Валентин Черных - Меценат
Звено Тихомирова закончило работу в поле и собиралось по домам. И тут к бригаде обратился Пехов.
— Мужики! — сказал он. — У Алевтины завтра день рождения. Она и я приглашаем вас… — У Пехова вдруг сел голос. Он повернулся и пошел к мопеду.
— Какое решение будем принимать? — спросил Тихомиров.
Ильин сморщился как от зубной боли:
— Не надо ходить. Я только вчера выспался как следует, моя три ночи подряд мне доказывала, что Пехов подлец, а модистка проститутка. Если мы к ним пойдем, значит, мы их оправдываем и поддерживаем, так?
Все молчали.
— Можно мне сказать? — спросил писатель. Тихомиров кивнул. — Я считаю, нам надо идти. Если мы не придем, из деревни ведь никто не придет. Им сейчас трудно. Их надо поддержать. Если не мы, кто же их поддержит?
И снова было молчание.
— Ставлю на голосование, — сказал тогда Тихомиров. — Кто за то, чтобы пойти на день рождения к модистке, прошу поднять руки…
Первыми подняли руки сам Тихомиров и писатель, за ними, поколебавшись, Локтев и, наконец, Ильин. Но тут же Ильин спросил Тихомирова:
— А если бы все проголосовали против, ты бы тоже не пошел?
— Обязательно бы пошел, — сказал Тихомиров.
— А зачем тогда голосовали?
— Для соблюдения демократии, — твердо ответил Тихомиров.
День рождения модистки был в воскресенье. Все были приглашены к обеду. Звено Тихомирова, в темных парадных костюмах и при галстуках, монолитной группой шествовало по деревне. Каждый нес завернутый в газету подарок. Вместе с ними шел и писатель с букетом цветов.
День был жаркий, и у домов на лавочках и на завалинках сидели даже древние старики и старухи. В деревне было людно, и проход звена Тихомирова не остался незамеченным.
…Из открытых окон модистки доносилось не очень стройное пение, в мужские голоса вплетался единственный женский — голос модистки. На этот раз пели не песни Тихомирова, а привычную:
По Дону гуляет,
По Дону гуляет,
По Дону гуляет
Казак молодой.
Женщины на улицах прислушивались к доносящимся голосам, обсуждали довольно темпераментно, явно не одобряя эту мужскую солидарность Но, естественно, весь их гнев был направлен против модистки.
… С дня рождения звено Тихомирова возвращалось менее монолитной группой. Первым шел Тихомиров, стараясь четко печатать шаг, за ним Локтев вел не очень твердо шагающих Ильина и писателя.
Одна из женщин, стоящих у магазина, выкрикнула в их адрес что-то оскорбительное. Ильин тут же попытался выяснить с ней отношения, но Тихомиров его остановил.
Вечером Тихомиров и писатель вернулись с поля. В доме сидел плотный молодой человек. Он встал, поздоровался.
— Что же ты нас не познакомишь? — повернулся он к Анне. — Ты ведь хоть и сельская, но интеллигенция.
— Бывший мой жених, Михаил, — представила Anna молодого человека. — Писатель Скоробогатов.
Писатель и Михаил пожали друг другу руки.
— Давайте ужинать, — сказала Полипа.
Ужинали молча.
— Где вы трудитесь? — спросил писатель Михаила, чтобы как-то разрядить молчание.
— Прораб я, — ответил Михаил. — В норном строительно-монтажном управлении.
— Первое — это потому, что лучшее?
— Первое, потому что второго у пас пет.
Когда закончили ужни, Полина бодро сказала:
— А теперь спать! Я вам, значит, стелю и твоей комнате, — обратилась она к Михаилу и Анне. — А вам пока на раскладушке в зале, — сказала она писателю.
— Чего это ты меня с ним спать уложить хочешь? — спросила Анна. — Я ведь за него замуж не выхожу.
— А я думала, выходишь, — ответила Полипа. — Заявление в ЗАГС подано, свадьба назначена, и вся деревня об этом знает.
— Знает или не знает деревня, меня не волнует.
— Не кипятись, — успокоила Полина дочь. — Время есть, Михаил отпуск за свой счет взял, разберетесь.
— Уже разобрались. — Aннa повернулась к Михаилу — А тебе лучше уехать сейчас же.
— Автобусы уже не ходят, — ответил Михаил. — Да вы не беспокойтесь, я и в зале на раскладушке переночую…
Писатель работал у себя в комнате. К нему зашла Анна.
— Я к вам за помощью. Вы можете сделать вид, что ухаживаете за мной, что влюблены в меня, а я, конечно, в вас? Иначе Мишка не отстанет, он упрямый и уверен, что упрямством можно добиться всего… Я вас умоляю, помогите мне. Я его не люблю. Я не хочу за него выходить замуж.
— Конечно, помогу, — заверил ее писатель. — Только как?
— Но ведь вы были когда-нибудь влюблены? — сказала Анна. — Сделайте вид, что за мной ухаживаете.
Писатель внимательно посмотрел на Анну, и она опустила глаза.
— Делать вида я не буду, — сказал писатель. — Я буду ухаживать всерьез. Только так… Решайте.
Анна помолчала и наконец сказала:
— Я согласна на серьезное.
И снова в семье Тихомирова был молчаливый ужин. За столом Анна сообщила:
— Мы с Виктором сейчас пойдем гулять.
— И я с вами, — сказал Михаил.
— Все еще не понимаешь, что ты лишний?
— Понимаю, — сказал Михаил. — Поэтому и пойду.
И они вышли все трое.
Анна взяла под руку писателя, а Михаил взял под руку ее. Анна попыталась вырваться, но Михаил держал крепко. Так они и шли некоторое время по деревне.
— Ну вот что! — решительно сказала Анна. — Мне эти игры надоели. Пошли домой!
И они пошли обратно.
У крыльца стоял тихомировский мотоцикл. Анна посмотрела па мотоцикл, что-то быстро сказала писателю, писатель кивнул ей.
— Опять отец не загнал мотоцикл! — сказала Анна.
Она подошла к мотоциклу, завела его и начала подруливать к сараю.
— Давай! — крикнула она вдруг писателю.
Тот не очень ловко, но все-таки взобрался на заднее сиденье, и Анна резко рванула с места. Писатель оглянулся: по двору метался Михаил, не зная, что предпринять.
Они понеслись через деревню, вылетели на шоссе…
… Писатель и Анна вышли из кинотеатра.
— Теперь куда? — спросила Апиа.
— А куда еще здесь можно пойти?
— В дека на танцы.
— На танцы, так на танцы, — согласился писатель.
…В райцентре был устроен модный по нынешнему времени диско-клуб. Гремела диско-музыка, ошарашивали цвето- и светоэффекты. А на площадке самозабвенно танцевала молодежь. Никто ни на кого не обращал внимания. Все подчинялись ритму, и ритм объединял всех. Анна, заложив руки за голову, закружилась вокруг писателя, а он остановился и смотрел на эту прекрасную, раскованную юную женщину.
В деревню они вернулись поздно вечером. Михаил курил на крыльце.
— Останься, поговорим, — предложил Михаил писателю.
— Пошли, — потребовала Анна.
— Я поговорю, — сказал писатель.
— Вот что, — сказал Михаил писателю, когда Анна ушла. — Завтра вы уедете в город. Совсем.
— Я уеду, когда посчитаю нужным, — ответил писатель.
И тут Михаил неожиданно сделал подсечку, и писатель полетел с крыльца.
— Вы что? — удивленно спросил он.
— А ничего. Судя по всему, словами я вас не переспорю. Поэтому я вас буду бить, всюду и везде, пока не уедете. Другого выхода я не вижу…
…Писатель ложился спать в своей комнате. Он поискал крючок на двери — дверь не запиралась. Тогда он подставил стул к двери, подумал и на него поставил другой. Получилась небольшая баррикада.
Ночью в темноте раздался грохот. Писатель вскочил, включил свет. В комнату пытался войти Михаил. Разбуженная шумом, вышла Анна в ночной рубашке.
— Что случилось? — подозрительно спросила она.
— Двери перепутал, — сказал Михаил.
— Смотри, — сказала Анна. — Если будешь путать, я сюда перейду спать.
— Ну зачем же? — сказал Михаил. — Второй раз я не ошибусь.
Все разошлись по своим местам, в доме наступила тишина, и писатель снова начал строить свою баррикаду.
Полина в кухне у двери прислушивалась к разговору Анны и Михаила.
— Ты этим ничего не добьешься, — говорила Анна.
— Добьюсь, — спокойно возражал Михаил. — Я год добивался, чтобы ты согласилась заявление в ЗАГС подать, а сейчас хоть три года потрачу, и ты вернешься.
— И три года тебе не помогут, — возразила Анна. — Не тот случай.
— Правильно, не тот, — согласился Михаил. — Ты же с писателем мне назло делаешь.
— Нет, — сказала Анна. — Он мне нравится.
— Что там может правиться?
— А он пишет хорошо, — сказала Анна.
— А я работаю хорошо. Разве за это любят?
Полина тяжело вздохнула и пошла к плите.
Когда писатель вернулся, Полина была одна в доме.
— Добрый вечер, — сказал писатель.
— Кончились для пас добрые вечера, — сказала Полина. — И вообще, я хочу жильцов пустить, — добавила она.
— Куда? — спросил писатель.
— В вашу комнату. Деньги нужны. Так что вам придется съехать.
