Гомер - Илиада

Некогда вместе с Афиной воздвигли для этого мужа,
Чтобы, укрывшись за ней, от морского чудовища спасся,
В день как оно от прибрежья погналось за ним по долине.
Там Посейдон темнокудрый и прочие боги уселись,
Непроницаемой тучею плечи покрыв. А напротив

Сели защитники Трои на Каллликолоне холмистой
Около вас, дальнемечущий Феб и Арей истребитель.
Так Олимпийские боги держали совет меж собою,
Сидя на разных концах. Они медлили. Те и другие
Пагубный бой начинать. Но Кронид с высоты приказал им.

Медью зажглась вся долина, людьми и конями покрылась,
И задрожала земля под ногами мужей наступавших.
Двое в то время бойцов, затмевавших отвагою прочих,
Вышли в средину меж войск, порываясь друг с другом сразиться,
Сын знаменитый Анхиза Эней и Ахилл богоравный.

Первым, угрозой дыша, устремился Эней, сын Анхиза,
Шлемом кивая тяжелым и медным копьем потрясая,
Крепко держа перед грудью неистовый щит округленный.
В свой же черед и Пелид поспешает, как лев истребитель,
Если, всем миром сойдясь, поселяне убить его жаждут;

Гордо, сперва, он ступает, угрозы врагов презирая;
После ж того, как стрелой угодит в него юноша храбрый,
Он припадает к земле, кровожадную пасть разевает;
Пена клубится на деснах и стонет в груди его сердце;
Медленно бьет он хвостом по могучим бокам и по бедрам,

Сам побуждая себя непреклонно с врагами сражаться;
Вдруг он, сверкнувши очами, кидается прямо и мчится,
Чтоб человека убить иль упасть самому пред толпою:
Так Ахиллеса царя побуждало бесстрашное сердце
Гордо навстречу идти непреклонному сыну Анхиза.

После того как сошлись, наступая один на другого,
Первый Энею сказал быстроногий Ахилл богоравный:
"Что предо мною ты стал, так далеко ушел от дружины?
Сердце, быть может, тебя побудило сражаться со мною
В гордой надежде на то, что царить над троянцами будешь,

Почестью равный Приаму? Но если б меня и убил ты,
Все-таки скиптра тебе не вручит он и почести царской,
Ибо он сам не бездетен и волею тверд и разумен.
Или участок земли, и садами, и пашней богатый,
Больший, чем прочим, тебе отведут во владенье троянцы,

Если меня умертвишь? Да свершить это, думаю, трудно.
Помню, однажды копьем я тебя обратил уже в бегство.
Или забыл ты про день, как тебя отогнал я от стада,
Сверху по кручам Идейским преследуя быстро ногами?
Не озираясь ни разу, в то время ты мчался, покуда

Бегством не спасся в Лирнессу. Но вскоре напал я на город
И разгромил при содействии Зевса отца и Афины.
Множество пленниц увел я, лишив их сиянья свободы.
Ты же Кронидом тогда и другими спасен был богами.
Ныне, надеюсь, тебя не спасут они вновь, как мечтаешь.

Но повинуйся совету: назад удались поскорее,
Скройся в толпу и не стой предо мною. Одумайся раньше,
Чем поплатишься. Глупец познает только то, что свершилось".
И, возражая, Эней обратился к Ахиллу и молвил:
"Ты не надейся, Пелид, что словами, как будто младенца,

Сможешь меня напугать, ибо сам хорошо я умею
Колкие речи твердить и, как ты, наносить оскорбленья.
Оба мы знаем рожденье друг друга и ведаем предков,
Много от смертнорожденных наслушавшись древних преданий.
Сам же в лицо ты моих не видал и твоих я не видел.

От беспорочного ты, говорят, происходишь Пелея,
Мать же тебя родила пышнокудрая нимфа Фетида.
Я объявляю себя непреклонного духом Анхиза
Сыном возлюбленным. Мать же моя — Афродита богиня.
Ныне одна из них будет оплакивать милого сына,

Ибо не верю, что мы, обменявшись словами, как дети,
Так разойдемся друг с другом и праздно покинем сраженье.
Или, желаешь, поведаю все, и да станет известным
Род наш тебе, как уж многим известен он людям доныне?
Первый родился Дардан от сгустителя туч Олимпийца.

Он основал Дарданию, в те дни, как священная Троя
Не возвышалась еще средь долины, и здешние люди
Жили в домах у подножия Иды, ключами обильной.
Сын у Дардана родился, владыка мужей Эрихтоний,
Самый богатый из всех на земле обитающих смертных.

Тысячи три кобылиц на поемных лугах травянистых
У Дарданида паслись, жеребятами резвыми горды.
Страстью ко многим Борей воспылал и на пастбищах тучных
С ними смешался в любви, обернувшись конем темногривым.
Те, от Борея зачав, жеребят породили двенадцать,

Столь легконогих, что если по нивам цветущим скакали,
То не ломали колосьев, а вихрем неслись по верхушкам.
Если ж они пролетали по гребню широкому моря,
То, не касаясь, скользили по краю волны белоснежной.
Троса родил Эрихтоний, царя над троянским народом.

Трое родилось от Троса могучих детей беспорочных:
Доблестный Ил, Ассарак да еще Ганимед богоравный,
Самый прекрасный из всех на земле обитающих смертных.
Он за свою красоту был похищен богами, да вечно
В сонме бессмертных живя, виночерпием служит Зевесу.

Лаомедон беспорочный родился от Ила владыки.
Пять сыновей воспитал он: Приама царя и Тифона,
Клития, Лампа и Гикетаона, потомка Арея.
Капис рожден Ассараком и сына имел он Анхиза.
Я от Анхиза рожден, от Приама — божественный Гектор.

Вот я каков по рожденью, вот предки, чьей кровью горжусь я.
Силу же только Зевес, кто могуществом всех превосходит,
Смертным дарует мужам и ее отнимает, коль хочет.
Только не время теперь на словах состязаться, как дети,
Полно без дела стоять посреди беспощадного боя.

Можем обидные речи мы оба твердить бесконечно,
Столько, что груза всего не свезешь на стовесельном судне.
Гибок язык у людей и на разные речи способен,
Слов же обильная жатва для всякого спора готова.
Слово какое промолвишь, такое в ответ и услышишь.

Только какая неволя нам спорить бесплодно друг с другом,
Бранные речи твердить уподобившись женам крикливым,
Что, приведенные в ярость снедающим душу раздором,
Обе на улицу вышли и вслух попрекают друг дружку
Правдою и небылицей, послушны лишь голосу гнева?

Ты не удержишь словами отваги моей непреклонной,
Раньше чем яркою медью с тобою сразимся сегодня.
Дай же, скорей испытаем друг друга копьем медноострым".
Молвив, копье боевое в чудовищный щит он кидает.
Страшно весь щит загудел, копья острием пораженный.

И Ахиллес содрогнулся и поднял могучей рукою
Щит перед телом, боясь, что тяжелым копьем длиннотенным
Сын благородный Анхиза пробить его может навылет.
Глупый, о том позабыл он и в мыслях своих не подумал,
Что не легко уязвимы дары небожителей славных

И не легко уступают усилиям смернорожденных.
Не пролетело сквозь щит и оружье Анхизова сына:
Золото было помехой — подарок великого бога.
Две полосы лишь пробило копье, еще три оставалось,
Ибо пятью полосами тот щит обтянул Хромоногий,

Медными сверху двумя и двумя оловянными снизу,
А золотой посредине: она то копье задержала.
Следом за ним и Пелид — копье длиннотенное бросил.
Сына Анхиза ударил он в щит равномерно округлый
Близко от верхнего края, где медь, как и шкура бычачья,