Георгий Мдивани - Твой дядя Миша
(Приподнимается.) Скорей беги в деревню, Дато! Подними всех на ноги!..
Дато (взволнованно ощупывает Надира). Ничего, Надир, ничего. Я тебя не оставлю. Слышишь выстрелы? Это застава идет тебе на помощь. Скажи мне — что случилось? Что с тобой?
Надир. Пятеро нарушителей… Я шел за ними по пятам… Двоих убил… Остальные скрылись… Их проводником был кто-то из нашей деревни…
Дато. Кто?
Надир. Кажется, это был наш отец… (Скорчился, захрипел.)
Дато (вскакивает и в исступлении кричит). Отец! (Как будто сам пугается своего голоса. Подхватывает Надира, приглушенным шепотом.) Надир, неужели, неужели это правда? Отец! Значит, деревня права, Гоги прав! (Заплакал.) Какой я несчастный! Брат, какой я несчастный!
Надир (обнимает Дато, еле слышно). Я умираю, братишка, ты остаешься… Ты должен смыть позор с нашего рода…
Дато (нервно теребит его). Надир!.. Надир!.. Что с тобой? Открой глаза! Посмотри на меня!..
Надир (бредит). Беги в деревню… Двоих я убил… Умираю!..
Дато (хочет приподнять Надира). Так тебе будет лучше.
Надир (стонет). Не трогай меня. Мне больно… (Обнимает Дато). Дато, не оставляй Нателлу. Люби моего сына!
Дато (сдерживая слезы). Успокойся, Надир. Враги не уйдут. Их поймают. Им негде скрыться. А ты не волнуйся. Ты выздоровеешь. Лежи спокойно. (Обнимает Надира.) Слышишь, наши идут? Мы вылечим тебя, Надир. На самолете из Тбилиси прилетит доктор. Старухи выходят тебя лесными травами. Не шевелись, родной. Ты выживешь! (Нежно гладит голову Надира, боясь нарушить его покой, не понимая, что Надир уже умер.) Ты еще будешь нянчить своего сына и сыновей твоего сына.
На сцену вбегают Амиран и группа бойцов.
Амиран. Оцепить лес! Усилить караулы!
Дато. Амиран!
Амиран. Дато! (Подбегает к нему.) Что с тобой, Надир?
Дато (от боли, от отчаяния кричит). Эй, эй!
Эхо разносит голос Дато но горам и откликается последним прощанием с Надиром.
Надир! Надир! Родной мой! Амиран! Товарищ лейтенант, Амиран! Ну, что с ним?
Амиран встает, убитый горем, выпрямляется и снимает фуражку.
Амиран. Младший командир Сергеев! Прочесать лес от скалы до деревни. Осмотреть каждое дерево, ощупать каждый куст.
Сергеев. Есть, товарищ лейтенант! (Убегает с бойцами.)
Амиран. Младший командир Рогава! Вдоль реки по течению до поста сто тринадцать!
Рогава. Есть, товарищ лейтенант! (Убегает с бойцами.)
Дато (сквозь слезы). Товарищ лейтенант, Надир поручил мне сказать вам: из пяти нарушителей двое убиты, трое бежали. Среди них — проводник из нашей деревни… (Опускает голову, умолкает.)
Амиран. Надир не говорил тебе, кто был проводником?
Дато молчит, еще ниже опускает голову. Амиран не спускает с него глаз. Дато зашатался, заплакал, вернее — завыл от боли, от отчаяния, от злобы; крепче стиснул зубы. Не сказав ни слова, убежал.
Голоса: «Ау, ау, ау-у-у!»
Товарищи! Враги близко. Они в лесу. Тропинки сторожить до утра. Так, чтобы птица не пролетела, чтобы зверь не прошел, чтобы враг не проскочил! Вы слышали голоса? Это народ вышел на помощь заставе. (Обращается к первому пограничнику.) В ущелье устроить засаду!
Первый пограничник. Есть, товарищ лейтенант! (Убегает.)
За ним — отряд бойцов. На сцену вбегают вооруженные колхозники. В руках у них дымятся факелы.
Голоса:
— Что случилось?
— В чем дело, лейтенант?
Амиран, Товарищи, друзья! Большое несчастье! Враги убили Надира! Он умер как герой, оберегая границу, охраняя нашу страну.
Колхозники столпились вокруг тела Надира. Подняли его. Тишина, напряженная тишина. Только слышен треск смолы в факелах. В безмолвии трогается печальное шествие.
Медленно опускается занавес.
Картина пятая
Ночь. Комната Нателлы. За ширмой дверь и умывальник. Полумрак. Нателла спит. За сценой слышен голос Сардиона: «Ягор! Ягор!»
Голос Ягора раздается из другой комнаты. «Эй, кто там?» Голос Сардиона: «Это я, Сардион! На границе тревога, стрельба. Вставай, старик!»
Нателла проснулась, прислушивается. Ягор входит в комнату.
Ягор (бросается к дверям, кричит в темноту). Сардион! Эй, Сардион!
Ответа нет.
Нателла. Что случилось?
Ягор. Отец твой разбудил меня. Сказал, что на границе стрельба. Старый медведь! Ему все это приснилось! (Подходит к умывальнику, умывается.)
Нателла. Как вы умываетесь в темноте?
Ягор. Подобно сове, я вижу ночью, как днем.
Нателла. Куда вы собрались, отец?
Ягор. Я крепко спал сегодня. Уже по темной ночи, где-то за ущельем, крадется рассвет. Скоро он поднимется на солнечных лапах, и ночь убежит от него, как трусливый шакал. Я пойду к границе, Нателла. Проверю капканы. Может быть, посчастливится — поймаю черно-бурую лисицу и подарю ее тебе.
Нателла. А что вы сделали с медведем, которого выследили прошлой ночыо?
Ягор. Вчера медведь потравил поля в низовьях, и колхозники упрекнули меня, что я плохо охочусь. Но что же я могу сделать, если нельзя стрелять и попусту тревожить покой границы? Разве я виноват, что в медвежий капкан попадается шакал?
Нателла. Шакал — тоже зверь.
Ягор (умылся, вытирает лицо). Шакал — грязный и мерзкий зверь. Он, как враг, перешедший границу, двоедушен, коварен и труслив. А медведь любит мужественную встречу — лицом к лицу: он заревет, поднимет лапу, бросится на тебя, и тогда… держись, охотник. Медведь — мужик честный, боевой!
Нателла. Будь я мужчиной, я была бы охотником.
Стенные часы отбивают пять ударов.
Уже пять часов. Скоро вернется Надир.
За стеной слышен отдаленный волчий вой. Ягор улыбается.
(Улыбается.) Это Надир.
Ягор. И по ночам не дает мне покоя. Обучил весь отряд выть по-волчьи и дразнит меня, словно волк, идущий в капкан.
Нателла. Надир и моего отца дразнит.
Ягор. Старик ругал меня: зачем потакаю Надиру, зачем позволяю молодым говорить голосом волка.
Нателла. Отец мой гордый, и сердце у него каменное.
Ягор (одеваясь). Ты не знаешь своего отца, Нателла, так, как знаю его я. Ты не знаешь, как одинок твой отец. Недавно пристал ко мне: «Хочу, говорит, усыновить твоего Дато, хочу сына иметь». Я чуть не убил старика. Где это видано, чтобы отец отдал родного сына?
Нателла (улыбаясь). Вы любите Дато?
Ягор. Как же мне не любить моего медвежонка! Какой отец не любит своего сына!
Нателла. А почему вы с ним неласковы?
Ягор. Тебе не понять этого, Нателла. Отец не может быть ласковым с сыном. Мои сыновья росли смелыми и отважными. Таким же воспитал и меня отец. Однажды, когда я провинился перед ним, он чуть было не всадил в меня пулю. Отказался от меня, а вскоре умер от тоски.
Нателла. Чем же вы провинились перед ним?
Ягор. Напился пьяным. В голову ударило молодое вино, и молодость моя, и сила. Я бушевал и ранил друга моего отца.
Нателла. А если бы вы совершили еще большее преступление, что тогда бы сделал отец?
Ягор. Конечно, он убил бы меня. (Выходит в другую комнату.)
Осторожно открывается наружная дверь, и в комнату крадучись входит человек. Это Арчил.
Нателла (не видя за ширмой, кто вошел в комнату, думает, что это Надир. Сначала она притаилась, затем рассмеялась). Здравствуй, милый. Не скрывайся. Я сразу узнала тебя.
Арчил испуганно прижался к стене. Нащупывает револьвер в кармане.
Не притворяйся, дорогой! Я сразу узнала тебя! (Радостно и быстро встает, одевается.) Ты ведь сказал, что вернешься на рассвете. А я всю ночь не могла заснуть. Я так ждала тебя, любимый!
