Андрей Величко - Эмигранты
• и сразу после этого нажимать на спусковой крючок. В таком случае осечек не случалось. Но если с готовым к стрельбе револьвером просто пройтись минут пять, то после этого осечка была уже вполне возможна. А если его потрясти, то в результате вероятность успешного выстрела составляла не больше половины.
Это, как ни странно, такое может звучать для знатоков оружия, были еще цветочки. Ягодки начинались после шести выстрелов, когда возникала необходимость перезаряжать барабан.
Первым делом следовало маленькой отверткой вывернуть два винта М4, крепящие упорную планку оси барабана. После чего снять эту планку и положить куда-нибудь вместе с винтами. А то ведь они маленькие, уронишь в траву — так потом и не найдешь. Дальше — хуже. Держа револьвер правой рукой, следовало ухитриться ею же отвести в сторону фиксатор барабана, а его пружина была довольно мощной, так что фиксатор так и норовил вывернуть револьвер из руки. При этом ногтями большого и среднего пальца левой руки требовалось уцепиться за выточку на торце оси барабана. И, покачивая эту ось из стороны в сторону, вытащить ее миллиметров на семь, после чего за ее торец можно будет ухватиться уже пальцами. Ухватившись, надо было окончательно извлечь ось, поднять с земли вывалившийся из револьвера барабан и приступать к его перезарядке.
~~~
Испытания показали, что самопал получился очень даже ничего. Во всяком случае, я из него с двадцати метров уверенно попадал в ростовую мишень, и на таком расстоянии его пятнадцатимиллиметровые круглые пули пробивали трехсантиметровую доску. Теперь оставалось сделать на рукоятку накладки из цветного наборного плекса и вообще посмотреть, чем еще можно украсить это мощное оружие. Но с этим, как и с изготовлением короны из нержавейки, разноцветной пластиковой пленки и того же плексигласа, придется обождать. Установилась хорошая погода, и пора было спускать корпус моего корабля на воду.
~~~
Примерно половину северной части острова Чатем занимала большая лагуна, по очертаниям похожая на Каспийское море, только, разумеется, существенно меньших размеров. С севера на юг в ней было порядка тридцати километров, с запада на восток в центре — десять, а на севере, в районе «головы коня», — пятнадцать. Лагуна имела узкий выход в океан, по которому во время прилива из нее можно было вывести судно с осадкой до трех метров, то есть мой «Грумант» там пройти сможет.
Верфь была устроена у самого берега на южном конце лагуны, рядом с небольшой бухточкой, которую пришлось совсем немного подровнять и углубить, чтобы получилась приличная достроечная стенка.
И вот настал знаменательный день. Илья на всякий случай пригнал почти сотню народу, хотя для спуска хватило бы и рабочих верфи. В общем, в уже освобожденный от боковых упоров корпус уперлись, поддели его сзади рычагом — и на «раз-два-взяли» протолкали вперед метра полтора, а дальше он сам пошел по наклонному деревянному желобу, смазанному солидолом. Плюх — и корпус закачался в бухточке. Его привязали, перебросили со стенки мостки, и на этом сам по себе спуск был закончен. Теперь можно было приступать к торжественной части.
Мы решили, что ни к чему слепо следовать родившейся совсем в других условиях традиции, и не стали разбивать бутылку с шампанским о корпус. Во-первых, это не так просто — он же деревянный, а во-вторых — недопустимое в наших условиях расточительство. Ведь бутылка была всего одна. Так что мы просто распили ее на троих и, даже не закусив, нарекли корабль «Победой». В честь яхты капитана Врунгеля, который являлся одним из любимых литературных героев времен нашей с Ильей молодости. А также в честь первой моей машины, купленной с рук в шестьдесят втором году.
Однако вскоре с корабля начали раздаваться тревожные крики островитян, и мы пошли глянуть, в чем там дело.
Оказалось, что корпус течет. Нет, я, конечно, не думал, что он прямо на стапеле получится абсолютно герметичным, но все же ожидал несколько менее бурного потока. Трюм корабля довольно быстро заполнялся водой.
— Утонет же! — забеспокоился Илья.
— Где, когда тут до дна два метра? Сейчас сядет на грунт, он здесь песчаный, и пусть себе там спокойно сидит до завтра или даже послезавтра. Дерево к тому времени набухнет, течи уменьшатся, и мы без лишней суеты откачаем воду. А потом законопатим дырки — и все.
— Может, еще не поздно отвинтить с названия первые две буквы? — съязвил мой друг.
— Пока еще рано, а может, это и вовсе не потребуется. Пошли, я с твоей головы мерку сниму, а здесь больше ничего интересного сегодня не будет.
Через день я решил, что пора откачивать воду, и у стенки заработали две помпы. Илья же предоставил кучу ребятишек с чем-то вроде ведер, которые, как ни странно, тоже довольно эффективно участвовали в процессе. В результате часа через три потоп был ликвидирован, и я полез в трюм. За мной следовали два аборигена — один с паклей, другой с герметиком. На примере самых крупных течей я показал им, что и как надо делать, а потом только сидел на палубе около открытого люка и наблюдал за ходом работ.
На устранение течей ушло два дня, и теперь можно было приступать к работам. Начать с загрузки балласта, больше половины которого будут представлять собой аккумуляторы, потом установить на место дизель, после чего можно будет заняться мачтами. Если все пойдет без сюрпризов, то месяца через три с небольшим у меня появится свой корабль.
~~~
Пожалуй, не помешает разъяснить, с чего это я вдруг оказался хоть как-то разбирающимся в деревянном кораблестроении. Вроде мои профессии — как военная, так и гражданская, — довольно далеки от этого, да и Москва — это не тот город, где подобные занятия хоть сколько-нибудь распространены.
Так вот, все получилось исключительно из-за сына. Когда ему было всего десять лет, мы с ним построили разборный катамаран из волейбольных камер, засунутых в длинные брезентовые мешки, и это сооружение неплохо плавало, в том числе и под парусом. Повзрослев, сын увлекся туризмом на байдарках, а после перестройки, как только позволили средства, завел себе маленькую яхту на Истринском водохранилище. Мне, кстати, она тоже нравилась, и я даже подумывал и себе приобрести что-то этакое, невзирая на возраст. Но, когда сын уехал из России, идея померла сама собой. Однако сынуля оказался способным человеком, и за бугром его состояние продолжало увеличиваться ничуть не хуже, чем в России, так что вскоре он купил себе тот самый «Грумант». В две тысячи первом году я гостил у своей семьи как раз на борту этой шхуны, и мы на ней прошли из Лондона в Росток. Корабль мне понравился. Кстати, набор для постройки собираемого сейчас экземпляра был куплен в основном на деньги сына: своих средств мне не хватило бы.
