Бенджамин Рошфор - Фанфан и Дюбарри
Та молодая женщина, с которой он познакомился несколько месяцев назад, провела его в контору Эверетта Покса. Тот оказался высоким худым мужчиной со свинцово-серой кожей и бритым черепом — памятью о тюрьме. Небрежно и равнодушно пробежав письмо, Эверетт Покс вернул его Тюльпану и заявил, что ничем помочь не может. При этом с сердитым видом заявил (и даже замахал руками):
— Керкоф ошибается, мсье! То, что он вам наговорил — сплетни, я с этими разговорами о тайной службе и неизвестно о чем ещё не имею ничего общего! Прощайте, мсье!
Но говорил ли он правду? Заметно было, что он чего-то боялся, и Тюльпан сказал себе: "- Он лжет!" Возможно, его надломила тюрьма, возможно, он чувствовал слежку. А что, если за ним и вправду следят? Но что сказать человеку, который дал такой решительный отказ? Причем Эверетт Покс уже недвусмысленно распахнул перед Тюльпаном дверь конторы!
— Мсье, я рад поверить вашим словам, — настаивал разочарованный Тюльпан, — но всего лишь хотел, с вашего любезного согласия, воспользоваться вашими непревзойденными познаниями по флотской части, чтобы…
И Фанфан торопливо изложил историю Летиции, капитана Рурка, фрегата "Виндиктив" и своих долгих поисков. Покс, однако, едва его слушал и снова отрицательно замахал длинными руками:
— Нет — нет, мсье! Керкоф и в этом ошибается, у меня вовсе нет таких знаний и связей, как он наговорил!
Покс так безапелляционно и торопливо отрицал эти вовсе не компрометирующие его вещи, что не было сомнений — его что-то ужасно беспокоило. Тюльпан уже собрался уходить и, волоча ноги от расстройства, шел через пустой в эти ранние часы большой зал, когда вдруг вспомнил:
— О! — воскликнул он и обернулся. — Я позабыл вам передать привет от Авроры Джонс!
Покс выглядел ошеломленным.
— Вы знаете Аврору Джонс?
— Я у неё живу и помогаю собирать уголь.
Тут Покс шагнул к нему и с вытянувшимся от удивления лицом спросил:
— Так вы…Невью?
— Да.
— О! Это же совсем другое дело! — заявил Покс совершенно иным тоном, и голос его вдруг стал столь же приветлив, как и лицо.
— Анжела! — позвал он.
И в зал вошло молодая женщина, которую Тюльпан до того видел пару раз только мельком. Теперь же он впервые понял, какая она красавица, роскошная шатенка с белой кожей и зелеными глазами.
— Моя племянница Анжела! — представил её Покс. А ей сказал:
— Это Невью! Племянник Авроры Джонс.
Боже, но почему так изменилась обстановка, с чего вдруг Покс сразу успокоился и почему на милом личике Анжелы вдруг появилось — как бы это сказать — такое милое удивление, или, пожалуй даже можно сказать, признательность и благодарность?
— О! — воскликнула она мелодичным голосом, — О, мистер Невью, благодаря вам я наконец-то могу спать спокойно!
"— Мне что-то чудится!" — подумал Тюльпан и удивленно воскликнул:
— Не может быть!
— С той поры, как не стало рябого, — пояснила Анжела. И поскольку ему явно нужно было растолковать загадку, Эверетт Покс добавил:
— Рябой шантажировал Анжелу с той поры, как я угодил за решетку. И каждый вечер приходил за четвертью выручки. А когда Анжела пошла в полицию, ей заявили прямо, что племяннице каторжника так и надо! И больше ни о чем полиция и слышать не хотела, так что я подозреваю, нет, я просто уверен, что инспектор имел с доходов рябого свою долю! Будь я тогда здесь, такого бы не позволил! Точнее, ему просто не пришлось бы явиться в другой раз его б давно не стало!
— А у вашей племянницы не нашлось друзей…
— Она не отважилась ни к кому обратиться, ибо рябой её предупредил, что если будут неприятности, и ей конец, и таверну сожжет!
— Значит, он ещё больший мерзавец, чем я думал, — заявил Тюльпан, с нескрываемой симпатией поглядывая на Анжелу.
— Зато теперь вы нас от него избавили! — воскликнула юная дама с облегчением и с полной благодарности улыбкой (и это была искренняя благодарность!).
— Я очень рад, что смог помочь вам спать спокойно, — с улыбкой ответил Тюльпан, но тут же перестав смеяться, расстроенно добавил: — Что же касается сна, так теперь я уже недели три не в состоянии уснуть! Не потому, что устранил рябого, тот сам же напоролся на мой нож, а потому, что опасаюсь ареста! Знаете, теперь повсюду знают, что я сделал, вот даже вы знаете, а вы не из Чик Лейн! В ту ночь там было немало людей, и слухи разнеслись повсюду, так что вполне могла узнать и полиция. Я даже знаю, что банда рябого поклялась добраться до меня. Как? Ну, например, по мере сил помогут следствию, да или просто выдадут меня! А могут и отправить в Темзу. Понятия у них таковы, что опасаться можно чего угодно.
— Вы должны исчезнуть! — воскликнула Анжела, вложив в свой возглас всю симпатию и благодарность.
— Аврора тоже так хочет.
— А почему вы против?
— Я не могу её оставить. Она ранена, ослабла, да и возраст… Не буду я собирать уголь, чем ей жить? Ведь у неё нет никого, кроме меня! — И помолчав, Фанфан добавил: — Да и куда мне идти?
— Сюда! — Анжела повернулась к дяде, потом опять к Тюльпану, предложив:
— Мы вас укроем на сколько нужно будет. Смените имя, отрастите усы, я знаю, что еще! Да, дядюшка? Ведь мы должны ему помочь!
— Конечно! — решительно кивнул Покс.
— Благодарю от всей души, но так я могу и вас подвергнуть опасности особенно если за дело возьмется тот ваш пристав, который уже давно не получает от рябого своей доли. Простите, мсье Покс, но вы ведь бывший арестант!
— Пристав пальцем не пошевелит, и нос свой никуда совать не будет, ответил Эверетт Покс, — если я каждый день буду давать ему десять процентов с выручки. — И, помолчав, добавил: — Как и раньше!
Потом, не оставляя Тюльпану ни минуты на размышления, решил окончательно:
— Что касается миссис Авроры, Анжела будет заходить к ней, чтобы убедиться, все ли в порядке, и чтобы принести еду, и…
— И питье! — счел нужным добавить Тюльпан.
— И питье! — подтвердил Покс, так хорошо рассмеявшись, что сразу помолодел лет на десять.
— А я ей буду рассказывать, как ваши дела и чем вы заняты, а вам потом — её новости, — пообещала Анжела, показав, что умеет понять движения чужой души.
— Пройдемте-ка в контору, — предложил Эверетт Покс.
Когда они с Тюльпаном туда вернулись — к великому сожалению Тюльпана без Анжелы, чьими прелестными зелеными глазами он не уставал любоваться, Эверетт Покс, руки которого уже успокоились, и лицо обрело прежний натуральный цвет, сказал:
— Конечно, вы заметили, как я был нервен, неприятен, непереносим!
— Нет, вы просто были насторожены!
