Дмитрий Агалаков - Принцесса крови
Иоланда Арагонская загадочно улыбалась: как они были непохожи друг на друга — ее дочь и эта воинственная девушка! Но в том и состояла наивысшая мудрость природы. Мария появилась на свет, чтобы стать супругой короля и рожать ему детей — будущих хозяев Франции, а Жанна пришла на землю, чтобы с мечом в руках и огнем в сердце сохранить их семье корону.
Не в этом ли и был промысел Божий?
Вернувшись в дом госпожи де Куньи, Жанна первым делом решила послать Жюльена к Бертрану де Пуланжи и Жану де Новелонпону, чтобы сообщить о своем разговоре с Иоландой Арагонской. Но Жюльен вернулся от Гобера Тьебо ни с чем.
— Их нет, — смущенно сказал оруженосец. — Сира де Дьёлуара тоже.
— Где же они? — спросила она у Жюльена.
— Их… вызвал к себе его величество, — не слишком уверенно ответил младший оруженосец.
— Король?!
— Именно так, Дама Жанна, — кивнул тот.
Девушка заперлась в своих покоях и отказалась разговаривать даже с дядей Николя де Вутоном. Иначе она представляла себе этот прием. Неужели Карл Валуа не должен был вызвать ее к себе раньше других? Как видно, нет. Он предпочел говорить с ее рыцарями, но не с ней. Неужели он не доверял своей сестре, которая принесла ему добрую весть? Она слышала о нерешительности Карла, но эта нерешительность граничила с оскорблением.
Такую встречу можно простить только королю, решила Жанна, потому что он был хозяином — Шинонского замка и Франции. По крайней мере, второй ее половины.
Оставалось ждать вечера…
3
В ту самую минуту, когда Жанна справлялась у Жюльена, где ее рыцари, Пуланжи, Новелонпон и Дьёлуар предстали перед троном Карла Валуа. Худощавый, с розовыми щеками, вислым носом и пухлыми губками, он важно разглядывал трех воинов, одного из которых, Бертрана де Пуланжи, хорошо знал и прежде.
— Благодарю вас, господа, вы блестяще выполнили свою миссию, — сказал он, когда рыцари преклонили колена и головы перед своим государем в знак глубокого почтения. — Встаньте. Путешествие прошло благополучно? — Он улыбнулся. — Для нашей Дамы Жанны?
— Ни один волос не упал с ее головы, ваше величество, — заверил короля Бертран де Пуланжи.
— Мы бы жизни отдали за нее, государь, — добавил Жан де Новелонпон.
— Верю, — Карл Валуа видел, что провинциальные рыцари робеют быть открытыми. А ему это не нравилось. — Рассказывайте, господа, — нарочито требовательно воскликнул он, — я хочу знать все!
— Дорога была разной, ваше величество, но волей Господа мы избежали всех несчастий, — сказал де Пуланжи. — Правда, под Оксером на нас напал отряд разбойников, думаю — бургундцев, человек двадцать пять, но мы их перебили.
Король выслушал недолгий рассказ о том, как семь мужчин и одна девушка одиннадцать дней пробирались через земли, кишащие врагами Французской короны, в основном — бургундцами, которые, узнай они о маленьком отряде и его назначении, дорого бы дали, чтобы поймать путешественников, торопившихся из Вокулёра в стан короля. Карл Валуа кивал. И все же, несмотря на добрые вести, он нервничал. События с приездом Девы громоздились друг на друга, и он, привыкший никуда не торопиться, едва успевал за ними.
— Скажите мне, господа, — взгляд короля был испытующим. — А никто из вас не смотрел на Даму Жанну, как на женщину?
— Упаси Господи, ваше величество, — замотал головой старший из рыцарей. — Дама Жанна прекрасна, но это было бы истинным святотатством!
— Очень хорошо. — Король взглянул на второго рыцаря и оруженосца. — А… она на вас?
Бертран де Пуланжи был изумлен. Брови Новелонпона нахмурились, он отрицательно покачал головой:
— Что вы, государь, она — Дева…
Если бы перед ним был не король, он бы ответил иначе. От Карла Валуа не укрылись его чувства.
— Расскажите о ней подробнее, господа, — холодно попросил король. — Я хотел бы узнать подробнее о ее характере. Возможно, мне скоро придется говорить с ней о судьбе Франции. А ведь она, кажется, разговаривает с Богом? Мне бы не хотелось ударить лицом в грязь. — Эту шутку, над которой недавно так смеялся Ла Тремуй, он произнес бесстрастным тоном. Увы, она не произвела большого впечатления на рыцарей, и Карл Валуа, злясь, про себя назвал их «неотесанными солдафонами». И тотчас переменил тон. — А также, господа, мне бы не хотелось быть с ней хладнокровным властелином. Суровым и подозрительным сюзереном. Я бы предпочел отношения брата и сестры. Мне это кажется более разумным. Не так ли?
— Уверен, что она сестра всем добрым христианам, — заметил немногословный Новелонпон. — И уж что верно, то верно, всем подданным вашего величества.
Король смягчился.
— Что же главное… в Девственнице?
— Глаза, государь, — без раздумий сказал де Пуланжи. — Они точно горят изнутри. Я давно знаю ее, и этот огонь становился с каждым годом все сильнее. Она словно может прочитать ваши мысли…
— Вот как? — поднял брови король. — Прочитать мысли… Опасный дар.
— Тому, у кого за душой грехов немного, разве что десяток-другой, а то и третий убитых англичан да бургундцев, ее дар не страшен, — сказал Новелонпон.
Карл рассмеялся:
— Остроумно. Добрые рыцари служат у моего Бодрикура. Меня интересует вот что, господа. Она и впрямь ясновидящая, как говорит о ней молва? Или это только разговоры? Было ли в дороге что-то особенное? Какое-то предсказание, данное ею, которое потом сбылось?
Рыцари ответили утвердительно. Король оживился — в чем же это предсказание? Пуланжи и Новелонпон поведали ему, что Жанна обещала: если они не будут давать клятв и богохульничать, то минуют все препятствия. Во Фьербуа, пока Жанна спала, мужчины были откровенны друг с другом. Оказывается, каждый втайне старался сдерживать себя, исполняя ее волю. Даже шотландский лучник Ричард, матерый вояка.
— И что же? — спросил король. — Каков итог?
— Ее пророчество сбылось, — немного удивленный непониманием короля, заключил де Пуланжи. — Господь и впрямь услышал нас и помог живыми и здоровыми явиться к вам, государь. Да еще уложить столько врагов в том ночном бою! И хоть мы порядком подустали, точно облако донесло нас.
— Вы с этим согласны, рыцарь? — спросил король у Новелонпона. Он решил поддеть этого провинциала. — Вы словно ехали отдельно от Жанны и так и не потрудились узнать ее, — усмехнулся Карл. — Все больше молчите…
Бертран де Пуланжи взглянул на товарища и потупил глаза. О, эти всезнайки-короли! Невидящие дальше своего носа…
— Не совсем так, государь, — сказал Жан де Новелонпон. — Я знаю Деву Жанну с детства, дружен с воспитавшими ее Жаком д’Арком и Изабеллой де Вутон, достойно заменившими ей отца и мать. И часто бываю у них в доме. Я учил Жанну драться на мечах, держать копье и лук, я помог переговорить ей с Робером де Бодрикуром, а позже, волей, данной мне моим званием, посвятил Жанну в рыцари вместе с сиром де Пуланжи.
