Евгений Шалашов - Десятый самозванец
Ждать пришлось недолго. Уверенные, что их друзья удерживают беглеца (те и на самом деле стреляли), из-за поворота вышли трое в плащах и камзолах. Подождав, пока они приблизятся, Тимоха, тщательно прицелившись, выстрелил вначале в одного, а потом — во второго. Разрядив пистолеты, он бросил их на землю и, ухватив саблю, бросился на оставшегося в живых. Тот, хотя и был ошеломлен внезапным нападением, попытался контратаковать, используя мушкет, как дубину.
Первый удар Тимофей пропустил, и потому приклад очень больно ударил его в плечо. К счастью, наемник не успел как следует размахнуться, а иначе беглецу пришлось бы хуже. Все же превозмогая боль и еще более разозлившись, Тимоха нанес ответный удар так, как его учили казаки, — слегка наискосок и с оттягом на себя. Конечно, развалить противника пополам, как это делали бывалые запорожцы, ему не удалось, но рубящий удар, который пришелся по животу, сократил количество преследователей еще на одного. Схватив в охапку мушкет, саблю и один из своих разряженных пистолетов (второй куда-то упал, а искать было некогда), Тимоха, уже не прячась, быстро побежал на холм.
— Вы живы! — радостно воскликнула Ильзе, когда он в изнеможении рухнул рядом.
— Жив-здоров, — буркнул Тимофей, переводя дух. — Их теперь двое осталось.
Кажется, пистолетные выстрелы, которые слышали двое из оставшихся в живых преследователей, их изрядно смутили. И если до того они стояли открыто, то теперь спрятались за деревьями.
— Ты говорила — стрелять умеешь? — спросил Акундинов у девушки.
Ильзе, которая в тот момент заряжала пистолет, кивнула:
— Мой отец водил меня на охоту с детства.
— Попадешь? — указал Тимоха на стрелков.
Ильзе привстала на колени и быстро посмотрела в сторону охотника и наемника:
— Только, — уточнила она, — хорошо бы их выманить.
— Выманим! — посулил Акундинов, передавая девушке мушкет. Та осмотрела оружие на предмет зарядки и быстро перебежала за дерево, успев укрыться до того, как ее взяли на прицел.
— Давай на раз, два, три, — сказал Тимофей, но на всякий случай показал то же самое на пальцах. Девушка кивнула.
— Эйн, цвейн, — загундел Тимофей, а потом, крикнув: — Дрейн! — вскочил с земли и, постояв немного, упал обратно.
Вовремя упал. Со стороны атакующих раздалось сразу два выстрела, а с их — только один. Впрочем, судя по жутковатому крику с той стороны, он был удачен.
Скромная девушка Ильзе, только что подстрелившая человека, сосредоточенно перезаряжала мушкет.
— Пороха нет. Пули закончились! — доложила девушка, демонстрируя пустые мешочки.
— Обойдемся, — бодро махнул рукой Тимофей, думая — что же делать дальше? Кажется, теперь роли поменялись. И думалось ему — оставшийся в живых (а кто остался-то?) не захочет рисковать своей шкурой. Чтобы проверить свою гипотезу, Акундинов выкрикнул:
— Эй, там! Хочешь жить — выходи без оружия и с поднятыми руками!
— Поклянись, что не убьешь! — донеслось оттуда.
— Клянусь, — ответил Тимофей.
— Нет! Дай слово чести, слово принца, что оставишь меня в живых!
— Слово чести, слово принца! — пообещал Акундинов, перевоплощаясь в царевича Шуйского и замечая боковым зрением, как у Ильзе отвисает челюсть от удивления. «Вот так-то, девочка! — хохотнул про себя Тимофей, довольный впечатлением. — А ты думала…»
— Я — выхожу! — выкрикнул наемник, появляясь из-за деревьев.
— Сиди пока тут и держи его на прицеле! Мало ли что, — приказал Тимофей девушке, которая от изумления от встречи с принцем опустила было ствол, но быстро пришла в себя.
Акундинов, спустившись по крутому склону и держа на всякий случай пистолет, подошел к наемнику. Тот дисциплинированно держал руки вверх.
— Повернись ко мне, — приказал ему Акундинов, стараясь, чтобы голос был спокойным, но твердым, — так, как положено принцу!
Когда тот послушно повернулся спиной, Тимофей ударил его рукояткой пистолета по голове.
— Ильзе, иди ко мне, — крикнул он девушке, а сам принялся вязать пленного его же собственным поясом.
— Господин Йоханн, принц… — пролепетала девушка. — Вы же обещали!
— А я свое слово держу, — ответил Тимофей, заканчивая вязать последний узел. — Он — живой. Но лучше, чтобы он сейчас был беспомощным. Так?
Ильзе, подумав немного, кивнула. Действительно, слова своего принц не нарушал, а преследователей могло быть еще больше.
— Ну-ка, где наш храбрый охотник? — спросил Тимофей, оглядываясь по сторонам.
Ганс Хансен (или — Ханс Гансен?) нашелся неподалеку. Полуфунтовая мушкетная пуля, попав ему в ногу, почти оторвала ее от туловища…
— Помогите… — прошептал старый разбойник, глядя на Акундинова глазами больной собаки.
Ильзе, понявшая вдруг, что это ее рук дело, разрыдалась и кинулась прочь. Кажется, девушку тошнило.
— Ну а как же я тебе помогу? — поинтересовался Тимофей, глядя, как из взлохмаченного мяса выглядывает кость, а кровь хлещет, как вода из дырявого ведра.
Можно, конечно, отрезать ногу и прижечь культю огнем. Вот только получится? Да и заслуживает бандит, чтобы ему спасали жизнь?
Все же Акундинов попытался перетянуть рану веревкой, срезанной с мешка самого Ганса. Но, несмотря на все усилия Тимофея и немного оправившейся от плача и терзаний Ильзе, кровь не останавливалась. Старый разбойник, теряя жизненную влагу, слабел.
— Дайте фляжку, — попросил Ганс, слабым движением руки показывая на свой мешок.
Ильзе, вытащив кожаную баклажку, открыла зубами затычку. Вначале приложилась сама, а потом поднесла к губам старика. Тот с большим трудом, но все-таки сумел сделать пару глотков, а потом блаженно отвалился назад.
— Ну вот! — сказал Ганс, прикрывая глаза. — Ловили меня, убить пытались. Сколько солдат, стражников было — никому не удавалось. А прикончила меня сопливая девка…
Улыбнувшись чему-то, старый разбойник умер. Тимофей, обращаясь к Ильзе, которая собралась было еще немного поплакать, сказал:
— Пойдем-ка посмотрим, как там остальные.
Все трое были мертвы. Возможно, кто-то из них умер не сразу. Но будь это даже и так, помочь им уже было нельзя. Вокруг убитых вились толстые трупные мухи. А разбойник с разрубленным животом был облеплен ими так густо, словно был укутан в черный густой ковер. От запаха Ильзе опять стало нехорошо. Тимофей, для которого это были не первые и даже не десятые увиденные мертвые тела, отнесся ко всему спокойно. Он, конечно, пожалел бедную Ильзе, но не настолько, чтобы забыть пошарить в карманах умерших и оставить оружие. Одному тащить было тяжело, поэтому девушке пришлось нести два мушкета. Акундинов загрузился пистолетами, поясами и ножами. Вот только собственный пистолет он так и не нашел.
