Василий Гурковский - Партизан Лейбу
ГЛАВА 2
НАРОДНЫЙ МСТИТЕЛЬ ЕВРЕЙСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОСТИ
Партизанский лагерь. На более возвышенном месте в лесу стояло несколько шалашей. Тобиаса подвели к одному из них, там располагалось что-то вроде кухни и одновременно хозяйственно-продовольственного склада, в общем – пищеблок. Хозяйничали там два добрейших человека – кубанский казак дядя Паша и тетя Фекла, жена отрядного старшины. Когда они его кормили и знакомились, Тобиас поинтересовался, кто те трое военных, которые встретили его в деревне Бобрик, и описал их внешне. Оказалось, что старший из них действительно командир партизанского отряда под именем Ивана Болотникова, так как был из местных и чтобы не подвергать опасности семью и родственников, жил под псевдонимом. На самом деле он был Глушко Иосиф Никифорович. Вторым из тех троих был начальник штаба отряда, бывший военврач, а третьим – старшина отряда, как бы заместитель по хозяйственной части, муж той самой тети Феклы.
Тетя Фекла с дядей Пашей стали для Тобиаса вторыми родителями. Дело в том, что сразу по приходу в отряд он очень сильно заболел… Сказались видимо беспрерывные жестокие побои и издевательства и годичное пребывание в концлагере вообще, последние нервные срывы, и недавнее, почти суточное пребывание в холодной воде и грязи дренажных каналов при побеге.
На снимке Сержант Тобиас Лейбу. Берлин. 1945 год.
Его лихорадило, все тело горело огнем, пытался все время куда-то бежать. Тетя Фекла оставила его в шалаше рядом с кухней. Они с дядей Пашей и так имели забот выше головы, но поочередно дежурили у больного, меняли повязки, где-то доставали какие-то лекарства, делали всякие примочки-прикладки, в общем спасли Тобиаса о верной смерти. Фекла принесла откуда-то свежего липового меда, а когда Тобиас заикнулся, что мол у нас говорили в семье, мед при высокой температуре принимать нельзя, дядя Паша тут же выдал свое резюме: «Цэ можэ у вас десь там ныззя, а у нас сынок, знаешь, шо надо, шоб нэ хворать – жрать надо добрэ, та занывать чим нэбудь такым, шоб нэ тильки в жывоти, и у ногах жарко було».
Как бы там ни было, именно они поставили Тобиаса на ноги. Другим хватало забот и без него. Отряд был еще только на стадии организации, поэтому «вживался» в территорию, во время и в обстоятельства.
Была организована группа подрывников из шести человек – пять молодых ребят и одна девушка. Они были наспех обучены подрывному делу и начали выходить на задания. Состав группы часто вызывал улыбки у пожилых партизан. Ну уж точно – полный интернационал. Один русский, один чех, два белоруса, а еще еврей и еврейка. Но смеялись не по национальному поводу. Просто русский, два белоруса и девушка были темноволосыми, а чех и Тобиас – русоволосые и оба голубоглазые, то есть больше походили на белорусов, чем сами ребята-белорусы.
Группа была «антистроительная». Ее основной задачей было разрушение мостов, железнодорожных путей и других важных объектов. Так как отряд был расположен у перекрестья двух важнейших железнодорожных потоков – Брест-Гомель-Москва и Минск-Киев-Юг, по приказу Ставки Верховного Главнокомандующего и Центрального штаба партизанского движения эти направления были буквально оседланы белорусскими и украинскими партизанскими отрядами, которые в полном смысле слова парализовывали железнодорожные сообщения по этим стратегическим направлениям. И как ни пытались немцы стабилизировать положение путем буквально сплошной охраны, использования собак, контрольные прогонов и т. п., поезда все равно шли под откос, мосты взрывались, система движения постоянно нарушалась.
У партизан, особенно в первое время, не было боеприпасов, необходимых взрывных механизмов и приборов. Многие из них погибали при подготовке взрывов и при стычках с охраной, но они не давали оккупантам покоя ни днем, ни ночью.
Стандартная партизанская «мина» – это, как правило, обычный 152 мм артиллерийский снаряд с вывернутой головкой-взрывателем. Потом туда вставляют палочку, заливают толом (эта взрывчатка гораздо более удобная, чем динамит или немецкий аммонал), в общем, делают что-то в качестве запала. Затем эту «мину» необходимо подложить под рельс. Насыпь в Белоруссии в основном песчаная, поэтому шпалы лежат чаще. Надо выкопать углубление, подложить что-то в него типа картона или фанеры, чтобы снаряд не так «проседал» или вдавливался в насыпь, накрыть сверху и засыпать. Все это должно делаться быстро, осторожно и незаметно как со стороны, так и на месте закладки взрывчатки. Времени на нее – минимум, удача – жизнь, неудача – смерть. Принцип подрыва тоже простой – при проходе состава рельсы «проседают» до 4-х сантиметров, а чтобы сработал запал и взорвался снаряд, хватит 1–2 см.
Группа подрывников работала успешно. В какой-то мере им подпортила настроение гибель прилетевшей из Москвы на помощь партизанам группы армейских подрывников, которая была уже по-другому оснащена, более подготовлена. Целью ее прибытия было усиление подрывной работы к ноябрьским праздникам 1943 года, но вся группа погибла еще на первом заходе. Они по пути к месту взрыва были обнаружены охранной облавой и подорвали сами себя.
Тобиас освоился в отряде, у него появились друзья и в составе группы подрывников, и вне ее. Ему нравилась эта опасная работа, радовала ее нужность и конкретность, когда сразу видишь плоды своего, пусть страшного, разрушительного, но очень нужного для Победы труда. Он не мстил за истерзанную юность, свою и других, за непонятно откуда взявшийся звериный национализм и антисемитизм, он просто работал. Он еще с первого взрыва понял, что война и особенно партизанская война – это постоянная, тяжелая работа. Это когда враги кругом и друзья кругом. Отряд жил дружной семьей, каждый знал свое дело, свое место и чувствовал себя ответственным и за дело, и за себя, и за отряд.
Наиболее памятным днем из всей «взрывной» жизни Тобиаса стало 5 ноября 1943 года. Перед этим он второй раз вступил в комсомол, уже в ВЛКСМ, Всесоюзный Ленинский Коммунистический союз молодежи. Кто вступал на фронте в комсомол и в партию, тот на всю жизнь запомнил то чувство гордости и причастности к чему-то великому и общему. Перед праздником группе была поставлена задача перекрыть движение поездов на том участке, где погибла группа, прибывшая из Москвы. Надо было во что бы то ни стало задержать немецкие эшелоны из Германии, не дать им возможности подтягивать резервы и боеприпасы к Днепру.
Группа вышла на задание. Залегли вблизи железнодорожного полотна. Широкой полосой прошли немцы с собаками. Сразу после них протарахтел небольшой контрольный порожняк. По сведениям разведки, от станции Калинковичи через три часа пойдет эшелон с танками и живой силой, перед ним – еще два состава. Надо было взорвать полотно перед любыт из них, а они шли с интервалом в один час.
