с улыбкой проговорила донья Флор, — и будем звать тебя Хинестой.

— Как хотите, так и зовите. Мне всегда будет нравиться мое имя, когда вы будете произносить его своими прекрасными устами и своим нежным голоском.

— Вот видишь, Флор, — заметил дон Иньиго, — ты назвала бы обманщиком того, кто предсказал бы тебе, что ты встретишь в этом глухом углу нимфу Лести, не правда ли? А ведь он, как видишь, сказал бы правду.

— Я не льщу, а восхищаюсь, — возразила цыганка.

Донья Флор улыбнулась, залившись краской, и поспешила переменить разговор, чувствуя себя неловко от этих наивных восхвалений. Она спросила:

— Что же ты ответила Нуньесу, милое дитя?

— А не лучше ли вам сначала узнать, какой вопрос он задал?

— Ну, какой же?

— Он осведомлялся о дороге, спрашивал, надежные ли тут места, пригоден ли для вас постоялый двор.

— Что же ты ему ответила?

— Ответила песенкой странников.

— Что же это за песенка?

— А вот послушайте.

И цыганка без напряжения, словно птица, пропела куплет андалусской песни, напев которой, казалось, был просто модуляцией ее мелодичного голоса:

Небосклон ясен —
Берегись!
Путь безопасен —
Торопись!

Пусть синеокая дева
Хранит тебя!..
Прощайте, путники, прощайте,
С Богом путь свой продолжайте…

— Ты так ответила Нуньесу, милая? — спросила донья Флор. — Ну, а что же ты скажешь нам?

— Вам-то, красавица-сеньора, я скажу всю правду, — отвечала цыганка, — потому что впервые девушка-горожанка говорит со мною ласково, без высокомерия.

Тут она подошла еще на два шага к донье Флор, положила правую руку на шею мула и, поднеся указательный палец левой руки к губам, произнесла:

— Не ездите дальше.

— Как же так?..

— Возвращайтесь обратно.

— Ты что, смеешься над нами, девчонка? — воскликнул дон Иньиго.

— Бог свидетель, я даю вам совет, какой дала бы отцу и сестре.

— И правда, не вернуться ли тебе в Альгаму с двумя нашими слугами, дитя мое? — спросил дон Иньиго.

— А вы, отец? — возразила донья Флор.

— Я поеду дальше с третьим слугой. Король будет завтра в Гранаде. Он повелел мне быть там сегодня же. И я не заставлю ждать себя.

— Ну так я еду с вами. Там, где вы проедете, отец, проеду и я.

— Вот и хорошо! Поезжай вперед, Нуньес.

Тут дон Иньиго вынул из кармана кошелек и протянул его цыганке.

Но она жестом королевы отстранила его руку и произнесла:

— Нет кошелька, способного оплатить совет, что я дала тебе, сеньор путешественник! Спрячь кошелек: он понадобится там, куда ты едешь.

Донья Флор отколола жемчужный аграф от своего платья и, зна́ком попросив девушку подойти еще ближе, спросила:

— Ну, а это ты примешь?

— От кого? — строго молвила цыганка.

— От подруги.

— О да!

И она подошла к донье Флор, встала рядом, закинув голову.

Донья Флор прикрепила аграф к вырезу платья цыганки и, пока дон Иньиго, который был таким примерным христианином, что не потерпел бы дружеской близости дочки с полуневерной, давал последние распоряжения Нуньесу, успела прикоснуться губами ко лбу прелестной девушки.

Нуньес уже отъехал шагов на тридцать.

— Едем! — крикнул дон Иньиго.

— Едем, отец, — отвечала донья Флор.

И она заняла свое место справа от старика; тот двинулся в путь, на прощание помахав рукой цыганке и крикнув трем своим людям — и тому, кто ехал впереди, и тем, кто ехал сзади:

— Эй вы, будьте внимательнее!

А цыганка все стояла, склонив голову и, следя глазами за девушкой, назвавшей ее подругой, вполголоса напевала свою песенку:

Прощайте, путники, прощайте,
С Богом путь свой продолжайте!..

Она смотрела на них с явным беспокойством, и тревога ее все росла; но вот все они — и господа и слуги — исчезли за пригорком, заслонившим горизонт, и, потеряв их из вида, она наклонилась и стала прислушиваться.

Прошло минут пять, а губы цыганки машинально повторяли:

Прощайте, путники, прощайте,
С Богом путь свой продолжайте!..

И вдруг послышались выстрелы нескольких аркебуз, раздались крики угрозы и боли; на вершине пригорка появился один из слуг, еще недавно ехавших позади маленького каравана. Он был ранен в плечо и весь залит кровью. Он прижался к шее мула, вонзая в его бока шпоры, и молнией промчался мимо девушки с отчаянным криком:

— На помощь! Помогите! Убивают!

Цыганка мгновение постояла, раздумывая, потом, как видно приняв какое-то решение, схватила веретено, прикрепила к одному из его концов свой пояс наподобие знамени и, взбежав на пригорок с такой быстротой, что козочка с трудом поспевала за ней, стала прыгать с камня на камень, пока не добралась до утеса, с вершины которого открывался вид на всю долину, и начала размахивать своим ярким поясом-шарфом, громко, изо всех сил крикнув три раза:

— Фернандо! Фернандо! Фернандо!

VI

В ХАРЧЕВНЕ «У МАВРИТАНСКОГО КОРОЛЯ»

Если бы мы помчались туда, где произошли события, о которых можно было догадаться по шуму, с такой же быстротой, с какой слуга дона Иньиго мчался оттуда, если бы мы взлетели на вершину невысокой горы, возвышавшейся над дорогой, с такой же стремительностью, с какой цыганка со своей козочкой взбежала на вершину утеса и откуда стала махать поясом, — мы все равно опоздали бы и не увидели страшную схватку, залившую кровью узкую тропинку, что вела к харчевне.

Увидели бы мы только трупы Нуньеса и его мула, загородившие дорогу, увидели бы, как тяжело раненный Торрибио карабкается к могильному кресту и, полумертвый, прислоняется к нему.

Дон Иньиго и его дочь скрыты в харчевне: дверь захлопнулась за ними и шайкой разбойников, захвативших их в плен.

Но мы романисты и можем, как Мефистофель, сделать стены прозрачными или, как Асмодей, приподнять кровлю, поэтому не позволим, чтобы в подвластном нам мире произошли события, утаенные от наших читателей, — так прикоснемся же нашим пером к дверям харчевни, они распахнутся будто по мановению волшебного жезла, и мы скажем читателям: «Смотрите».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*