Марина Цветаева - Если душа родилась крылатой

За этот ад,
За этот бред,
Пошли мне сад
На старость лет.
На старость лет,
На старость бед:
Рабочих — лет,
Горбатых — лет...
На старость лет
Собачьих — клад:
Горячих лет —
Прохладный сад...
Для беглеца
Мне сад пошли:
Без ни-лица,
Без ни-души!
Сад: ни шажка!
Сад: ни глазка!
Сад: ни смешка!
Сад: ни свистка!
Без ни-ушка
Мне сад пошли:
Без ни-душка!
Без ни-души!
Скажи: довольно муґки — наґ
Сад — одинокий, как сама.
(Но около и Сам не стань!)
— Сад, одинокий, как ты Сам.
Такой мне сад на старость лет...
— Тот сад? А может быть — тот свет? —
На старость лет моих пошли —
На отпущение души.

Ползет подземный змей,
Ползет, везет людей.
И каждый — со своей
Газетой (со своей
Экземой!) Жвачный тик,
Газетный костоед.
Жеватели мастик,
Читатели газет.
Кто — чтец? Старик? Атлет?
Солдат? — Ни чеґрт, ни лиц,
Ни лет. Скелет — раз нет
Лица: газетный лист!
Которым — весь Париж
С лба до пупа одет.
Брось, девушка!
Родишь —
Читателя газет.
Кача — «живет с сестрой» —
ются — «убил отца!» —
Качаются — тщетой
Накачиваются.
Чтоґ для таких господ —
Закат или рассвет?
Глотатели пустот,
Читатели газет!
Газет — читай: клевет,
Газет — читай: растрат.
Что ни столбец — навет,
Что ни абзац — отврат...
О, с чем на Страшный суд
Предстанете: на свет!
Хвататели минут,
Читатели газет!
— Пошел! Пропал! Исчез!
Стар материнский страх.
Мать! Гуттенбергов пресс
Страшней, чем Шварцев прах!
Уж лучше на погост, —
Чем в гнойный лазарет
Чесателей корост,
Читателей газет!
Кто наших сыновей
Гноит во цвете лет?
Смесители кровеґй,
Писатели газет!
Вот, други, — и куда
Сильней, чем в сих строках! —
Чтоґ думаю, когда
С рукописью в руках
Стою перед лицом
— Пустее места — нет! —
Так значит — нелицом
Редактора газет-
ной нечисти.

В синее небо ширя глаза —
Как восклицаешь: — Будет гроза!
На проходимца вскинувши бровь —
Как восклицаешь: — Будет любовь!
Сквозь равнодушья серые мхи —
Так восклицаю: — Будут стихи!

Налетевший на град Вацлаґва —
Так пожар пожирает траґву...
Поигравший с богемской гранью! —
Так зола засыпает зданья,
Так метель заметает вехи...
От Эдема — скажите, чехи! —
Что осталося? — Пепелище.
— Так Чума веселит кладбище!
Налетевший на град Вацлаґва
— Так пожар пожирает траґву —
Объявивший — последний срок нам:
Так вода подступает к окнам.
Так зола засыпает зданья...
Над мостами и площадями
Плачет, плачет двухвостый львище...
— Так Чума веселит кладбище!
Налетевший на град Вацлаґва
— Так пожар пожирает траґву —
Задушивший без содроганья —
Так зола засыпает зданья:
— Отзовитесь, живые души!
Стала Прага — Помпеи глуше:
Шага, звука — напрасно ищем...
— Так Чума веселит кладбище!

О, дева всех румянее
Среди зеленых гор —
Германия!
Германия!
Германия!
Позор!
Полкарты прикарманила,
Астральная душа!
Встарь — сказками туманила,
Днесь — танками пошла.
Пред чешскою крестьянкою —
Не опускаешь вежд,
Прокатываясь танками
По ржи ее надежд?
Пред горестью безмерною
Сей маленькой страны,
Что чувствуете, Германы:
Германии сыны??
О мания! О мумия
Величия!
Сгоришь,
Германия!
Безумие,
Безумие
Творишь!
С объятьями удавьими
Расправится силач!
За здравие, Моравия!
Словакия, словачь!
В хрустальное подземие
Уйдя — готовь удар:
Богемия!
Богемия!
Богемия!
Наздар!3

Чехи подходили к немцам и плевали.
(См. мартовские газеты 1939 г.)
Брали — скоро и брали — щедро;
Взяли горы и взяли недра.
Взяли уголь и взяли сталь.
И свинец у нас, и хрусталь.
Взяли сахар и взяли клевер.
Взяли Запад и взяли Север,
Взяли улей и взяли стог,
Взяли Юг у нас и Восток.
Вары — взяли и Татры — взяли,
Взяли близи и взяли дали,
Но — больнее, чем рай земной! —
Битву взяли — за край родной.
Взяли пули и взяли ружья,
Взяли руды и взяли дружбы...
Но покамест во рту слюна —
Вся страна вооружена!

Видел, как рубят? Руб —
Рубом! — за дубом — дуб.
Только убит — воскрес!
Не погибает — лес.
Так же, как мертвый лес
Зелен — минуту чрез! —
(Мох — что зеленый мех!)
Не погибает — чех.

Не бесы — за иноком,
Не горе — за гением,
Не горной лавины ком,
Не вал наводнения, —
Не красный пожар лесной,
Не заяц — по зарослям,
Не ветлы — под бурею, —
За фюрером — фурии!

Не умрешь, народ!
Бог тебя хранит!
Сердцем дал — гранат,
Грудью дал — гранит.
Процветай, народ, —
Твердый, как скрижаль,
Жаркий, как гранат,
Чистый, как хрусталь.

— Пора! для этого огня —
Стара!
— Любовь — старей меня!
— Пятидесяти январей
Гора!
— Любовь — еще старей:
Стара, как хвощ, стара, как змей,
Старей ливонских янтарей,
Всех привиденских кораблей
Старей! — камней, старей — морей...
Но боль, которая в груди,
Старей любви, старей любви.

Анне Ахматовой
И настежь, и настежь
Руки — две.
И навзничь! — Топчи, конный!
Чтоб дух мой, из ребер взыграв — к Тебе,
Не смертной женой — Рожденной!
Не Муза, не Муза
Над бедною люлькой
Мне пела, за ручку водила.
Не Муза холодные руки мне грела,
Горячие веки студила.
Вихор ото лба отводила — не Муза,
В большие поля уводила — не Муза.
Не Муза, не черные косы, не бусы,
Не басни, — всего два крыла светлорусых —
Коротких — над бровью крылатой.
Стан в латах.
Султан.
К устам не клонился,
На сон не крестил.
О сломанной кукле
Со мной не грустил.
Всех птиц моих — на свободу
Пускал — и потом — не жалея шпор,
На красном коне — промеж синих гор
Гремящего ледохода!
Пожарные! — Широкий крик!
Как зарево широкий — крик!
Пожарные! — Душа горит!
Не наш ли дом горит?!
Сполоґшный колокол гремит,
Качай-раскачивай язык,
Сполоґшный колокол! — Велик
Пожар! — Душа горит!
Пляша от страшной красоты,
На красных факелов жгуты
Рукоплещу — кричу — свищу —
Рычу — искры мечу.
Кто вынес? — Кто сквозь гром и чад
Орлом восхиґтил? — Не очнусь!
Рубашка — длинная — до пят
На мне — и нитка бус.
Вой пламени, стекольный лязг…
У каждого — заместо глаз —
Два зарева! — Полет перин!
Горим! Горим! Горим!
Трещи, тысячелетний ларь!
Пылай, накопленная кладь!
Мой дом — над всеми государь,
Мне нечего желать.
— Пожарные! — Крепчай, Петух!
Грянь в раззолоченные лбы!
Чтобы пожар не тух, не тух!
Чтоб рухнули столбы!
Чтоґ это — вдруг — рухнуло — вдруг?
Это не столб — рухнул!
Бешеный всплеск маленьких рук
В небо — и крик: — Кукла!
Кто это — вслед — скоком гоня
Взор мне метнул — властный?
Кто это — вслед — скоком с коня
Красного — в дом — красный?!
Крик — и перекричавший всех
Крик. — Громовой удар.
Вздымая куклу, как доспех,
Встает, как сам Пожар.
Как Царь меж огненных зыбей
Встает, сдвигает бровь.
— Я спас ее тебе, — разбей!
Освободи Любовь!
Чтоґ это вдруг — рухнуло? — Нет,
Это не мир — рухнул!
То две руки — конному — вслед
Девочка — без — куклы.
Злая луна — в прорезь окон.
Первый мне снится сон.
Стоим, обнявшись туго,
Над шумом, где поток.
Вплоть до ноги упругой
Взлетает пенный клок.
Глядим, обнявшись немо,
На пенные столбы.
Я — все его гаремы,
Он — все мои гербы.
Стоим, сплечившись круто:
Бок в бок, ладонь в ладонь.
Вплоть до ноги разутой
Взмывает пенный конь...
— Клянись, что тотчас — с мосту,
Коль я туда — цветок,
Платок... — Глядит — и - просто
Вниз головой — в поток!
Мост ли дрожит, я ли — дрожу?
Кровь или вал — стонет?
Окаменев — тупо — гляжу,
Как моя жизнь — тонет.
Кто это вдруг — взмахом плаща
В воздух меня — вскинул?
Кто это вдруг — красным всплеща
Полымем — в огнь синий?!
Всплеск — и победоносный зов
Из бездны. — Плавный вскок.
Подъемля тело как улов,
Встает как сам Поток.
Как Царь меж вздыбленных зыбей
Встает, сдвигает бровь.
— Я спас его тебе, — убей!
Освободи Любовь!
Чтоґ это вдруг — ринулось — нет! —
Это не смерч-вьюга!
То две руки — конному — вслед
Девушка — без — друга!
Мутная мгла — в прорезь окон.
Новый мне снится сон.
Ночь гонится — а путь таков:
Кровь в жилах сжата.
Сын! Детище моих боков, —
Веди, вожатый!
Мужайся, отрок! — Дух Горы
Один — нас двое.
Здесь только зори да орлы,
Да мы с тобою.
Вихрь! — Боги бы вернулись вспять,
Орлам он страшен...
Ввысь, первенец! — За пядью пядь —
Высь будет нашей!
На то и сына родила,
Прах дольний глоґжа —
Чтоб из-под орльего крыла
Мне взял — гром Божий!
Черная высь. — Голый отвес.
Маленьких рук — стержни.
Кто это там — точно Зевес
В люльке — орла держит?
Смех — и в ответ — яростный всплеск
Крыл — и когтей свeрла.
Кто это вслед — наперерез —
Молнией — в гром орлий?!
Хрип — и громоподобный реґв
Грудь горную рассек.
Как Первенца его воздев,
Встает как сам Набег.
Как Царь меж облачных зыбей
Стоит, сдвигает бровь.
— Я спас его тебе, — убей!
Освободи Любовь!
Чтоґ это вдруг — хрустнуло — нет! —
Это не сушь — дерево.
То две руки — конному — вслед
Женщина — без чрева!
Злая заря — в прорезь окон.
Третий мне снится сон.
Февраль. Кривые дороги.
В полях — метель.
Метет большие дороги
Ветроґв — артель.
То вскачь по хребтам наклонным,
То — снова круть.
За красным, за красным конным
Все тот же путь.
То — вот он! рукой достанешь!
Как дразнит: Тронь!
Безумные руки тянешь,
И снегом — конь.
Султан ли — в главах — косматый,
Аль так — ветла?
Эй, рук не складайте, сваты!
Мети, ветра!
Мети, громозди пороги —
Превыше скал,
Чтоб конь его крутоногий
Как вкопан — стал.
И внемлют ветра — и стоном
В ответ на стон,
Торопится красным гоном
Мой конный сон.
Косматых воскрылий взлеты,
Аль так — ветла?
Вздымайте, вздымайте, метлы!
Держись, ветра!
А что ж это там за глыба,
Всплывает — там?
Как будто бы вьюгой вздыблен
Стоглавый храм.
Конец и венец погоне!
Уж в лоб, треща,
Мне пламень подков, в ладони —
Уж край плаща!
На помощь, с мечом и громом,
Всех воинств Царь! —
Но прядает конь — и громом
Взгремел в алтарь!
Стремлю — а за мною — сворой
Вся рать ветров.
Еще не остыл — по хорам —
Разлет подков.
Как рокот Сорокоуста,
Метель взмелась:
Престол опрокинут! — Пусто!
Как в землю сгас!
Стоните, стоните, стены!
Метель, ярись!
Померкло от конской пены
Сиянье риз.
Шатается купол. — Рухай,
Сонм сил и слав!
И рухает тело — руки
Крестом распяв.
Огромною битвой радуг —
Разлет лампад.
— Прими меня, чист и сладок,
За ны — распят.
Ревнивая длань, — твой праздник!
Прими огонь!
Но что — с высоты — за всадник,
И что за конь?
Доспехи на нем — как солнце...
— Полет крутой —
И прямо на грудь мне — конской
Встает пятой.
Огненный плащ — в прорезь окон.
Огненный — вскачь — конь.
И не метель
Метет, — метла.
И не султана взмах, —
Ветла,
Седые космы разметав,
Качает стан, — не орлий клюв
Заоблачный, — то нос уткнув
В густое облако котла —
С тряпкой в руках —
Бабка.
И тот же стаканом прикрытый штоф.
Отставит — опять пригубит.
— Какой ж это сон мой? — А сон таков:
Твой Ангел тебя не любит.
Гром первый по черепу — или лом
По черепу?! — Люди! Люди!
В сухую подушку вгрызаясь лбом,
Впервые сказать: Не любит!
Не любит! — Не надо мне женских кос!
Не любит! — Не надо мне красных бус!
Не любит! — Так я на коня вздымусь!
Не любит! — Вздымусь — до неба!
О дух моих дедов, взыграй с цепи!
Шатай вековые сосны!
О дух моих дедов — Эол! — трепи
Мои золотые космы!
На белом коне впереди полков
Вперед под серебряный гром подков!
Посмотрим, посмотрим — в бою каков
Гордец на коне на красном!
Разломано небо! — Благой знак:
Заря кровянит шлем мой!
Солдаты! До неба — один шаг:
Законом зернаґ — в землю!
Вперед — через ров! — Сорвались? — Ряд
Другой — через ров! — Сорвались? — Вновь
Другой — через ров! — На снегу лат
Не знаю: заря? кровь?
Солдаты! Какого врага — бьем?
В груди холодок — жгуч.
И входит, и входит стальным копьем
Под левую грудь — луч.
И шепот: Такой я тебя желал!
И рокот: Такой я тебя избрал,
Дитя моей страсти — сестра — брат —
Невеста во льду — лат!
Моя и ничья — до конца лет.
Я, руки воздев: Свет!
— Пребудешь? Не будешь ничья, — нет?
Я, рану зажав: Нет.
Не Муза, не Муза, — не бренные узы
Родства, — не твои путы,
О Дружба! — Не женской рукой, — лютой,
Затянут на мне —
Узел.
Сей страшен союз. — В черноте рва
Лежу — а Восход светел.
О кто невесомых моих два
Крыла за плечом —
Взвесил?
Немой соглядатай
Живых бурь —
Лежу — и слежу
Тени.
Доколе меня
Не умчит в лазурь
На красном коне —
Мой Гений!