Жан Ломбар - Агония
Обзор книги Жан Ломбар - Агония
Жан Ломбар
Агония
Теодору Жану
Тому, кто с некоторыми другими, несмотря на неприязнь и неблагодарность, остался другом прежних дней.
Жан Ломбар"Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны, и пойдет в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был, и нет его, и явится".
(Апокалипсис, XVII, 8).От издательства
Уважаемые читатели!
Издательство «OCTOPRINT» получило огромное количество писем после выпуска первых оке томов исторического сериала «ЛЕГИОН». Никто из авторов этого проекта не мог ожидать такого успеха и огромного читательского интереса к нашему сериалу. При обсуждении тиража: мы остановились на 50 000 экземплярах каждого тома, о чем и уведомили Вас в вступлении к «ВИЗАНТИИ». Но после издания «АТИЛЛЫ»: стало совершенно ясно, что при определении тиража мы ошиблись. Мы начали получать письма, поток которых рос от тома к тому. Основной вопрос, который нам задавали, звучал так: где и как можно приобрести первые тома «ЛЕГИОНА»? И если на вопрос где, мы однозначно отвечали – Москва, фирма «ИРИС», то на вопрос как, ни мы, ни наш, постоянный партнер и официальный дилер – книготорговая фирма «ИРИС», уже ответить были не в состоянии. Ведь тиражи первых томов сразу же разошлись, а заявки идут и идут. Тираж сериала оказался явно недостаточным, а издательство оказалось перед дилеммой: или выполнить просьбы читателей и резко увеличить тиражи каждого тома, или работать над спланированной издательской программой 93–94 года, ведь «ЛЕГИОН» является составной частью обширного проекта, который, как мы надеемся, вызовет не менее бурный интерес наших читателей. Совместно с фирмой «ИРИС» мы нашли компромиссное решение проблемы: издательство «OCTOPRINT» продолжает разработку собственной издательской программы, а московское издательство «ВКФ» приобрело право на лицензионное издание тиража «ВИЗАНТИИ», и, если наш опыт окажется успешным, то будут допечатаны и последующие тома. Итак, уважаемые наши читатели, с января 1994 года многие из Вас смогут приобрести «ВИЗАНТИЮ» и, мы надеемся, остальные тома так полюбившегося Вам сериала «ЛЕГИОН».
С уважением,
Издательство «ОСТО PRINT»
Издательство «ВКФ»
Москва, декабрь 1993 года
Предисловие
В прекрасном предисловии, которым Поль Маргерит украсил новое издание «Византии», он в нескольких сильных и сжатых страницах сказал о Жане Ломбаре все, что следовало сказать. С увлечением друга и проницательностью критика он изобразил Жана Ломбара, как человека и как писателя. Поэтому мне остается добавить очень немного.
Он был из рабочей среды и сам создал себя. Я хочу, между прочим, указать на одну истину. Чем дальше мы идем вперед, тем чаще все, выделяющееся из всеобщего ничтожества, силой мыслительной или социальной своей силой, исходит из народа. Именно в народе, еще девственном, несмотря на разврат, в который его вовлекают, сохранилась древняя мощь нашей расы. Все аристократии умерли. Наши буржуазные круги, обессиленные роскошью, терзаемые раздражающими аппетитами, дают слабые отпрыски, не способные к труду и настойчивости. Жан Ломбар, утонченный поразительной работой ума, сохранил в себе от пролетариата твердую веру народа, его сильный энтузиазм, грубое упорство и простодушную веру в благодетельную справедливость будущего. И это помогло ему прожить свою жизнь, слишком короткую по числу лет и слишком долгую и тяжелую по той борьбе со страданиями и нуждой, которую он вынес.
Мне было больно, что Анатоль Клаво, добросовестный и честный ученый, в котором Нормальная Школа не могла подавить смелости и широты ума, отнесся настолько сурово к Жану Ломбару, что бесповоротно не признал его большой и жестокий талант.
Пусть он прочтет Агонию.
Может быть, он был неприятно поражен варварским, буйным, безумно-многоцветным стилем, выкованным из технических терминов, точно заимствованными из справочных словарей по античной древности. Но он признает, что, несмотря на недостаток вкуса и отсутствие меры, в этом стиле есть широкий размах и великолепная звучность в нем, стук броней в битве, стремительный бег колесниц, даже сильный запах крови и диких зверей, запах времен, которые воскрешает Ломбар. Он признает еще в особенности ту силу человеческих видений, своего рода исторической галлюцинации, благодаря которой этот плебей понял и восстановил картину гнилой цивилизации Рима в эпоху Элагабала. Произведение величественное и жестокое, великолепное в своем однообразии… Вереницы людей проходят в судорожных движениях оваций, в суровых позах воинских шествий, в волнующих чувства процессиях бесстыдных религий, в стремительном потоке восстаний. Это безумно и мрачно, полно криков и печально: целый народ теней, вызванный необузданной силой из небытия.
Агония – это Рим, завоеванный и оскверненный сладострастными и свирепыми культами Азии; это непристойный триумфальный въезд прекрасного Элагабала, в золотой митре, с румянами на щеках, окруженного сирийскими жрецами, евнухами, нагими женщинами и безбородыми фаворитами; это – поклонение Черному Камню, идолу, объединяющему в себе два пола, гигантскому священному Фаллосу, вознесенному на престол во всех дворцах и храмах среди изумительной проституции императриц и принцесс, неистовая похоть обезумевшего народа, колоссальное, все разрушающее ироническое безумие, разливающееся в избиениях христиан, в яростных криках цирка и в пожарах.
Не следует, однако, думать, что писатель ограничивается описанием храмов, архитектуры, кровавых церемоний и изображением странных обрядов и гнусных нравов. Конечно, Жан Ломбар – ученый. Он знает все до малейших предметов, которые украшали какой-нибудь угол триклиния богатого римлянина, знает название драгоценной материи, которая едва прикрывает наготу женщин и юношей; он не забывает ни одного документа, ни одного характерного явления, воскрешающего минувшее. Но в этом изумительном ученом, который переживает целую пластическую эпоху, скрыт глубокий мыслитель; он наблюдает и разъясняет человеческие страсти на отдаленном и еще не вполне ясном фоне истории; он умеет образы людей в золотых доспехах византийцев и в длинных одеяниях Азии очеловечить вечными истинами. И как жаль, что этот визионер, который читает тайны, как на стертых камнях храмов, так и в сердцах людей, не мог закончить свою Аффамею, эту социальную книгу, в которой он в ужасающих красках запечатлел бы историю нашего времени, подобно тому, как чертами крови, железа и огня он запечатлел историю Рима в эпоху упадка.
