Андрей Румянцев - Вампилов
Глава четвертая
«ВАМ НУЖНЫ ГОГОЛИ И ЩЕДРИНЫ?»
Как родился прозаик Александр Вампилов?
Уже говорилось, что в университет он пришел начинающим стихотворцем. Мне казалось, по крайней мере в первые два года учебы, что при всем внимании Вампилова как читателя к прозе и драматургии он будет заниматься поэзией. Ведь не бросишь же писать стихи, если они приходят, не спрашивая твоего желания?
Но однажды — я этот мимолетный случай хорошо запомнил — Саня сказал мне:
— Всё! Стихов больше не будет. Пишу прозу.
Я не поверил. Но вскоре убедился, что так оно и есть.
Осенью 1957 года, когда мы перешли на третий курс, в студенческой многотиражной газете появилось объявление: создается литературное объединение. Руководить им взялся заведующий кафедрой русской и зарубежной литературы доцент Василий Прокопьевич Трушкин. Мы пошли туда. С этого времени шумные обсуждения наших опытов в стихах и прозе переместились из комнаты общежития в такое же тесное прибежище редакции многотиражки.
Василий Прокопьевич уже тогда был известным в Иркутске литературным критиком. Человек доступный, непосредственный, он поощрял в нашем кружке живые споры, необычные суждения, искренне радовался даже малой удаче каждого из нас. Мы захаживали к нему и домой. Пока один советовался с хозяином, другие рылись в книгах, заполнявших полки вдоль стен квартиры. Через несколько лет Саня написал нашему старшему другу на обложке своего первого сборника: «Василию Прокопьевичу Трушкину с уважением, благодарностью и раскаянием. Это Вы приметили меня, наставили, подстрекали писать. Теперь (хотите — не хотите) примите эти опыты вместе с искренним раскаянием в моем шалопайстве. Санин-Хомутовский[13], 21 сентября 1961 года».
Сам Василий Прокопьевич вспоминал позже:
«Литературно одаренным студентам хотелось постоянного творческого общения, послушать иногда нелицеприятное мнение товарищей и самим высказаться. Собирались мы регулярно каждую неделю вечерами после занятий. Завсегдатаями наших сборищ были человек десять-двенадцать. Позже многие из моих кружковцев составили себе имя в литературе. Но несомненно самым выдающимся и самым талантливым литератором из наших кружковцев оказался Александр Вампилов. Я до сих пор хорошо помню свое первое “открытие” Сани Вампилова, помню, как меня обрадовали и взволновали тогда его юморески. Обстановка и вся атмосфера занятий в кружке была самая непринужденная. Курили, читали стихи и прозу, дотошно разбирали каждую прочитанную вещь, горячо и заинтересованно спорили. При случае я читал на занятиях запомнившиеся мне стихи Сергея Есенина, Эдуарда Багрицкого, Павла Васильева, Константина Симонова. Я старался по возможности ввести слушателей в творческую лабораторию больших мастеров литературы, показать на конкретных примерах, как достичь большей художественной выразительности. Так, помнится, разобрали мы стихотворение “Арбуз” Э. Багрицкого с его изумительной звуковой инструментовкой.
Саня обычно на этих разборах молчал, только изредка подавая краткие и на редкость остроумные реплики.
Как-то я забрал домой целый ворох материалов, и вот, внимательно просматривая кипу рукописей стихов и прозы, неожиданно наткнулся на небольшие юморески, подписанные именем “А. Санин”. Юморески искрились остроумием, жизнелюбием, подкупали тонким чувством живого разговорного языка. Они очаровали меня, и на очередном занятии кружка я спросил, кто автор этих чудных вещичек. Поднялся кудрявый юноша со смуглым лицом и застенчиво объявил, что это он написал рассказики. Тут же я попросил прочитать их нашей аудитории. Саня читал своеобразно. Слегка глуховатым, негромким, даже как будто бесстрастным голосом, без всякого интонационного нажима, с абсолютно серьезным, без тени улыбки лицом, словно отделяя себя от того, что им написано, прочитывал он заразительно веселый текст, каждая фраза которого вызывала оживление или взрыв смеха у присутствующих».
Первая из вампиловских юморесок, «Стечение обстоятельств», появилась в газете «Иркутский университет» 4 апреля 1958 года. Рассказ этот Саня передал в редакцию после обсуждения в литкружке — сужу об этом по заметке, опубликованной в областной газете «Советская молодежь» в те же дни. Коротенькая информация сообщала, что в университете, на очередном заседании литобъединения, студент Санин прочитал свой юмористический рассказ «Стечение обстоятельств» и он всем понравился. Признаюсь, я брал газетную подшивку с любопытством доморощенного исследователя: кто же это первым написал, что появился новый прозаик — Санин? И ахнул: под заметкой стояла моя фамилия.
Следующие рассказы Вампилов печатал в многотиражке, вероятно, без всяких обсуждений. А в начале лета Сашины юморески почти одновременно появились в газете пригородного района «Ленинские заветы», редакция которой располагалась в Иркутске, и в областной газете «Советская молодежь».
Чтобы читатель представил, с каким увлечением Вампилов писал рассказы, совмещая творчество с учебой в университете, игрой в студенческом оркестре, занятием спортом (он регулярно ходил в волейбольную секцию), выпишу даты публикации юморесок в трех названных газетах за годы, остававшиеся Саше до окончания вуза. Итак, в 1958 году напечатаны: «Железнодорожная интермедия» — 16 мая, «На скамейке» — в двух номерах 15 и 17 июня, «Стоматологический роман» — 27 июня, «Месяц в деревне, или Гибель одного лирика» — 10 октября, «На пьедестале» — 12 октября, «Финский нож и персидская сирень» — 1 ноября, «Цветы и годы» — 6 ноября, «Коммунальная услуга» — 23 ноября, «Девичья память» — 2 декабря, «Листок из альбома» — 14 декабря, «Шорохи» и «Грустный рассказ» (получивший позже название «На другой день») опубликованы под общим заголовком «Лужи в декабре» 27 декабря. В 1959 году напечатаны: «Эндшпиль» — 6 февраля, «Сумочка к ребру» — 22 февраля, «Настоящий студент» — 12 апреля, «Свидание» — 29 апреля, «Глупости» — 30 августа, «Исповедь начинающего» — 6 ноября. В 1960 году напечатан рассказ «Ревность» — 12 марта[14].
Многотиражка «Иркутский университет» была газетой «родной», поэтому большая часть юморесок опубликована Вампиловым на ее страницах. А почему Саша выбрал газету «Ленинские заветы»? Потому, что в ее редакции работали выпускники нашего университета. На их доброжелательность можно было рассчитывать. К тому же, по разговорам, руководил газетой человек внимательный и заинтересованный в свежих авторах. Так оно и оказалось: редактор Михаил Бобров всегда встречал Вампилова приветливо.
А с газетой «Советская молодежь» связи наши установились как-то исподволь. Ее журналисты традиционно считали студентов-филологов университета своим резервом. Нам поручали готовить материалы не только из вузов, но и с предприятий Иркутска, из сельских районов. Мы добывали информацию, нещадно эксплуатируя телефон или выезжая обыденкой в пригородные деревни. Эта наша роль зафиксирована в вампиловской записной книжице ехидным словом «Информушечники». И еще есть там отметка: «Гонорарьев — мастер короткого газетного жанра» (эта фраза прилипла к нашим языкам; говорили, например: «Знакомься, мастер короткого жанра такой-то»). Так что в редакцию этой газеты Саня шел бестрепетно.
Но одно утверждение в воспоминаниях и статьях о Вампилове не точно — о том, что в газете «Советская молодежь» его с самого начала «охотно печатали». Это не совсем так. Да, после зачисления Сани в штат этой газеты (30 октября 1959 года, когда он еще учился на пятом курсе) публиковать его рассказы тут стали чаще. А до этого дня Вампиловым было напечатано в «Советской молодежи» лишь шесть рассказов из восемнадцати, написанных к тому времени.
Но дело даже не в количестве. Читатели постарше помнят идеологическую зашоренность газет того времени и могут представить, как не соответствовали рассказы молодого Вампилова самому духу тогдашней печати. Газеты были полны очерков, статей, репортажей о грандиозных стройках Сибири. Иркутская область в этой панораме «преобразования природы» занимала чуть ли не центральное место. Только что вступила в строй первая ГЭС на Ангаре, строилась необычайная по мощности Братская электростанция, прокладывались новые железные дороги, тянулись тысячекилометровые высоковольтные линии электропередачи. Официальная литература торопилась запечатлеть «трудовые подвиги». Газеты, журналы, издательства печатали бесчисленные однодневки в стихах и прозе о современниках, выступающих исключительно в роли «положительных» героев. Было много надуманной романтики, фальшивого оптимизма. Глубинные, нередко трагические проблемы, неизбежно сопровождающие крупные таежные стройки, удаленные от обжитых мест, — варварское вторжение в природу, ужасающая неустроенность людей, тяжелый, изматывающий труд, — как правило, не находили правдивого изображения. Широкое хождение имели теории, что-де писатель, не бывающий на стройках пятилетки (или семилетки), не «изучающий жизнь», — автор так себе, нестоящий. «Мимо жизни — это значит теперь мимо стройки», — с иронией записал в свой блокнот Вампилов.
