Александр Дюма - Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Книга 2
Офицер не мог допустить, чтобы такое важное лицо, как комендант, стало беспокоиться ради какого-то горожанина, приехавшего верхом.
— Вот и прекрасно. Господин комендант собирается куда-то ехать: видите, во дворе стоит запряженная карета, следовательно, ему не придется нарочно выходить к вам, он вас увидит, когда будет проезжать мимо.
Арамис кивнул головой в знак согласия; он и сам не хотел выдавать себя за важное лицо. И он терпеливо стал дожидаться, опершись о луку седла.
Минут через десять карета коменданта остановилась у крыльца. В дверях показался комендант.
Хозяин крепости должен был подвергнуться тем же формальностям, что и посторонний: караульный подошел к карете, когда она подъехала к подъемному мосту, и комендант отворил дверцы, исполняя таким образом установленные им самим правила. Заглянув в карету, часовой мог удостовериться, что никто не покидает Бастилию тайком.
Карета покатила по подъемному мосту.
Но в ту минуту, когда отворяли решетку, офицер подошел к карете, остановившейся вторично, и сказал несколько слов коменданту. Комендант тотчас же выглянул из кареты и увидел сидевшего верхом Арамиса. Он радостно вскрикнул и вышел или, вернее, выскочил из экипажа, подбежал к Арамису, схватил его за руку и рассыпался перед ним в извинениях. Он был почти готов поцеловать у него руку.
— Сколько надо претерпеть, чтобы добраться до Бастилии, господин комендант! Наверное, тем, кого посылают насильно, попасть туда значительно проще.
— Простите, пожалуйста. Ах, монсеньор, как я рад, что вижу ваше преосвященство.
— Тсс! Вы не думаете о том, что вы говорите. Могут вообразить бог знает что, если увидят епископа в таком обличье.
— Ах, простите, извините, я действительно не подумал!.. На конюшню лошадь этого господина! — крикнул Безмо.
— Не надо, не надо! — запротестовал Арамис.
— Почему не надо?
— Потому что в этой сумке пять тысяч пистолей.
Комендант так просиял, что если бы в эту минуту его увидели заключенные, они подумали бы, что к нему приехал принц крови.
— Да, да, вы правы. Лошадь к комендантскому дому! Угодно вам, дорогой д’Эрбле, сесть в карету и проехать ко мне?
— Сесть в карету, чтобы проехать через двор? Неужели вы считаете меня таким инвалидом, господин комендант? Нет, нет, пойдем пешком, непременно пешком.
Тогда Безмо предложил свою руку, но прелат отказался. Так дошли они до дома коменданта: Безмо — потирая руки и искоса поглядывая на лошадь, Арамис — созерцая голые черные стены.
Довольно обширный вестибюль и прямая лестница из белого камня вели в комнаты Безмо.
Хозяин миновал прихожую, столовую, где накрывали на стол, открыл потайную дверь и заперся со своим гостем в большом кабинете, окна которого выходили на дворы и конюшни.
Безмо усадил прелата с той подобострастной вежливостью, секрет которой знают только очень добрые или признательные люди. Кресло, подушку под ноги, столик на колесах — все это комендант приготовил сам. Но с особенной заботливостью, словно священнодействуя, Безмо положил на столик мешок с золотом, который один из его солдат внес в комнату с таким благоговением, как священник несет святые дары.
Солдат вышел. Безмо запер за ним дверь, задернул на окне занавеску и посмотрел Арамису в глаза, чтобы увидеть, не нуждается ли прелат еще в чем-нибудь.
— Итак, монсеньор, — сказал он, не садясь, — вы по-прежнему верны своему слову?
— В делах, дорогой Бемзо, аккуратность не добродетель, а просто обязанность.
— Да, в делах, я понимаю; но разве у нас с вами дела? Вы просто оказываете мне услугу, монсеньор.
— Полно, полно, дорогой Безмо! Признайтесь, что, несмотря на всю мою аккуратность, вы все-таки волновались.
— По поводу вашего здоровья, — пробормотал Безмо.
— Я хотел приехать еще вчера, но никак не мог, потому что очень устал, — улыбнулся Арамис.
Безмо подложил другую подушку за спину своего гостя.
— Зато сегодня я решил приехать к вам пораньше, — продолжал Арамис.
— Вы превосходный человек, монсеньор.
— Только я спешил, по-видимому, напрасно.
— Почему?
— Ведь вы собирались куда-то ехать?
Безмо покраснел.
— Действительно, — сказал он, — собирался.
— Значит, я вам помешал. Если бы я это знал, я бы ни за что не приехал, — продолжал Арамис, пронизывая взглядом бедного коменданта.
— Ах, ваше преосвященство, вы никогда не можете помешать мне!
— Признайтесь, вы собирались ехать, чтобы раздобыть где-нибудь денег.
— Нет, — пробормотал Безмо, — клянусь вам, я ехал…
— Господин комендант поедет к господину Фуке или нет? — раздался снизу чей-то голос.
Безмо как ужаленный бросился к окну.
— Нет, нет! — в отчаянии закричал он. — Какой дьявол говорит там о господине Фуке? Пьяны вы, что ли? Кто смеет беспокоить меня, когда я занят делом?
— Вы собирались к господину Фуке? — спросил Арамис. — К аббату или к суперинтенданту?
Безмо страшно хотел солгать, однако не решился.
— К господину суперинтенданту, — проговорил он.
— Ну, значит, вам нужны были деньги, раз вы собирались ехать к тому лицу, которое дает их.
— Клянусь вам, что я бы никогда не решился попросить денег у господина Фуке. Я хотел только узнать у него ваш адрес, вот и все.
— Мой адрес у господина Фуке? — вскричал Арамис, вытаращив глаза.
— Да как же! — заговорил Безмо, смущенный взглядом прелата. — Разумеется, у господина Фуке.
— Ничего в этом дурного нет, дорогой Безмо. Только я понять не могу, почему вы хотели обратиться за моим адресом к господину Фуке?
— Чтобы написать вам.
— Это понятно, — с улыбкой кивнул Арамис, — но я не спрашиваю, зачем вам понадобился мой адрес, а спрашиваю, почему вы хотели обратиться за ним к господину Фуке?
— Ах, — отвечал Безмо, — потому что Бель-Иль принадлежит господину Фуке.
— Так что ж?
— Бель-Иль находится в ваннской епархии, а так как вы ваннский епископ…
— Дорогой Безмо, раз вам было известно, что я ваннский епископ, вам не нужно было узнавать мой адрес у господина Фуке.
— Может быть, монсеньор, — окончательно смешался Безмо, — я совершил какую-нибудь неделикатность? В таком случае прошу у вас извинения.
— Полно! Какую вы могли совершить неделикатность? — спокойно спросил Арамис.
С улыбкой глядя на коменданта, Арамис недоумевал, каким образом Безмо, не зная его адреса, знал, однако, что его епархия была в Ванне.
«Постараемся выяснить это», — сказал он себе.
