Иван Дроздов - Покоренный "атаман"
Обзор книги Иван Дроздов - Покоренный "атаман"
Донецк. "Издательство Донбасс". 1968 г.
Иван Владимирович Дроздов
ПОКОРЕННЫЙ «АТАМАН»
Книга отсканирована и подготовлена для публикации в сети Интернет на сайте www.ivandrozdov.ru участниками «Русского Общественного Движения «Возрождение Золотой Век» с разрешения автора. За основу взято издание:
Иван Владимирович Дроздов
ПОКОРЕННЫЙ «АТАМАН»
Роман
Редактор Г. Л.Щуров Художник Ю. А.Вильчик Художественный редактор В. Г, Килиманов. Технический редактор А. В. Самолетова. Корректор С. А.Глухова
БП 03657. Сдано в набор 9. VIII‑67 г. Подписано к печати 10. Х-67 г.
Формат 70Х 1081/32 Бумага типографская. № 2. Усл. печ. л. 9,08. Уч. — изд. л. 9,46. Зак. № 154. Тираж 30 000 экз. Цена 42 коп.
СПХЛ—1967–162
Издательство «Донбасс», г. Донецк, ГСП, пр. Б. Хмельницкого, 32.
Газетное издательство и типография Донецкого обкома КП Украины,
г. Донецк, Пастуховская, 26.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
1
На берегу моря, на валуне, стояла женщина с мальчиком. Зеленая волна, разбегаясь по гальке, беззлобно ворчала под камнем.
— Как вы думаете, мать она ему или не мать?
Андрей Самарин не видел человека, снедаемого любопытством, но, как и другие, обратил внимание на женщину с мальчиком. Она была стройна, изящна; казалось, вот–вот сойдет с валуна и направится по волнам к белому, как чайка, кораблю, плывущему по дальнему траверсу.
«Где–то я ее видел?» — подумал Андрей.
— Мамочка! Я хочу поплавать, — канючил мальчик.
— Нет, Василек, вода еще не нагрелась.
— Слышь, братцы, она ему мать. Чтоб мне провалиться!
Самарин и на этот раз не обернулся на говорившего. Силился вспомнить, где он ее видел, и не мог.
— Это невероятно! — продолжал судачить все тот же любопытный. — Совсем молодая, а посмотри, какой сын. Впрочем, это она выглядит так молодо: на самом деле ей, наверное, не так уж мало лет.
Женщина с мальчиком, словно спугнутая болтовней, сошла с валуна. Балансируя одной рукой и поддерживая другой сына, направилась по берегу в сторону санатория. Андрей украдкой поглядывал ей вслед, пока она не затерялась среди купающихся.
Андрей был на пляже не один: рядом с ним лежал его друг Костя Пивень. Костя лежал на спине, прикрыв лицо книгой.
— М–да–а… Здорово, — тянет Костя, продолжая давно прерванный разговор. — Был слесарем, стал научным сотрудником. Если и дальше будешь подвигаться такими темпами, этак скоро станешь академиком.
Самарин молчал. Женщина с мальчиком не выходила из головы. Не мог припомнить, где ее видел. Но что он видел ее, так это несомненно.
— Я полагаю, — продолжал Костя, — ты теперь не будешь тянуть с защитой диплома. Неудобно как–то. Научный сотрудник, а без высшего образования.
«Научный сотрудник!»
Да, это верно. Андрей Самарин — научный сотрудник Степнянского горного научно–исследовательского института. Теперь он станет заниматься только своей машиной. Не как прежде — урывками, вечерами, а с утра до вечера, у всех на виду; и материалы у него будут институтские, казенные: ведь машину включают в план. Ему перед отъездом в отпуск начальник лаборатории шахтной автоматики так и сказал: «Ваше дело отныне становится государственным. Угольным трестам и шахтам нужна малогабаритная электронно–вычислительная машина. Госплан отпустил деньги…»
«Костя прав. Диплом надо защищать. И поскорей.»
Первые два года Андрей учился на стационарном отделении, но, когда отец вышел на пенсию, в семье появились затруднения: он должен был пойти на завод. Перешел на вечернее отделение. Работал в бригаде сборщиков электронно–вычислительных машин. Потом с группой инженеров его послали за границу. В разных странах принимал машины, закупленные Советским Союзом. Ездил за границу много раз. Побывал едва ли не на всех отечественных заводах по производству электронно–вычислительных машин. Все меньше времени оставалось у него для учебы в институте. Зато все больше узнавал он схем больших и малых машин; постепенно, незаметно для себя, Андрей стал специалистом–электроником. Сделал для шахт свой оригинальный прибор АКУ, а теперь вот уже два года конструировал малогабаритную электронную машину СД‑1 — советчик диспетчера для шахт и угольных трестов…
— Читал я про знаменитого кораблестроителя на царских верфях, — развивал свои мысли Пивень. — Так тот, говорят, и совсем нигде не учился, а всеми инженерными делами заведовал. Вначале нарисует остов корабля, проставит размеры, а потом вызывает инженера–расчетчика. Ты, говорит, рассчитай–ка мне такое–то судно. И потом, получив расчеты, примеривал к своему рисунку. Если сходятся, значит, правильно рассчитал инженер.
Пивень беззвучно смеется. Его худое тело подрагивает.
— А может, он был ловким мистификатором?
Костя поднялся, выбрал поудобнее камень, сел на него. Снял очки, тщательно протер стекла концом мохнатого полотенца. Подслеповато щурясь, косил глаза в сторону Андрея, который лежал рядом и думал о своем.
Костя всегда так: скажет и тут же себе возразит, словно спорит сам с собой. Любой довод подвергнуть сомнению — его правило. Отрицанием собственных доводов он как бы подхлестывает мысль, заставляет ее искать верное решение.
Пивень — москвич, кандидат физико–математических наук. В столичном институте он руководит группой. С Андреем Самариным его связала схема малогабаритной вычислительной машины СД‑1. Много лет Пивень искал электронную схему, пригодную для его опытов. Наконец в Донбассе, в горном институте, нашел. Создателем ее оказался сутуловатый парень с льняными непокорными волосами, с синими глазами, в которых прячется полудетская смешинка. С тех пор они, как иголка с ниткой: то Пивень месяцами живет в Донбассе, то шахтерский электроник катит в Московский институт. А теперь вот подгадали к августу отпуск да махнули вдвоем на юг.
— Кость, ты не обратил внимание на женщину с мальчиком? Она была здесь — вон на том валуне.
— Нет, не заметил. А что? — Да так. Она мне показалась знакомой.
2
После обеда Пивень шел на балкон работать: тут на плетеном деревянном столике еще с вечера были разложены книги, чертежи, логарифмическая линейка.
Его друг из Донбасса Андрей Самарин направлялся к морю. На парадных лестницах, подступающих к главному входу санатория, он каждый раз появлялся веселый, сияющий — словно все тут были его друзья и ждали его прихода. Просторного покроя рубаха скрывала худобу его тела, но обнажала сильные загорелые руки. Литая шея, широкие плечи подчеркивали спортивную выправку.
