Синтия Хэррод-Иглз - Темная роза
Несмотря на распри в области религии, год прошел спокойнее, чем предыдущие, не было засухи, урожай наконец-то удался, и все были слишком заняты на полях, чтобы бунтовать. Произошло, правда, два незначительных бунта, но в целом – больше разговоров. Из Лондона доходили хорошие вести: вторая беременность Джейн Сеймур развивалась успешнее, чем первая, а в октябре страну потрясло известие о рождении ею сына – здорового мальчика, которого, так как он родился в канун Св. Эдуарда, назвали Эдуардом.
Тут обрадовались все, так как нет хуже положения для англичанина, как неясность с порядком престолонаследия, что неминуемо ведет к гражданской войне. Поэтому на время распри были забыты. В Морлэнд пришло письмо от Кэтрин Невилл с подробностями события.
«Роды были ужасными, и королева сильно страдала, – говорилось в письме. – Некоторое время все были уверены, что либо мать, либо ребенок не выживет, но оба перенесли это испытание. Долгожданный принц оказался большим, здоровым младенцем и очень красивым. Он родился в пятницу, двенадцатого октября; вчера, в понедельник, состоялось крещение в часовне в Хэмптон-корте. Королеву принесли на носилках, завернутую в алый бархат и соболя, а моя дорогая леди Мария несла принца к купели. Я сопровождала ее, и моя сестра Анна сопровождала леди Елизавету, которую большую часть службы держал на руках брат королевы, Эдуард. Король сидел все время у носилок королевы, впрочем, служба продолжалась всего три часа, и кончилась до полуночи. Потом факельное шествие провожало королеву до ее покоев, где ее попросили благословить ребенка. Леди Мария все время держала свою сестру за руку, а когда леди Елизавета слишком устала, чтобы идти пешком, она отнесла ее в их общие покои. Она, как и все в стране, счастлива, что наконец-то у престола есть наследник».
Письмо доставили в Морлэнд двадцать второго октября, а через неделю пришло известие, что королева умерла. В начале ноября леди Лэтимер проезжала мимо Морлэнда, чтобы провести Рождество в своем имении, и рассказала Нанетте обо всем еще более подробно.
– Конечно, говорят о яде – но это уж всегда так, – рассказывала Кэтрин Нанетте. – Нет никаких оснований доверять этим слухам. Королева умерла от воспаления легких. Скорее всего, она простудилась во время крестин, но я-то видела женщин, умерших прямо на постели после родов, не вставая с нее. Мне кажется, ее убили мучительные роды.
Нанетта кивнула:
– Странно, что королевам приходится тяжелее, чем другим женщинам.
– Возможно, Господь испытывает их, посылая страдания за то, что они имеют, – ответила Кэтрин. Они переглянулись. – Странно, не правда ли, – продолжала она, – вот мы сидим тут, женщины средних лет, и никто из нас еще не рожал.
– Мне кажется, никто и не станет, – отозвалась Нанетта. – Я теперь вообще вдова...
– А я дважды выходила за стариков, хотя оба они были очень добрыми и благородными людьми... – последовала новая пауза.
Они раздумывали над сказанным. Потом Нанетта решилась спросить:
– Король очень горевал?
– Люди говорят, что переживал, – ответила Кэтрин, – но когда я видела его, мне показалось, что он в таком экстазе от рождения сына, что даже не интересуется судьбой матери. Он ведь не отстоял ночного бдения после ее кончины, уехав немедленно из Хэмптона после ее смерти, так что пришлось все, что необходимо в таких случаях, сделать Марии. И... – она понизила голос, – говорят, что он уже говорил с Кромвелем о новой жене.
– Еще одной? – испугалась Нанетта.
– Один ребенок – слишком слабая ниточка для немолодого короля. Мы должны молиться о том, чтобы король дожил до момента совершеннолетия принца, иначе нам всем придется пережить ужасное время. Один ребенок не намного лучше спора из-за престола, а король, в общем, не слишком крепкого здоровья.
– Я молюсь за него, – произнесла Нанетта, – я буду молиться за него и за принца на каждой мессе. В мире и так немало неприятностей.…
– Даже здесь, у тебя? – тихо спросила Кэтрин. Нанетта, во вдовьем чепце, слегка отвернулась, чтобы подруга не увидела печали в ее глазах. – Ты знаешь, слуги ведь говорят, Нан. Если что-то сложится не так и тебе придется покинуть Морлэнд, я буду рада видеть тебя в своем доме. Помнишь, как в детстве мы говорили об этом, и ты сказала, что если не выйдешь замуж, то будешь жить со мной? Подумай об этом, моя дорогая Нан.
– Спасибо, – поблагодарила подругу Нанетта, тронутая ее предложением. – Пока у меня есть девочки. Но все равно спасибо, Кэт, и если положение ухудшится, то я приеду к тебе.
Кэтрин кивнула:
– Впереди немало бед, и я хотела бы, чтобы мы были вместе, когда придет их час. А теперь не поговорить ли нам о чем-нибудь более приятном? Расскажи-ка мне о твоих воспитанницах...
Они сидели у окна, как часто это делали раньше – две молодые матроны, – вспоминали свое далекое детство в Кендале и говорили о домашних делах. Что же касается всего остального, то их судьбы сложились так причудливо, что практически любая другая тема отзывалась болью при прикосновении к ней.
Глава 23
В 1538 году умер Джон Баттс. Ему минуло уже пятьдесят, и, за исключением Майки, он был самым старшим в семье и последним в его поколении. Он оставил мир сильно изменившимся и бурлящим, новые идеи не слишком хорошо ладили с накатанной колеей традиции. По просьбе Люси его похоронили в часовне в Морлэнде, а не в соборе, так как при частных похоронах разрешалось отправлять католическую мессу, не опасаясь навлечь обвинения реформатов. Скорбя о Джоне, Морлэнды горевали и из-за событий лета, когда почти пресеклась ветвь Йоркского дома: Маргарет Солсбери бросили в Тауэр вместе с ее сыном, лордом Монтегю, его женой и крошкой сыном, посадили и ее младшего сына, Джеффри Поула. Ее третий сын, кардинал Рейнольд Поул, находился за границей, и как раз из-за опасности иностранного вторжения в его пользу родственников и заточили в Тауэр.
Кроме того, в заключение попали внук короля Эдуарда IV, Генри Кортней, маркиз Эксетер, его жена и сын. Эксетеру и Монтегю угрожал смертный приговор, никто не сомневался, что и остальных не помилуют.
– Король собирается расправиться со всеми, у кого в жилах течет кровь более благородная, чем у него, – горько сказала Люси, когда семья собралась после похорон в Лендале. – Быть близким к престолу—в наши дни уже преступление.
– Так было всегда, – заметил молодой Джон. – Короли заботятся о безопасности своих тронов – так устроен мир. А теперь у короля еще есть и сын, права которого нужно защитить.
– Я думаю, это все происки Кромвеля, – заявил Эмиас, и все с любопытством посмотрели на него.
