Александр Дюма - Роман Виолетты
— Видя, как вы к ней расположены, я нисколько не намерен прятать малышку от вас, однако вынужден держать ее подальше от глаз господина Берюше, который снял задвижку с ее комнаты, чтобы захаживать туда в любое удобное для него время. В два часа ночи девочка прибежала ко мне в поисках защиты, и я предоставил ей убежище — только и всего.
— Значит, она здесь? — не удержалась графиня.
— Помилуйте, сударыня, как можно? К счастью, моя холостяцкая квартира свободна, и я привел девочку туда.
— И вы дадите мне адрес?
— С превеликим удовольствием, сударыня. Виолетта мне столько о вас рассказывала.
— Она говорила вам обо мне?
— Да, сударыня, мне известно, как вы были к ней добры; бедняжка сейчас нуждается в поддержке, и я буду всячески способствовать тому, чтобы в вашем лице она обрела покровительницу.
— Мне остается только поблагодарить вас, сударь. Раз несчастная малютка не решилась обратиться за помощью ко мне, я рада, что она нашла приют у такого человека, как вы.
Тем временем я написал адрес: «Улица Нёв-Сент-Огюстен, второй этаж, двойная дверь с зеленой бархатной обивкой», а затем поставил подпись — «Кристиан».
В этом доме меня знали только под таким именем.
— Разрешите задать вам один вопрос, — обратилась ко мне графиня, — когда вы рассчитываете ее увидеть?
— Сегодня вечером, сударыня.
— Она не собиралась выходить из дома после полудня?
— Уверен, вы застанете ее за чтением: она упивается романом (и я намеренно выделил название) «Мадемуазель де Мопен».
— Это вы заставили ее читать такую книгу?
— О нет, сударыня, она читает то, что ей хочется самой.
— Сначала я заеду за покупками на улицу Мира, а оттуда отправлюсь к ней.
Я раскланялся с графиней и проводил ее до лестницы; затем побежал на балкон, наблюдая, как ее экипаж проследовал по Риволи и свернул на Вандомскую площадь.
Тут я схватил шляпу, сбежал по лестнице и в один миг очутился на улице Сент-Огюстен. У меня был ключ от коридора; обогнув спальню, я бесшумно проник в туалетную комнату, откуда через нарочно устроенное отверстие стал наблюдать за Виолеттой, раскинувшейся на кушетке; на ней не было ничего, кроме полураспахнутых халата и сорочки, на коленях покоилась раскрытая книга, пальчиком она рассеянно теребила маленький розовый бутончик своей груди — забавлялась, извлекая его, точно земляничку, из черных зарослей рассыпанных по груди волос.
Едва я обосновался на своем наблюдательном пункте, как Виолетта встрепенулась, и мне стало ясно, что она услышала шум со стороны лестничной площадки. Действительно, кто-то постучал в дверь.
Девушка протянула руку к шнурку звонка, но, видно, вспомнив, что горничную отослали, поднялась и мелкими шажками осторожно двинулась к двери.
Стук продолжался.
— Кто там? — спросила Виолетта.
— Ваша подруга.
— Моя подруга?
— Да, графиня. Я пришла с разрешения Кристиана; у меня от него записка.
— Ах, да, конечно! — воскликнула Виолетта, узнав голос графини и вспомнив о нашем с ней разговоре. — Добро пожаловать.
И она впустила графиню.
Вошедшая гостья прежде всего поторопилась запереть дверь.
— Вы одна? — спросила она Виолетту.
— Совершенно одна.
— Где ваша горничная?
— У портнихи.
— Тем лучше! Я была почти уверена, что застану вас и, желая насладиться вашим обществом, отослала свой экипаж, а обратно поеду в фиакре. Вы готовы уделить мне часок-другой?
— Охотно.
— И вам приятно меня видеть?
— Весьма.
— Неблагодарная девчонка!
Тем временем графиня сняла шляпку, вуаль, кашемировую шаль и осталась в свободном черном атласном платье, сверху донизу застегнутом на пуговицы из розового коралла. Такие же кораллы красовались в ее ушах.
— Неблагодарная? — повторила Виолетта. — В чем вы укоряете меня?
— Вместо того чтобы разыскать меня, вы доверились какому-то мужчине!
— Я не знала ни вашего имени, ни адреса, ни номера дома. Сегодня в два часа вы собирались зайти за мной в магазин, припоминаете?
— Конечно, я пришла, но птичка уже упорхнула, и новая клетка, признаться, получше старой, с чем вас и поздравляю.
— По-вашему, здесь красиво?
— Восхитительно! Если уж эти художники берутся за отделку квартиры, то проявляют отменный вкус!
И она приблизилась к Виолетте.
— Ах, да, милая малютка, — произнесла она, — ведь я вас еще не поцеловала.
Обеими руками она схватила девочку за голову и горячо поцеловала в губы. Виолетта невольно уклонилась от поцелуя, однако графиня удержала ее.
— Посмотри-ка (она перешла на «ты»), как прекрасно смотрится твоя очаровательная головка на фоне черного атласного платья.
Она подвела девочку к зеркалу, расположенному между двумя окнами; восхитительные белокурые локоны графини ниспадали Виолетте на лицо, смешиваясь с ее черными волосами.
— Ах, как бы мне хотелось родиться блондинкой! — вздохнула Виолетта.
— Отчего же?
— На мой взгляд, блондинки привлекательнее брюнеток.
— Ты и в самом деле так считаешь, моя прелесть?
— О да! — воскликнула Виолетта, вглядываясь в графиню скорее с любопытством, чем с желанием.
— Блондинка я только наполовину.
— Наполовину?
— У меня темные глаза и черные брови.
— Очень красивое сочетание, — бесхитростно произнесла Виолетта.
— Значит, ты находишь меня красивой?
— Великолепной!
— Ах ты льстица! — воскликнула графиня, обхватив Виолетту рукой, и, увлекая ее к себе на колени, села на кушетку.
— Вам будет тяжело, — попробовала возразить Виолетта.
— Ни в коем случае. Как же здесь жарко, малышка!
— Вы наглухо застегнуты, совсем по-зимнему.
— Ты права, я задыхаюсь. Будь у меня уверенность, что никто не войдет, я охотно сняла бы корсет.
— Не беспокойтесь, никто не придет.
— Что же, в таком случае…
Графиня стремительно расстегнула платье, неистово срывая корсет, так что отвалилось несколько крючков, бросила его на стул и с облегчением вздохнула, оказавшись в длинной батистовой рубашке и распахнутом атласном платье.
— А ты чего ждешь, разве тебе не жарко в кашемировом халате?
— О нет, взгляните: он очень тонкий.
Все же Виолетта развязала витой пояс халата, явив перед графиней батистовую рубашечку и голые ножки в бархатных домашних туфлях. Два полушария груди восхитительно выступали на фоне ее тонкой талии.
— Вы посмотрите на эту маленькую чаровницу, — восхитилась графиня, — ей еще нет пятнадцати, а у нее уже грудь больше, чем у меня (и она просунула руку в раскрытый ворот сорочки Виолетты).
— Ах, что за чудо! — пробормотала она. — И кончик розовый, как у блондинок! О, милая малышка, вот что прекрасно гармонировало бы с моими глазами, черными бровями и светлыми волосами! Позвольте мне поцеловать этот бутончик.
