Мария Хмелик - В городе Сочи темные ночи (сборник)
"Вот так… И надо что-то говорить… Эх, дура, ду-ра…"
— Здравствуй, Витя! — невинно сказала Вера.
— Ты что здесь делаешь?!
— А ты?
— Вы что, знакомы, что ли? — встрял Сергей.
— Вера! Я тебя первый спросил! — начал повышать голос Виктор. — Ты что здесь делаешь?!
— Сижу, — ответила Вера и плюхнулась на колени к Сергею.
Он обнял ее.
Виктор выглянул в коридор. Там никого не было. Закрыв дверь, Виктор сообщил:
— Это, Сережа, между прочим, сестра моя младшая.
— О! — Сергей сравнил Веру с Виктором. — Похожа.
— А все люди — братья! — сказала Вера.
— Сидишь, значит… Один вот тоже сидел, пьяный, на подоконнике. Ну вывалился, естественно. С третьего этажа. Мозги из ушей. Привозят его к нам в больницу. Я дал ему один шанс из сотни, а он им не воспользовался. И умер. Да, да, да…
— Какие у вас в Москве люди хилые, — вздохнула Вера. — У нас месяц назад сосед с третьего этажа выпал — и ничего… Встал и пошел напевая…
— Все зависит от того, какой частью тела с землей встретишься, — объяснил Сергей.
— Шутите? — спросил Виктор.
— Пытаемся, — ответил Сергей.
— Ну и что у тебя с ним, Вера?
— Витя, у меня с ним роман!
— Сдурела, да?! А тебе она зачем нужна?
— Зачем я тебе нужна, Сережа?
— Да я жениться на тебе хочу!..
Возникла пауза.
— Вот! — добавил Сергей.
— Что-то я не понял…
— Трудно понять. — развела руками Вера, — не каждому дано!.. Это тебе не мозги обратно запихивать…
— Ты посмотри на него внимательно! Ему бабы будут на шею вешаться при тебе! А ты будешь стоять и ушами хлопать!.. И бросит он тебя через неделю, максимум!
— Я тебе чем-то не нравлюсь? — спросил Сергей.
— Так, я пошел звонить матери!
— Не звони, — попросила Вера. — Ты сорвешь на заводе выполнение плана! Все работу бросят, будут думать, как меня спасти!
— Ладно, хватит! Вот придешь домой, все тебе будет — и муж, и жена, и план на заводе! Марш домой!
— Ты позвонить хотел, две копейки дать? — предложил Сергей.
Виктор посмотрел на него, хотел что-то сказать, но передумал, плюнул и вышел, хлопнув дверью так, что фотография иконы "Мадонна с младенцем" сорвалась с гвоздика.
Вера встала с колен Сергея, молча прижалась лбом к окну и стала колупать пальцем оконную раму. Сергей смотрел на ее худую сутулую спину…
И чего он наплел этому идиоту! Сейчас она будет что-то ждать. На что-то надеяться, Сергей никогда не думал, что может когда-то сделаться мужем, отцом… С языка слетело… Красиво получилось… Шутка… И она понимает, что это шутка… Юмор такой…
Вера, Вера… Он уже думал, пора кончать. Пока не привыкла. Хуже нет, когда они привыкают. Начинается ревность, истерики… А так… Никто никому ничем не обязан. Спасибо, дорогая, все было очень мило… Я пошел дальше…
Полгода у Сергея была морячка. Жена боцмана. Она преподавала в институте политэкономию. Сергей полюбил ее перед зимней сессией… Как раз муж ушел в плавание.
К ней однажды ночью во дворе пристал пьяный. Она ударила его по голове сумкой и чуть не убила. В сумке лежали три тома "Капитала" Карла Маркса.
Сергей всегда помнил про это. Очень была страстная женщина. Культуру любила. Холодными зимними вечерами устраивала у себя дома что-то вроде салона. У нее собиралась интеллигенция города: журналисты, два писателя, художник, который в рабочее время малевал портреты передовиков производства и лозунги типа "Вперед — к победе коммунизма!", а для себя он был авангардистом.
Весной художник принес проектор и набор слайдов с картинами Сальвадора Дали. Экрана дома у морячки не было, а прибить простыню на новые обои она отказалась. Так и любовались живописью великого мастера через цветы на стене. Потом долго еще обсуждали, в чем сила его произведений…
Господи! Какая тоска!..
Временами у педагога случались припадки ревности. Она являлась и общежитие, будто бы для проверки чистоты помещений, а на самом деле следить за Сергеем…
Сергей расстался с ней в тот же летний вечер, как получил пятерку по политэкономии…
Вера все стояла и ковыряла краску. Непонятно, плачет или так стоит… Сейчас братик родителей дрючит. Вечером будет концерт… Представить можно ее папашу…
Вера, Вера… Ее глаза… Черные, блестящие, бездонные. В этих глазах было что-то необъяснимое. Что-то от ребенка, и какая-то вековая мудрость, переданная генетически. Она сама не знала, какие у нее глаза…
В первое же мгновение он обратил на них внимание. Когда увидел на танцплощадке. Обратил внимание и тут же забыл… А теперь вдруг почувствовал: забыть не сможет…
Сергей подошел к Вере:
— Ну что?
— Что?
— Пойдем?
— Куда? — безнадежно так спросила.
— Замуж.
— Зачем?
— Как зачем? Будем жить вместе. Всегда.
— Да?!
— Будешь просыпаться ночью и видеть меня рядом.
— Ой?!
— Всегда.
— Правда?!
— Будешь кормить меня вкусными обедами.
— Здорово!.. Вот только я терпеть не могу, когда при мне кто-то спит… И готовить не умею.
— Так ты не хочешь за меня замуж?
Вера подумала и ответила:
— Хочу.
Вера вернулась домой. На кухне сидели отец и брат, пили пиво и ели вяленого судака, которого отец привез от знакомого, работавшего в рыболовецком совхозе.
Мать еще не пришла с работы.
— Явилась! — глядя на дочь с притворной лаской, сказал отец. — Тили-тили-тесто! — И заорал: — Шлюха портовая!
Виктора развезло. Он кивал на то, что говорил отец, но сам сказать ничего не мог. Временами он впадал в полудрему, положив голову на кулак.
Схватив кусок хлеба, Вера заперлась в своей комнате.
Отец стучал кулаком по двери:
— Замуж не терпится! Родителей спросила?! Дома запру. Где он живет?!
Вера молчала, жевала хлеб.
— Где он живет, я спрашиваю?! Виктор, — он повернулся сыну, — где он живет, гад?!
— Не помню, — равнодушно ответил Виктор.
— Найду, не знаю что с ним сделаю! — Отец кипел от бессильной ярости. — Я мозги тебе живо вправлю! — Он вернулся на кухню. — Вместо того чтоб за учебниками сидеть, к мужику бегала!.. Вызов пришел из училища?! Пришел вызов, я спрашиваю?! — орал он на всю квартиру.
Вера молчала.
Отец налил себе пива, выпил и всхлипнул:
— Сраму-то сколько! Что во дворе говорить будут! Плохо тебе с родителями!..
Вера легла в постель, укрылась до подбородка и, глядя на мерцающий в ночи газовый факел, счастливо улыбалась.
Утром Рита решила проветрить на балконе зимние вещи.
В большой комнате на диване храпел Виктор. Вера вышла к матери.
— Уйди, уйди, — сказала Рита. — Не трави душу.
— Ну, мам…
— Мам… мам! Башки нет никакой! Отец все равно не допустит, чтобы вы расписались.
— Я люблю его. — сказала Вера.
— Да что ты понимаешь про любовь-то! — возмутилась Рита. — Любит она! Это я любила, когда за отца твоего замуж шла! Когда троих сирот — братьев его — вместе с ним получила!
Рита яростно принялась вытряхивать свое драповое пальто, одновременно внимательно осматривая: нет ли где моли?
— Рассказывала, — сказала Вера.
— Еще раз послушай! Ты бы хорошо подумала на моем месте! Мать мне говорила: замучают они тебя стиркой да едой! Жрут то все будь здоров! А еще огород и куры!.. Всю молодость на братьев его угробила! И Виктор еще родился! А не помогал ведь никто, сама все! Вот как любила! В общем, так: выбрось все из головы. Вот получишь образование… А сейчас без разговору…
— Мам… Мне кажется, я ребенка жду, — невинно сказала Вера.
На балкон вышел Виктор. С хмурой, мятой физиономией. Посмотрел на мать, на сестру, хрипло прокашлялся.
— Витя, пойди там в холодильнике компотику попей, — растерянно посоветовала ему Рита. — Холодненького попей, сыночек…
Прицепив бельевую прищепку сестре на халат, Виктор удалился.
— Где у тебя голова-то была, — простонала Рита.
— Мам, но он жениться же не отказывается… Наоборот, даже… Только ты отцу сама скажи, ладно, а?
— Ну ладно… — Рита вздохнула. — Распустилась совсем!.. Ты кого хочешь? Мальчика или девочку?
Вера подумала и сказала торжественно:
— Мальчика!
— Дура малахольная. — Рита постепенно успокаивалась и опять занялась вещами. — А я девочку хотела первую… помощницу…
Ждали Сергея. Он все не шел.
Семья сидела в большой комнате за празднично накрытым столом. Мать — в кримпленовом своем зеленом платье, отец в костюме. Виктор угрюмо смотрел в пустую тарелку, Вера грызла семечки.
В дверь позвонили. Отец подтянулся, поправил галстук. Мать быстро пошла на кухню. Вера помчалась открывать.
Сергей был в белой майке и в ярких шортах с оранжевыми цветами.
— Нарочно? Да?! Вырядился! — прошептала Вера.
