Понсон дю Террайль - Драма в Индии
Обзор книги Понсон дю Террайль - Драма в Индии
Понсон дю Террайль
Драма в Индии
(Полные похождения Рокамболя-19)
* * *
Итак, Рокамболь возвратился.
Милон, сжимая ему руки, плакал от радости.
Оставим, однако, их при этом радостном свидании и вернемся к Мармузэ, который последовал указанию испанца.
Карета остановилась перед кабаком, в погребе которого недавно был заключен Милон.
Мармузэ вышел из кареты, взяв с собой кучера.
Посредине сада стоял колодец. Мармузэ подошел к нему и свистнул, в колодце раздался такой же свист, и какая-то фигура вышла из подземелья и поставила лампу на пол (колодец был без воды). То была прекрасная садовница — его враг.
Мармузэ протянул руку с револьвером и выстрелил.
Лампа погасла, раздался пронзительный крик, и в колодце сделалось по-прежнему темно.
— Слушай, — сказал Мармузэ кучеру, — я спущусь в колодец, и если ты не трусишь, так последуй за мной.
Мармузэ спустился, за ним последовал и его кучер.
Тогда Мармузэ с помощью спички увидел в колодце следы крови и небольшое отверстие, в которое они и вошли с револьверами в руках навстречу неизвестности.
Подземный коридор шел полукругом, так что, когда они прошли около двадцати шагов, входа уже не было видно.
Вдруг послышался какой-то шум: то было падение камней, загромоздивших подземелье и лишивших их возможности пробраться к выходу.
— Нам отрезали отступление, — прошептал Мармузэ, продвигаясь дальше.
Вдруг кучер Мармузэ вскрикнул. Мармузэ, зажигая последнюю спичку, быстро обернулся — кучера уже не было.
Он стоял в недоумении. В это время над ухом раздался насмешливый хохот.
Мармузэ выстрелил. Хохот все еще продолжался. Он выстрелил вторично.
Хохот умолк. Сердце Мармузэ тревожно забилось, и он пошел дальше.
Над ухом Мармузэ раздался насмешливый голос — то был голос прекрасной садовницы. Она говорила:
— У тебя осталось только три пули. Смотри береги их. Мармузэ выстрелил.
— Еще две, — проговорил тот же голос. Мармузэ выстрелил еще раз.
— Ну-ка, последнюю.
И Мармузэ выстрелил последним зарядом.
Тогда подземелье быстро осветилось, и перед ним предстала спокойная и насмешливая садовница.
Мармузэ бросился и хотел пронзить ее кинжалом, но кинжал ударился в твердое металлическое тело и сломался надвое.
Тогда Мармузэ хотел задушить ее, но она выскользнула из его рук, и свет вдруг исчез. Тогда, обезумев от ярости, Мармузэ начал во мраке продвигаться вперед.
Вдали виднелся слабый свет, и Мармузэ направился к нему.
Свет показывался из комнаты, в которую и вошел Мармузэ. Посреди комнаты стояла кровать, на которой лежала женщина. Увидев ее, Мармузэ вскрикнул — то была Ванда.
Она лежала с открытыми глазами и, услышав свое имя, как-то бессознательно посмотрела на него. Она сошла с ума.
В это время вошла прекрасная садовница. Обезоруженный Мармузэ хотел броситься на нее и задушить, но ноги отказались ему повиноваться.
— Слушай, — проговорила она, — ты хотел проникнуть в чужие тайны, подобно барону Генриху, Монжерону и этой женщине, которую ты видишь. Барон Генрих и Монжерон умерли, женщина эта сошла с ума. Хочешь ли ты узнать участь маркиза де Моревера и умереть или остаться живым и лишиться рассудка?
— Я хочу знать, — сказал он.
Она хлопнула в ладоши, вошли двое мужчин. Один из них был незнаком Мармузэ, другой был испанец, дон Рамон. Прекрасная садовница взяла за руку Мармузэ и повела его, оба мужчины шли впереди.
Она повела его в большую, пышно убранную комнату, посреди которой на парадном катафалке стоял гроб.
— Смотри, — сказала она, — это был единственный человек, которого я любила. Это Пердито. Пердито, которого убил Моревер. Пердито, за смерть которого я мщу ежедневно и ежечасно.
И затем она снова взяла его за руку и провела в другую комнату.
В этот раз Мармузэ очутился на пороге тюремной кельи. В углу на клочке сырой соломы сидел худой, как скелет, старик. В другом углу темницы стояла жаровня.
Румия сделала знак, и испанец взял длинный железный прут и стал его накаливать. Потом она начала бить старика раскаленным железом. Старик глухо стонал.
— Это, — проговорила садовница, — герцог де Фенестранж. Он вооружил де Моревера и заставил его убить Пердито. За это я и мщу. Теперь посмотрим Моревера. Пойдем.
Они вошли в третью комнату, убранную разноцветными фонарями. При входе Мармузэ почувствовал сильный запах опиума. В углу этой комнаты сидел человек, или, вернее, призрак — так он был худ, бледен и изможден. Он объяснялся в любви какому-то существу, прижимал кого-то к груди, рыдал и смеялся. Это был Моревер.
— Ты не думай, — проговорила садовница, — что он всегда находится в таком состоянии. Он иногда приходит в себя. Смотри, — и она насыпала белого порошка в трубку, которую курил де Моревер.
Через несколько минут де Моревер перестал говорить бессвязные слова, взгляд его остановился на Румии, он далеко отбросил от себя трубку, вскочил на ноги и вскричал:
— Где я?
— Здравствуй, маркиз, — проговорила насмешливо садовница, — знаешь ли, кто ты такой?
— Да, — отвечал маркиз, — я знаю, что я твоя жертва, демон.
— Слушай, маркиз, ты хотел скрыть от меня, где находится твой сын, но я узнала.
— Ты лжешь.
— Я докажу тебе это.
С этими словами она хлопнула в ладоши, и одна стена комнаты вдруг исчезла и в то же время раздались душераздирающие крики ребенка.
Мармузэ с ужасом увидел следующее зрелище: посреди комнаты, обтянутой красным сукном, двое мужчин бичевали полунагого ребенка, привязанного к столбу.
Мармузэ не мог сдержаться и бросился на палачей.
Люди, бичевавшие ребенка, остановились и по знаку своей госпожи бросились на Мармузэ.
Завязалась страшная борьба, десять раз Мармузэ повалили на пол, и десять раз он вставал, наконец, он в изнеможении упал. Прекрасная садовница приказала его связать.
Потом она приказала отвязать и увести ребенка, тогда Мармузэ увидел, что стена появилась снова на месте, а столб, палачи и ребенок — все исчезло.
Она с силой Геркулеса кинула Мармузэ на стул.
— Теперь поговорим, — сказала она.
Маркиз де Моревер лежал без чувств возле дивана.
— Я знаю, кто ты, тебя зовут Мармузэ. Слушай, через пять дней я уеду из Парижа, а в развалинах этого дома найдут полумертвую от голода сумасшедшую подле трупа. Словам сумасшедших не верят, а мертвые не говорят. Сумасшедшая — твоя соучастница Ванда. Труп будет твой. Я для тебя выдумала великолепную смерть. Я осуждаю тебя на смерть от лишения сна, и ты умрешь ровно через пять дней.
Она снова хлопнула в ладоши, и на этот раз явились оба палача.
