Григорий Кроних - Великолепная четверка
— Он вроде как психолог, он разные буржуйские слова знает, — ответила Ксанка.
— Не, — Яшка вытолкал лодку на чистую воду и начал грести.
— Валерка говорил — ее на костре сожгли.
— Он соврет — не дорого возьмет… Ксанка!
— Чего?
— А тебе в платке лучше.
— Скажешь, тоже, — девчонка смутилась.
— Точно, — цыганенок посмотрел на нее в упор.
Короткое путешествие закончилось у противоположного берега. Яшка спрыгнул в воду и стал вытягивать лодку на берег.
— Ты чего?
— Я тебя одну не пущу, на пару пойдем!
— Да ты что! Провалить разведку хочешь?
— Ксанка!
— Тут и спору нет, ступай! — девушка выпрыгнула из лодки и решительно побрела к берегу.
— Ксанка, Ксанка! Постой, Ксанка! — Яшка бросился вдогонку. — Ну погоди же, ну!
Она обернулась и строго сказала:
— Ты слыхал, что Данька велел?
— Да я не то, — Яшка подошел вплотную и снял с шеи маленький крестик.
— Зачем?
— Дедов крест, беду стороной обводит, — пояснил цыган, отворачиваясь.
— Пойду я, — Ксанке тоже стало как-то неловко.
— Ступай…
* * *Благодаря бурнашам (чтоб им пусто было!) хлопот по хозяйству у тетки Дарьи стало меньше. Десяток кур и кабанчик пропали в ненасытных глотках бандитов, и ни один не поперхнулся, хоть и поминала она их недобрым словом по сто раз на дню. Только коровку ей «мстители» возвратили, дети без молока не остались. И на том спасибо и низкий поклон.
Утешая себя этими нехитрыми мыслями, тетка Дарья окучивала на огороде бульбу.
— Ку-ку, ку-ку, — раздалось вдруг ниоткуда.
Баба бросила работу и стала озираться. Потом оставила инструмент и ушла с огорода…
— Слыхал? — обратился Семка к бывшему уряднику, а ныне вольному казаку Тимофею.
Тимофей в засаде был поставлен Лютым за главного.
— Тихо, а то получишь трошки на орехи, — пригрозил он.
Если только удерут «мстители» — не сносить Тимофею головы. Сидор не посмотрит, что он из урядников, ему на всех начхать. Даже к самому батьке Бурнашу относится Лютый с усмешкой. А вот за свой приказ нарушенный — не помилует. Тимофей четко уяснил: сидеть тихо, если кто в гости посторонний заявится, — хватать немедля, а если кукушка с петухом просигналят, то тут уж втрое внимательнее надо быть. И куда баба побегла? Со своего места — бурьяна за огородом — Тимофей тетку Дарью больше не видел. Зато ее должны видеть еще трое казаков, что сидят позади ограды. Бывший урядник тихонько достал маузер и взвел боек. Кто знает, сколько в красной банде человек?
Ксанка смело вошла в ограду, затворила за собой калитку и привычным по-мальчишески широким шагом направилась к хате.
— Хватай! — скомандовал Тимофей и высунулся из бурьяна.
Ксанка по привычке схватилась за карман, где обычно носила револьвер, да только нет на юбке карманов…
Бурнаши смело двинулись к девчонке, но путь им преградил, ощерив клыки, хозяйский пес. Тимофей в него выстрелил. Его помощники пальнули еще несколько раз — уже для острастки. Ксанка побежала к калитке, распахнула, и тут же перед ней вырос, как из-под земли, здоровый амбал. Кулаки — как гири! Она, не долго думая (пригодилась тренировка), пнула врага в голень. Бурнаш согнулся, тогда Ксанка сделала подсечку и, свалив казака, открыла путь к свободе. Семка, как самый шустрый, первым догнал разведчицу и, не желая сталкиваться с ней лицом к лицу, ударил девчонку прикладом. Словно споткнувшись, Ксанка покатилась в дорожную пыль.
— Пымал гадюку! — гордо доложил Семка запыхавшемуся Тимофею.
— Да ты ее прибил, дурачина! — урядник представил гнев Лютого и задрожал.
— Ничего, красные — они живучие, — спокойно сказал казачок и принялся вязать своей добыче руки.
Словно в подтверждение этих слов, Ксанка тихонько застонала.
— Лови бабу, — приказал Тимофей.
Тетку Дарью бурнаши отыскали в хате, оторвали от детей, которых она в испуге обняла, и за волосы выволокли на улицу. Бесчувственную Ксанку бросили через седло и повезли на расправу к Лютому.
10
Яшка уже был на своем берегу, когда забрехала собака. И тут же раздался выстрел, за ним еще несколько. Цыган на секунду замер, развернулся и бросился напрямик через камыши, не разбирая тропинки.
Только бы он ошибся, твердил про себя Яшка. Только бы это пьяные бурнаши устроили салют в небо или померещилась им с похмелья красная конница… Но про себя он знал, что случилось непоправимое…
Цыганенок прыгнул с берега и короткими саженками отчаянно резал воду. Быстрее любой лодки доплыл он до противоположной стороны, бегом поднялся по косогору и ворвался в калитку знакомой ограды. Его бы не остановил сейчас и целый эскадрон. Но на пути никого не было.
Только среди пустого двора лежала мертвая собака тетки Дарьи. Как гончая по следу, обежал Яшка вокруг хаты, заглянул на огород. Хозяйка и ее ранняя гостья пропали. Но, уже уходя, у калитки цыган заметил подаренный им крест с оборванным шнурком. И душа его также оборвалась. Яшка подобрал крестик и до боли сжал в кулаке…
* * *— Вот бисова семейка! — воскликнул Лютый, когда к нему доставили юную разведчицу. — Может, и тебе, девка, треба для уму горячих всыпать?
— Чегой-то вы, дядя Сидор, гутарите?
— Не понимаешь?
— Нет, дядя Сидор, — Ксанка пошире распахнула простодушные глаза.
— Ну-ну… покажи, как ты кукуешь, — Лютый, приглядываясь, кругом обошел девчонку.
— Да я ж не умею, — глупо хихикнула девочка.
— А петухом?
— И петухом не можу. Хотите, спляшу?
— Я вижу, как ты плясать умеешь, — атаман кивнул на охромевшего амбала, который с ненавистью смотрел в спину Ксанке.
Она оглянулась.
— Да это с перепугу вышло. Как увидела я его рожу перед собой, подумала — бандит.
Лютый рассмеялся.
— Значит, и «красных мстителей» не знаешь, среди которых брат твой затесался?
— Не знаю, дядечка Сидор, я к тетке Дарье зашла кусок хлеба попросить, а тут… — Ксанка смот рела на него так спокойно, что Лютый ей даже на мгновение поверил.
— Жалко мне тебя, сиротку, — сказал атаман. — Чем по чужим людям мыкаться — определю я тебе место, чтоб тепло было да сытно. С батькой твоим мы, может, и враги были, а с дитя — какой спрос… — Насупившись, Лютый оглядел притихших от такого оборота дела бурнашей. — Это для всех приказ! Кто сироту обидит — шкурой своей поплатится, поняли?
* * *…Валерка схватил цыгана за грудки и припечатал к дереву. Яшка, не сопротивляясь, безучастно глядел в сторону.
— Ты же бросил ее! Бросил! Слышишь? Ты струсил! — Валерка оттолкнул Яшку и подскочил к Даньке. — А ты что молчишь? Ну, скажи, что он струсил. Скажи!
