Б. Метальников - Для чего рожден был дядя Вася
— Евгения Михайловна! — Он просунул через забор наконечник от шланга для поливки.
— Умница! — одобрила Евгения Михайловна.
Шланг подключили к крану, но когда сосед попытался направить его на дядю Васю, тот вынул из кармана молоток и замахнулся. Сосед трусливо сунул Евгении Михайловне наконечник, а сам отошел подальше.
— Открывай! — крикнула Евгения Михайловна дочери.
Та отвернула кран, но струя оказалась слабой и до дяди Васи не доставала. Дядя Вася победно улыбнулся.
Но умный сосед и тут нашелся:
— Зажми, зажми конец пальцем!
Дядя Вася все-таки пустил в него молотком, но промахнулся. Тот, поняв, что дядя Вася остался безоружным, обнаглел, стал рядом с Евгенией Михайловной и заорал:
— Ишь, чего придумал — на крыше сидеть! Какой пример детям! А если все станут на крышах сидеть — это что же получится? Вон, в соседнем поселке академики живут! Если вся Академия Наук на крышу полезет — это что же будет, а?
Евгения Михайловна приспособилась правильно зажимать конец шланга и теперь, ликуя душой, поливала мужа со всей страстью уязвленного самолюбия.
Дядя Вася поднялся на ноги, но Евгению Михайловну это не остановило, она продолжала его поливать.
И тут дядя Вася… спрыгнул с крыши. Раздался общий крик ужаса, все бросились к нему. Дядя Вася сидел перед домом как раз на том месте, где земля была вспахана.
— Дополивалась? — с непередаваемой грустью спросил он супругу, которая первая подбежала к нему. — Теперь еще не то будет!
Прихрамывая и опираясь на палочку, сопровождаемый своим другом Колей, дядя Вася спустился с крылечка.
— Вы недолго, обедать скоро, — крикнула из дверей Евгения Михайловна.
— Мы только до речки, — успокоил ее дядя Вася.
Они вышли из калитки и пошли по улице дачного поселка.
Через какое-то время поднялись на бугор. Вниз метров па пятнадцать шел песчаный обрыв, а за рекой открывалась необозримая даль.
— Хороший вид, а?
— Да, — согласился Коля.
— Понимаешь, — заволновался дядя Вася, — глазу нужен простор. Что мы видим каждый день вокруг? Стены! Стены домов, стены комнат. Я чего так долго на крыше сидел? Горизонт увидел! Первый раз за много-много лет. И так хорошо на душе стало — не представляешь!
— А зачем с крыши-то прыгнул?
— Ну прыгнул и прыгнул. Захотелось. Тогда-то я еще не знал зачем, — мечтательно улыбнулся дядя Вася.
— Теперь знаешь?
— Теперь знаю! — торжественно сказал дядя Вася и поглядел вниз.
— Ну, скажи.
— Погоди, — дядя Вася оглянулся. — Смотри, кто это там?
Коля обернулся, а дядя Вася тут же шагнул к самому краю обрыва и… прыгнул.
— Ва-а-а-ся-а-а!!!
Коля глянул вниз — дядя Вася неподвижно лежал на спине, раскинув руки.
Коля заметался, хотел вроде тоже прыгнуть, но не решился и побежал искать спуск.
— Вася! — подбежав, неуверенно окликнул он друга.
Дядя Вася открыл глаза и улыбнулся.
— Сукин ты сын! — выругался Коля.
— Не ругайся. — Дядя Вася сел. — Ты не представляешь, как это было прекрасно! Жаль, высоты маловато. Надо поискать другое место…
— Я тебе поищу! Я тебе такое место найду — никуда не выпрыгнешь! За решеточкой! В дурдоме!
— Э, Коля! Ничего ты не понимаешь!
— А что тут понимать? Псих! Кретин! А ну, вставай!
— Не сердись, Коль, — виновато сказал дядя Вася. — Я не могу, кажется, нога сломалась…
Коля всплеснул руками.
Пришлось дяде Васе полежать в больнице на вытяжке. Коля как-то пришел навестить его, и они разговаривали вполголоса, чтобы не мешать другим больным. Да и разговор их не предназначался для чужих ушей.
— Нет, ты скажи — неужели я родился для того, чтобы быть парикмахером? Где это сказано? — возмущался дядя Вася.
— В чем твоя цель?
— Может, я родился для того, чтобы прокладывать человечеству новые пути, — важно сказал дядя Вася.
— Опять будешь прыгать? — догадался Коля.
— Обязательно! На этот раз, я думаю, этажей восемь попробовать, — задумчиво сказал дядя Вася.
— Вась, тебе жить надоело? — попытался понять его Коля.
— Жить надо осмысленно! — поднял палец дядя Вася.
— Да какой же в этом смысл, черт бы тебя побрал!
— Я отрабатываю мягкую посадку.
— Что?!
— Люди всегда боялись высоты. А я докажу, что бояться нечего. Когда-нибудь мы научимся с самолета прыгать без парашюта, — мечтательно ответил дядя Вася.
— Вася, у тебя жар, — Коля потрогал его лоб.
Дядя Вася сердито отпихнул его руку.
— Жар — не глупость, он проходит!
— Ну, это еще вопрос — кто из пас глупей, — обиделся Коля и стал собираться.
Пришел день, когда дядю Васю выписали из больницы. Жена привезла его на такси, помогла выбраться из машины (нога у дяди Васи была еще в гипсе), подала костыли. Дядя Вася довольно бойко запрыгал на них к подъезду. Коля сидел возле подъезда на стульчике и читал.
— С возвращением! — он пожал руку дяде Васе. — Только вот беда — лифт опять чинят…
— Безобразие! — возмутилась Евгения Михайловна. — Человек па костылях, а они… Давно чинят?
— Часа полтора…
— Слушай, ты иди, — сказал жене дядя Вася. — А я посижу на солнышке полчасика. Может, они за это время и починят.
— Я помогу, — сказал Коля, беря сумку из рук Евгении Михайловны.
Они вошли в подъезд, а дядя Вася сел на стул и с удовольствием подставил лицо солнцу — уже осеннему. Сначала он закрыл глаза, потом открыл и увидел небо. Небо над головой. Он еще больше запрокинул голову и увидел стену дома, возносящуюся к небу, и часть крыши, которая свешивалась над стеной. Светлое небо вызывало светлые мысли, и дядя Вася вдруг заторопился и похромал в подъезд.
На лестнице встретился с Колей.
— Ты чего?
— Да вот… приспичило. Я сейчас выйду…
— Может, помочь?
— Да что ты! Я вполне освоился, смотри! — И дядя Вася очень ловко стал подниматься дальше. Коля проводил его задумчивым взглядом и пошел вниз.
Возле своей квартиры дядя Вася постоял, прислушался, потом поглядел, что делается на лестнице внизу — там было тихо. Дядя Вася стал подниматься выше. Через чердачное окно он вылез на крышу, приблизился к ограде, что тянулась вдоль ее края.
Он уже перенес больную ногу через ограду, как вдруг из чердачного окна выскочил Коля, кубарем скатился по крыше и крепко обхватил его за другую ногу.
— Пусти! — шипел дядя Вася.
— Черта с два! — кряхтел Коля. — Я сейчас заору, и тебя прямо отсюда в психиатричку отправят! Понял?
Дядя Вася перенес ногу обратно и сел.
— Друг называется! — Дядя Вася с отвращением оглядел Колю. — Книжки читает! А сам — консерватор до мозга костей!
— Ты тоже, дружок тот еще! Хочешь, чтобы меня в тюрягу посадили?
— Ты-то при чем? Сидел бы и сидел себе па стульчике. Чего ты сюда притащился?
— А притом! Закон такой есть: если человек угробится, то кому-то отвечать придется. Я для кого чердак открыл? Для механиков, что лифт чинят. Значит, кого за хобот потянут? Меня!
— Это я не подумал, — виновато сказал дядя Вася. — Извини… Выходит, мне ни на одну крышу нельзя?
— Нельзя! Кого-то за твои штучки обязательно посадят, так что помни об этом!
Дядя Вася грустно покивал и задумался.
Жена давно уже похрапывала тихонечко, а дядя Вася все лежал на спине с открытыми глазами. Он думал. И, кажется, додумался!
Дом спал. Спал и Коля в закуточке за лифтом, В тишине вдруг громко загудел лифт. Коля недовольно открыл глаза. Когда лифт опустился, из кабинки вышел дядя Вася в пижаме и халате. Коля поспешно закрыл глаза.
— Коль, а Коль, — принялся будить его дядя Вася.
— Ну чего тебе не спится, а? — тоскливо спросил Коля.
— Я все понял, Коля! — горячо зашептал дядя Вася. — Мне не хватает высоты, понимаешь? Сколько было на том обрыве?
— Сколько бы ни было, а хватило, чтобы ногу сломать. Теперь ты хочешь — голову?
— Между прочим, там было метров пятнадцать — а это пятиэтажный дом. Так что голову и на обрыве можно было сломать. Но я почувствовал, что падение замедляется, понимаешь? Первый раз, когда с крыши прыгал. А на обрыве уже убедился точно. Теперь я должен прыгнуть с Ай-Петри — есть такая гора в Крыму. И никто меня не остановит! Но мне очень хочется, чтобы у меня был свидетель.
— Вот-вот! — Коля как будто обрадовался. — А потом меня как свидетеля начнут за хобот таскать!
— Ты рассуждаешь, как жалкий обыватель! — горестно вздохнул, дядя Вася. — Чем рискуешь ты и чем я? А речь идет о самом потрясающем открытии двадцатого века… Жаль!.. Придется ехать одному.
И дядя Вася шагнул к лифту.
— Когда? — спросил его Коля.
Дядя Вася вгляделся в его лицо и покачал головой.
— Так я тебе и сказал! Ты же сейчас о том подумал, как меня заложить?
