Вальтер Скотт - Айвенго (с иллюстрациями)
- Только не ввязывайся не вовремя со своими расчётами,-сказал разбойник, - тогда я сговорюсь с аббатом.
Локсли пошёл к Эймеру, Исаак последовал за ним как тень.
- Приор Эймер,- сказал Локсли,- прошу тебя,подойди ко мне сюда,под дерево; говорят, будто ты больше любишь доброе вино и приятное женское общество, чем это подобает твоему званию,сэр аббат. Но до этого мне нет дела. Ещё говорят, что ты любишь породистых собак и резвых лошадей, и легко может статься, что, имея пристрастие к вещам,которые обходятся дорого, ты не откажешься и от мешка с золотом.Но я никогда не слышал, чтобы ты любил насилие и жестокость. Ну так вот: Исаак не прочь доставить тебе кошелёк с сотней марок серебра на твои удовольствия и прихоти, если ты уговоришь своего приятеля храмовника, чтобы он отпустил на свободу дочь Исаака.
- И возвратил бы её честно и без обиды, как взял от меня, иначе я не плательщик, - сказал еврей.
- Молчи, Исаак,- остановил его разбойник, - не то я не стану вмешиваться. Что вы скажете на моё предложение, приор Эймер?
- Это дело довольно сложное,- отвечал приор.- С одной стороны, это доброе дело,а с другой- оно на пользу еврею и потому противно моей совести.Впрочем, если еврей пожертвует сверх того что-нибудь на церковные нужды, например на пристройку общей спальни для братии, я, пожалуй, возьму грех на душу и помогу ему выручить его дочь.
- Мы не станем спорить с вами из-за каких-нибудь двадцати марок серебра на спальню- помолчи, Исаак! - или из-за пары серебряных подсвечников для алтаря, - сказал главарь.
- Как же так,мой добрый Дик Самострел…- попробовал опять вмешаться Исаак.
- Добрый… кой чёрт, добрый!- перебил его Локсли, теряя всякое терпение. - Если ты будешь ставить свою мерзкую наживу на одну доску с жизнью и честью своей дочери, ей-богу, я сделаю тебя нищим не позже как через три дня.
Исаак съёжился и замолчал.
- А кто поручится мне за исполнение этих обещаний?- спросил приор.
- Когда Исаак воротился домой, добившись успеха благодаря вашему посредничеству,- ответил главарь,- клянусь святым Губертом,я уж прослежу, чтобы он честно расплатился с вами звонкой монетой. Не то я расправлюсь с ним таким манером, что он скорее согласится заплатить в двадцать раз больше.
- Ну хорошо, Исаак,- сказал Эймер,- давай сюда свои письменные принадлежности. А впрочем, нет. Я скорее останусь целые сутки без пищи, чем возьму в руки твоё перо. Однако где же мне взять другое?
- Если ваше преподобие не побрезгает воспользоваться чернильницей еврея, перо я вам сейчас достану,- предложил Локсли.
Он натянул лук и выстрелил в дикого гуся,летевшего в вышине над их головами впереди целой стаи, которая направлялась к уединённым болотам далёкого Холдернесса. Слегка взмахивая крыльями, птица, пронзённая стрелой, упала на землю.
- Смотрите-ка, приор,- сказал Локсли,- тут вам такое множество гусиных перьев, что всему аббатству в Жорво на сто лет хватит, благо ваши монахи не ведут летописей.
Приор уселся и не спеша сочинил послание к Бриану де Буагильберу. Потом тщательно запечатал письмо и вручил его еврею, говоря:
- Это будет тебе охранной грамотой и поможет не только найти доступ в прецепторию Темплстоу, но и добиться освобождения дочери. Только смотри предложи хороший выкуп за неё,потому что,поверь мне,добрый рыцарь Буагильбер принадлежит к числу тех людей, которые ничего не делают даром.
- Теперь,приор,- сказал главарь,- я не стану задерживать тебя. Напиши только расписку Исааку на те шестьсот крон,которые назначены за твой выкуп.Я сам получу их с него,но если я услышу,что ты вздумаешь торговаться с ним или оттягивать уплату, клянусь пресвятой Марией, я сожгу твоё аббатство с тобой вместе,хотя бы мне пришлось за это быть повешенным десятью годами раньше,чем следует.
Приор менее охотно принялся писать расписку,но всё-таки написал, что взятые заимообразно у Исаака из Йорка шестьсот крон он обязуется возвратить ему в такой-то срок честно и непременно.
- А теперь,-сказал приор Эймер,- я попрошу возвратить мне мулов и лошадей, отпустить на свободу сопровождавших меня преподобных отцов, а также выдать мне обратно драгоценные перстни, бриллианты, равно как и дорогое платье, отобранное у меня.
- Что касается ваших монахов,сэр приор,- сказал Локсли,- мы их, конечно, тотчас отпустим, потому что было бы несправедливо их задерживать. Лошадей и мулов также отдадут вам, дадим и немного денег, чтобы вы могли благополучно доехать до Йорка.Было бы жестоко лишать вас средств для этого путешествия.Но что до перстней, цепочек, запонок и прочего, вы должны понять, что мы народ совестливый и не решимся подвергать ваше преподобие искушению праздного тщеславия. Ведь вы давали обет отказаться от мирской суеты и от всех мирских соблазнов,так зачем же мы будем искушать вас, возвращая вам перстни, цепочки и иные светские украшения?
- Подумайте хорошенько,господа, над тем, что вы делаете!- сказал приор. - Ведь это значит налагать руку на церковное имущество. Эти предметы, и я не знаю, какие бедствия могут вас постигнуть за то, что вы, миряне, прикасаетесь к ним своими руками.
- Об этом я позабочусь, ваше преподобие,- вмешался отшельник из Копменхерста, - я сам буду носить эти вещи.
- Друг или брат мой,- сказал приор в ответ на такое неожиданное разрешение своих сомнений,- если ты действительно принадлежишь к духовному сословию, прошу тебя серьёзно подумать об ответственности,какую ты понесёшь перед своим епархиальным начальством за участие в событиях нынешнего дня.
- Э, друг приор,- возразил отшельник,- надо тебе знать,что я принадлежу к очень маленькой епархии. В ней я сам себе начальник и не боюсь ни епископа Йоркского, ни аббатов, ни приора из Жорво.
- Стало быть, ты не настоящий священник,- сказал приор - а просто один из тех самозванцев, которые беззаконно присваивают себе священное звание, кощунствуют над богослужением и подвергают опасности души тех, кто получает от них наставления: lapides pro pane condonantes iis, то есть камни им дают вместо хлеба, как говорится в писании.
- Да у меня,- сказал отшельник,- башка лопнула бы от всей этой латыни,если бы её помнить, а потому она помаленьку и вылетела из моих мозгов. Что же касается того,чтобы избавить свет от тщеславия и франтовства таких попов,как ты, отобрав у них перстеньки и прочую нарядную дребедень, так я нахожу, что это вполне законное и похвальное дело.
- А я нахожу,что ты наглый самозванец!-воскликнул приор вне себя от гнева. - Отлучаю тебя от церкви!
- Сам ты вор и еретик!- заорал отшельник, также взбешённый.- Я не намерен переносить твои оскорбления,да ещё в присутствии моих прихожан!Как не стыдно тебе порочить меня, своего собрата? Ossa ejus perfringam, - я тебе все кости переломаю, как сказано в Вульгате.
