Томас Костейн - Королевский казначей
Валери сделала так, как пожелал Кер, и в деталях рассказала о путешествии. Она начала с того, как ее оставили в маленьком домике у стены королевского дворца, поведала о встрече с королем и о ее бегстве с д'Арлеем.
Кер внимательно выслушал девушку и, когда она закончила, сделал лишь одно замечание:
— Я был прав и хорошо выбрал кандидатуру. Мужчины предпочитают один и тот же тип женщин. — Он выпрямился и сказал: — Теперь я тоже кое-что сообщу вам, дитя мое. Ваше имя.
Валери резко выпрямилась. Сонливость как рукой сняло. Она пристально смотрела на Кера.
— Мое имя! — повторила девушка.
— Вашим отцом был Энгерард-Альфонс-Карл Сорель, любимый брат Агнес Сорель. И значит, дитя мое, ваше имя — Валери Сорель!
— Господин Кер!
Валери была так поражена, что не могла произнести ни звука и только смотрела на Жака Кера широко раскрытыми глазами.
— В то утро вас сразу узнала мадам Агнес, — продолжил Кер. — Она сказала, что совпадает все: и место вашего рождения, и то, что вас отдали в чужие руки, и ваше поразительное внешнее сходство с ее любимым родным братом. У Агнес Сорель насчет вас, Валери, не было ни малейших сомнений, у меня — тоже.
Валери немного пришла в себя и спросила:
— Ей были известны обстоятельства моего рождения? Кер отрицательно покачал головой:
— Она знала, что у брата был незаконный ребенок в Бер-ри. Девочка. Он потерял ее из виду. Вот и все.
— Было ли ей известно что-то о моей матери?
— Боюсь, что нет. Нам не удалось поговорить об этом, потому что бедняжке стало плохо, как вам это известно. Она выразила желание, чтобы вы прожили лучшую и более полную жизнь, чем удалось прожить ей.
Валери быстро взглянула на Кера.
— Именно поэтому вы переменили свое мнение?
— Это стало окончательной причиной. Еще до этого разговора мне не хотелось выполнять наш план. — Кер помолчал, как бы все вспоминая. — Но ее желание, а я всегда им покорялся, было решающим. Даже ради того, чтобы удержать хорошее отношение ко мне короля, я бы не нарушил ее желания.
Кер подошел к стене и отодвинул настенный ковер.
На стене находился барельеф, не очень искусно выполненный, но на нем можно было узнать главных действующих лиц. Их было трое. Главным героем являлся сам Кер, он был в головном уборе, похожем на тюрбан, в плаще на меховой подкладке, с цепью на шее. Кер стоял перед дамой у дерева. На голове у дамы был простой обруч. Она подняла одну руку. Сквозь листву другого дерева была видна голова короля, которую венчала корона.
Д'Арлей подошел поближе к барельефу и с удивлением начал его разглядывать.
— Что это означает? — удивленно спросил он. Кер засмеялся:
— Что это значит? Я задаю вам загадку, а ответ вы должны найти сами. После того как меня не станет, люди найдут путь в эту комнату и будут гадать, как это сейчас делаете вы. Я желаю всем оставить загадку — тут есть намек на конкретную правду, но не больше…
Раздался стук. Все притихли. Жак Кер сказал шепотом:
— Это, наверное, Никола. Он считает, что нам пора кончать разговоры.
Стук в стену прекратился.
— Странно, что он не настойчив, как обычно, — заметил Кер, нахмурившись, — Интересно, что там случилось и почему он перестал стучать? Нам придется посмотреть, в чем там дело. — Кер коснулся пружины, а затем взглянул на друзей. Пока лучше не говорить никому о ваших родителях, — сказал он Валери. — Нам придется пока это все держать в секрете, сначала необходимо заняться юридической стороной дела.
— Мы никому не станем об этом говорить, — заметил д’Арлей. — Даже если бы мы захотели это сделать, у нас для этого нет возможности.
— Никогда не бойтесь жизни, — серьезно продолжал Кер, — всевозможные трудности только укрепляют нашу стойкость. Я никогда не пасовал перед будущим и теперь смотрю вперед с уверенностью. Я всегда оставался хозяином положения и никогда впредь не стану сгибаться под тяжестью невзгод. Вы оба еще молоды, и мне кажется, что моя философия вам подойдет.
Он адресовал свой монолог в основном Валери. Она побледнела, услышав стук, как будто заранее чувствовала опасность. Кер заметил это и по-отцовски потрепал ее по плечу.
— Если я не боюсь Гуффье, почему вы должны его опасаться? Мы сейчас все выйдем и посмотрим, что приготовила нам судьба.
Следующая комната была пустой, но сюда доносился шум разговора из приемной. Кер открыл дверь, и все трое сразу поняли, что случилось, пока они находились в тайнике. Гуффье и сопровождавшие его офицеры скакали всю ночь и теперь были здесь. Жан де Виллаж и Никола стояли у окна, два незнакомца с мечами караулили их. В комнате находилось еще полдюжины солдат. Они прохаживались по комнате, громко топая башмаками, и о чем-то разговаривали.
— Хозяин! — воскликнул Никола. Он не смог ничего добавить, потому что один из солдат ударил его мечом в бок и громко заорал, что слуге лучше помолчать, если он желает остаться в живых.
Валери коснулась руки д'Арлея. Он взглянул на девушку и увидел, что ее личико осунулось и стало белым. Валери шепнула ему:
— Вот что значил мой сон. С тех пор как мы убежали, над нами висела опасность. Милый Робин, они нас догнали! Молю Бога, чтобы он дал мне силы все это выдержать!
Д’Арлей склонил к ней голову и шепнул на ухо:
— Любовь моя, не бойся! Что бы ни случилось, это нас не коснется!
Девушка глубоко вздохнула.
— Нет, коснется! Вот теперь я начинаю вспоминать… Гуффье показался в дверях, и все взглянули на него. Он выходил, чтобы переодеться после ночи, проведенной в седле. Сейчас он был с головы до ног одет в зеленый бархат, шляпу его украшали три высоких белых пера. На ногах были низкие кожаные башмаки с длинными закрученными носами, как того требовала мода.
Гуффье остановился на пороге, как бы желая продлить напряжение. Он торжествующе смотрел на Жака Кера.
— Дорогой меховщик, — с довольным видом сказал он, — я действую по поручению нашего короля. Должен прежде всего сообщить, что вы смещены с занимаемого вами поста.
Кер мрачно перебил Гуффье:
— Мы одержали победу в войне — и теперь я уже не нужен!
У Гуффье задергался нос, глаза злобно засверкали.
— Следуя дальнейшим приказаниям его королевского величества, я вас арестую. Вы должны сдать мне все имеющееся у вас оружие и отправиться вместе со мной и с охраной в тюрьму.
Кер побелел, у него задрожали руки. Было ясно, что он не ожидал такого.
— Я не надеялся получить награду за то, что я сделал для Франции и для его королевского величества, — с трудом сказал Кер. — Но я не ожидал, что неблагодарность может дойти до такой степени!
Гуффье всегда был модником, он достал носовой платок из-за пояса и вытер им нос. Платок просто купался в духах.
