Сергей Калашников - Оператор совковой лопаты
Повторять эксперимент по выплавке железа из «золота» с предварительным измельчением оного не стал. Понятно же, что этой субстанции кроме высокой температуры требуется воздух. А загнать его под слой порошка некому. Так что настал период снова начинать гончарные работы. А пока – поход к шестому улью.
Глава 13
Металлургический комбинат
Для дутьевой машины сделал самый большой горшок, какой только можно было затащить в печь, не повредив учрежденные в нем хитрости. После обжига установил его кверху дном, чтобы заполнять водой, натекающей внутрь через специально сформованную из центра днища трубку прямо в район горловины. Тут сразу образовывался водяной затвор по принципу сифона. По мере подъема уровня идет вытеснение воздуха вверх. В оказавшемся наверху днище заранее приготовлен боковой отвод – отверстие с соском, чтобы дуть в пламя. Как только давление водяного столба превышает некоторое значение – захлопка, приделанная к расположенной внизу горловине, «отваливается». Вода вытекает, впуская воздух здесь же, отчего звучит сочный выразительный всхлип. А потом противовес возвращает крышку на место.
Кинематика простая, в настройке несложная. Основная хитрость в том, что рычаг с противовесом почти вертикален, отчего момент вращения и, как следствие, усилие прижима захлопки резко снижается, едва она шевельнется. Эффективная длина плеча сокращается при той же массе на конце. Ручеек дает два ведра в минуту. Такая же получается мощность поддува. Порциями, конечно, зато руками работать не нужно. Все делается само. Долгий выдох в течение минуты, а потом: трах-хрююк-тибидох, и вдох завершен. Снова выдох. Что есть, то есть. Все остальные мощности отсюда и выплясывают.
* * *На первом этапе идет окисление «золота». Сквозь пылающие угли происходит продувка снизу, а лежащие сверху самородки чернеют и начинают гореть, выделяя едкий дым. Угли заканчиваются скорее, но теперь уже само золото разгорелось, греется в струе воздуха. И «доходит». Нагрев прекращается, а когда «отработавший» сосуд остывает, «металлург» снимает его с позиции и раскалывает, вытряхивая оттуда комки и сыпучую фракцию. Черно-бурый порошок с мелкими камешками. И вовсе необязательно доводить температуру до расплавления керамики, как он сдуру проделал в первые разы.
Этот порошок, руками выбрав из него осколки сосуда, Мишка размалывает камнями, смешивает с таким же растертым в порошок углем и засыпает в тигель, который накрывает крышкой. Это тоже тонкостенный глиняный горшок, который вставляется в другой толстостенный цилиндр. Снизу и с боков те же угли, которые к тому же можно еще подсыпать сверху – имеется тут достаточное пространство для того, чтобы топливо провалилось вокруг и вниз. И все то же неизменное дутье. Только топлива добавляй время от времени – и занимайся своими делами.
Греть можно хоть до бесконечности, но опытным путем установил, что полусуток мало. А за сутки углерод отнимает кислород у железа, и оно в металлическом виде стекает в лужу на дне. Сверху его прикрывает шлак, который потом приходится отбивать, но это не такой уж большой труд. Шлак хрупкий и поэтому откалывается. Как говорится, это вопрос приложенных усилий.
Тигель, кстати, одноразовый. Когда после остывания печи достаешь его сверху через горловину, то он рассыпается, как будто сделан из песка. А еще он помят и спекся с треножником, на котором был установлен, чтобы осталось внизу пространство, куда проваливается подсыпаемый сверху уголь. Внутренние стенки печи трогать вообще не рекомендуется, чтобы не раскрошились. Хорошо хоть не расплавляется его оборудование!
Глава 14
Лето кончается
Металлургический процесс Мишка налаживал долго. Ночи стали прохладными, день сократился, прошли дожди. А у него по-прежнему ничего толком не подготовлено к зиме. Десяток горшочков варенья, немного сушеных ягод, хороший запас орехов, мед есть, пеммикана немного. Сейчас грибы сушит, их нынче много, но не знаток он в этой области. Выбирает белые и подберезовики. А может, и не они это, просто похожи. Но не ядовитые и в вареном виде сытные.
А незавершенных дел много. Из одежды у него трусы, футболка да спецовочные штаны с курткой. Трусы уже в тряпку превращаются, остальное – до весны протянет. Ботинки еще крепкие, да кепке ничего не сделалось. Климат здесь, конечно, мягкий, однако снег зимой, скорее всего, бывает. Какую-никакую безрукавку из кроличьих шкурок он себе соорудит, но самих-то их этих шкурок у него всего пять штук. Видимо, самые главные любители моркови уже все попались в ловушку.
Рыбу зимой ловить будет холодно, а как запасти ее без соли – этого он себе не представляет. Насушил до деревянной твердости килограммов пятнадцать, а есть опасается. Запах такой, что притрагиваться неохота. Слыхивал, что ее еще коптят, но начинать действия в этой области – он ведь не сторукий Вишну, или кто там. Наработаться – это ведь не цель жизни. Его интересует результат, который без соли вызывает сомнения.
Так вот, соль. Понятно, что получить ее можно, выпарив морскую воду. Добраться до этой воды можно по рекам, лучше всего на лодке. Построить лодку он, наверное, сумеет. Но тогда не будет достроена стена, отделяющая теплую часть землянки от холодной, тогда он не успеет поохотиться, потому что настанет зима, и ему придется сидеть дома, выбираясь на холод, только чтобы пополнить запас дров.
Тошно все делать одному. Сколько он ни крутится, но не может справиться со всеми задачами, что стоят перед ним. И те, что уже начал решать, до конца доводить хлопотно. Вот землянку он соорудил. Двадцать четыре квадратных метра отапливаемого пространства. Сначала лопатой намахался от души, бревен натаскался, нарубился, а теперь должен будет все это дровами обеспечить. Как будто ему одному не хватило бы и трети того, чего он настроил! Пожадничал.
Нет, плохо он соображает. Про соль надо было подумать сразу, как только появился тут, двигать поближе к морю и запасаться. А теперь, когда настроил, наоборудовал тут всего – куда он денется? Все – привязал себя к этому месту своими собственными руками. И надо наконец завершать изготовление лука, стрел к нему и приступать к охоте. Шкуры для одежды требуются немедленно.
* * *Про то, что сделать хороший лук непросто и что стрелять из него надо учиться с детства, написано во многих книжках. Враки это все. Просто. Требуется только время и старание. Тщательность, можно сказать. Те шнурочки, что прихватил в мусоре и что нашлись в карманах, он нарочно никуда не расходовал, берег для важного дела. Бандажи, прихватывающие плечи к перемычке лука, крутить из мочала – полное непотребство. А уж о требованиях к тетиве и говорить нечего. Так что тут он расстарался, как мог. Синтетические шнуры, по крайней мере, прочны.
