Квинт Гораций - Оды
Чтоб сгубить его, чистого;
Как чуть не был Пелей передан Тартару,
Ипполиту когда презрел, магнезянку,
И другие рассказы
О любовных грехах вела,
Втуне, ибо пока глух он к ее речам,
Как Икара скала... Лишь бы тебя саму
К Энипею соседу
Не влекло больше должного.
Хоть и нет никого, кто б с той же ловкостью
Гарцовал на коне по полю Марсову
И чрез Тусскую реку
Переплыл с той же скоростью.
Ночь придет - дверь запри и не выглядывай
30 Из окна, услыхав флейты звук жалобный,
И хотя бы жестокой
Звали, будь непреклонною.
Пер. Г. Ф. Церетели
8
Ты смущен, знаток языков обоих!
Мне, холостяку до Календ ли марта?
Для чего цветы? С фимиамом ящик?
Или из дерна
Сложенный алтарь и горящий уголь?
Белого козла и обед веселый
Вакху обещал я, когда чуть не был
Древом придавлен.
В этот светлый день, с возвращеньем года,
10 Снимут из коры просмоленной пробку
С амфоры, что дым впитывать училась
В консульство Тулла.
Выпей, Меценат, за здоровье друга
Кружек сотню ты, и пускай до света
Светочи горят, и да будут чужды
Крик нам и ссора.
Брось заботы все ты о граде нашем,
Котизона-дака полки погибли,
Мидянин, наш враг, сам себя же губит
20 Слезным оружьем.
Стал рабом кантабр, старый друг испанский,
Укрощенный, пусть хоть и поздно, цепью,
И, оставя лук, уж готовы скифы
Край свой покинуть.
Брось заботы все: человек ты частный;
Не волнуйся ты за народ; текущим
Насладися днем и его дарами,
Брось свои думы!
Пер. Г. Ф. Церетели
9
Прежде дорог я был тебе,
И руками никто больше из юношей
Шеи не обвивал твоей,
И счастливей царя был я персидского!
- Прежде страстью горел ко мне,
И для Хлои забыть Лидию мог ли ты,
Имя Лидии славилось,
И знатней я была римлянки Илии.
- Мной для Хлои забыто все,
10 Нежны песни ее, сладок кифары звон;
За нее умереть готов,
Лишь бы только судьба милой продлила век.
- Мне взаимным огнем зажег
Кровь туриец Калай, Орнита юный сын;
За него дважды смерть приму,
Лишь бы только судьба друга продлила век.
- Если ж прежняя страсть придет
И нас свяжет опять крепким, как медь, ярмом;
К русой Хлое остынет пыл,
20 И откроется дверь снова для Лидии.
- Хоть звезды он красивее,
Ты ж коры на волнах легче и вспыльчивей
Злого, мрачного Адрия,
Я с тобой хочу жить и умереть с тобой.
Пер. Н. С. Романовского
10
Если Дона струи, Лика, пила бы ты,
Став женой дикаря, все же, простертого
На ветру пред твоей дверью жестокою,
Ты меня пожалела бы!
Слышишь, как в темноте двери гремят твои,
Стонет как между вилл, ветру ответствуя,
Сад твой, как леденит Зевс с неба ясного
Стужей снег свеже-выпавший?
Брось же гордость свою ты, неприятную
10 Для Венеры, чтоб нить не оборвалась вдруг;
Ведь родил же тебя не Пенелопою
Твой отец из Этрурии!
И хотя бы была ты непреклонною
Пред дарами, мольбой, бледностью любящих
Между тем как твой муж юной гречанкою
Увлечен, все же смилуйся
Над молящим! Не будь дуба упорнее
И ужасней в душе змей Мавритании;
Ведь не вечно мой бок будет бесчувственен
20 И к порогу и к сырости!
Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского
11
О Меркурий-бог! Амфион искусный,
Обучен тобой, воздвигал ведь стены
Песней! Лира, ты семиструнным звоном
Слух услаждаешь!
Ты беззвучна встарь, нелюбима, - ныне
Всем мила: пирам богачей и храмам!..
Дайте ж песен мне, чтоб упрямой Лиды
Слух преклонил я,
Словно средь лугов кобылице юной,
10 Любо ей сказать; не дает коснуться;
Брак ей чужд; она холодна поныне
К дерзости мужа.
Тигров ты, леса за собою властна
Влечь и быстрых рек замедлять теченье;
Ласкам ведь твоим и привратник ада,
Грозный, поддался
Цербер-пес, хотя над его главою
Сотня страшных змей, угрожая, вьется;
Смрадный дух и гной треязычной пастью
20 Он извергает.
Вняв тебе, средь мук Иксион и Титий
Вдруг смеяться стал; без воды стояли
Урны в час, когда ты ласкала песней
Дщерей Даная.
Слышит Лида пусть о злодейках-девах,
Столь известных, пусть об их каре слышит!
Вечно вон вода из бездонной бочки
Льется, хоть поздно.
Все ж виновных ждет и в аду возмездье.
30 Так безбожно (что их греха ужасней?),
Так безбожно всех женихов убили
Острым железом!
Брачных свеч была лишь одна достойна.
Доблестно отца, что нарушил клятву,
Дева ввесть в обман приняла решенье,
Славная вечно.
"Встань, - она рекла жениху младому,
Встань, чтоб вечный сон не постиг, откуда
Ты не ждешь. Беги от сестер-злодеек,
40 Скройся от тестя!
Словно львицы, вдруг на ягнят напавши,
Так мужей своих они все терзают;
Мягче их - тебя не убью, не стану
Дверь запирать я.
Пусть за то, что я пощадила мужа,
Злой отец меня закует хоть в цепи;
Взяв на судно, пусть отвезет в пустыню,
В край Нумидийский.
Ты ж иди, куда тебя ноги ль, ветры ль
50 Будут мчать: шлют ночь и Венера помощь.
В добрый час... А мне над могилой вырежь
Надпись на память..."
Пер. Н. С. Гинцбурга
12
Дева бедная не может ни Амуру дать простора,
Ни вином прогнать кручину, но должна бояться дяди
Всебичующих упреков.
От тебя, о Необула, прочь уносят шерсть и прялку
Трудолюбицы Минервы сын крылатый Кифереи
И блестящий Гебр Липарский.
Лишь увидишь, как смывает масло с плеч он в водах Тибра,
Конник, что Беллерофонта краше, ни в бою кулачном
Не осиленный ни в беге.
В ланей, по полю бегущих целым стадом, он умеет
Дрот метнуть и, быстр в движеньи, вепря, что таится в чаще,
На рогатину взять смело.
Пер. Г. Ф. Церетели
13
О Бандузии ключ, ты хрусталя светлей,
Сладких вин и цветов дара достоин ты;
Завтра примешь козленка
В жертву - первыми рожками
Лоб опухший ему битвы, любовь сулит
Но напрасно: твои волны студеные
Красной кровью окрасит
Стада резвого первенец.
Не коснется тебя жаркой Каникулы
10 Знойный полдень; даешь свежесть отрадную
Ты бродячему стаду
И в_о_лу утомленному.
Через песни мои будешь прославлен ты:
Ясень в них воспою, скалы с пещерами,
Где струятся с журчаньем
Твои воды болтливые.
Пер. Н. С. Романовского
14
Цезарь, про кого шла молва в народе,
Будто, как Геракл, лавр купил он смертью,
От брегов испанских вернулся к Ларам
Победоносцем.
Радостно жена да встречает мужа,
Жертвы принеся справедливым Ларам,
И сестра вождя, и, чело украсив
Белой повязкой,
Матери юниц и сынов, не павших.
10 Дети же всех тех, что в бою погибли,
И вдовицы их, от словес печальных
Вы воздержитесь.
Мне же этот день будет в праздник, думы
Черные прогнав. Не боюсь я смуты,
Ни убитым быть, пока всей землею
Правит наш Цезарь.
Отрок, принеси и венков, и мирра,
И вина, времен войн с народом марсов,
Коль спаслось оно от бродивших всюду
20 Шаек Спартака.
И Неера пусть поспешит, певица,
В узел косы пусть, надушив, завяжет.
Если ж брань начнет негодяй привратник,
Прочь уходи ты.
Голова, седея, смягчает душу,
Жадную до ссор и до брани дерзкой.
Не смирился б я перед этим юный
В консульство Планка!
Пер. Г. Ф. Церетели
15
Женка бедного Ивика,
Перестань наконец ты сладострастничать,
И себя примолаживать!
Коль ногою одной ты уж в гробу стоишь,
Не резвись среди девушек,
Затеняя собой блеск лучезарных звезд.
Что Фолое идет к лицу,
То Хлориде нейдет! Дочь лучше матери
Осаждать будет юношей,
10 Как Вакханка, в тимпан бить наученная.
К Ноту страсть неуемная
Так и нудит ее прыгать, как козочку.
Ты ж, старушка, в Луцерии
Сядь за пряжу. Тебе ль быть кифаристкою,
Украшать себя алою
Розой и осушать чашу с вином до дна?
Пер. Г. Ф. Церетели
16
Башни медной замок, двери дубовые,
Караульных собак лай угрожающий
Для Данаи могли б верным оплотом быть
От ночных обольстителей.
Но над стражем ее, робким Акрисием,
Сам Юпитер-отец вместе с Венерою
Подшутил: путь найден верный, едва лишь бог
Превратил себя в золоте.
Злато так и плывет в руки прислужникам
10 И скорей, чем перун, может скалу разбить,
Рухнул сразу и пал жертвою алчности
Дом пророка Аргивского.
В городских воротах муж-македонянин,
Разуверясь, свергал силою подкупа
Всех, кто метил на трон; и на морских вождей
Подкуп сети накидывал.
Рост богатства влечет приумножения
Жажду, кучу забот... А потому боюсь
Вверх подъятым челом взор привлекать к себе,
20 Меценат, краса всадников.
