Яков Полонский - Стихотворения
Он язвил меня и в прозе, и в стихах;
Но мы бились не за старые долги,
Не за барыню в фальшивых волосах,
Нет! - мы были бескорыстные враги!
Вольной мысли то владыка, то слуга,
Я сбирался беспощадным быть врагом,
Поражая беспощадного врага;
Но - тюрьма его прикрыла, как щитом.
Перед этою защитой я - пигмей...
Или вы еще не знаете, что мы
Легче веруем под музыку цепей
Всякой мысли, выходящей из тюрьмы;
Иль не знаете, что даже злая ложь
Облекается в сияние добра,
Если ей грозит насилья острый нож,
А не сила неподкупного пера?!.
Я вчера еще перо мое точил,
Я вчера еще кипел и возражал;
А сегодня ум мой крылья опустил,
Потому что я боец, а не нахал.
Я краснел бы перед вами и собой,
Если б узника да вздумал уличать.
Поневоле он замолк передо мной
И я должен поневоле замолчать.
Он страдает, оттого что есть семья
Я страдаю, оттого что слышу смех.
Но что значит гордость личная моя,
Если истина страдает больше всех!
Нет борьбы - и ничего не разберешь
Мысли спутаны случайностью слепой,
Стала светом недосказанная ложь,
Недосказанная правда стала тьмой.
Что же делать? и кого теперь винить?
Господа! во имя правды и добра,
Не за счастье буду пить я - буду пить
За свободу мне враждебного пера!
<1866>
НАПРАСНО
Напрасно иногда взывал он к тени милой
И ждал - былое вновь придет и воскресит
Все то, что мертвым сном спит, взятое могилой,
Придет - и усыпит любви волшебной силой
Ту жажду счастья, что проснулась и - томит.
Напрасно он хотел любовь предать забвенью,
Чтоб ясный свет ее, утраченный навек,
Не раздражал его, подобно впечатленью
Потухшего огня, который красной тенью,
Рябя впотьмах, плывет из-под усталых век.
Напрасно он молил, отдавшись страсти новой:
Хоть ты приди ко мне с улыбкой на устах!
Чтоб с новой силой мог я к старости суровой
На голове пронесть вражды венец терновый
И крест - тяжелый крест на слабых раменах.
Любовь не шла к нему, как месяц из тумана.
Жизнь в душу веяла, как ветер в зимний день.
Сильней час от часу горела в сердце рана,
Но в новом образе в мир мрака и обмана
Не возвращалася возлюбленная тень.
<1867>
В МАЕ 1867
Это - весна!
Небо глядит сентябрем,
Жутко сидеть у окна;
Мгла за окном.
Льдины плывут, - тучи, - холод,
Дышит миазмами город...
Это - весна!
Это - весна!
О, лихорадочный бред!
В поле трава чуть видна
Листика нет.
По саду чинно гуляя,
Дрогнут поклонники мая...
Это - весна!
Это - весна!
О! если русский народ
Так же встает ото сна,
Так же цветет!..
Прелесть такого расцвета
Не вдохновит и поэта...
Это - весна!
Это - весна!
Дайте ж тепла, чтоб порой
Веяло мне из окна
Свежей грозой,
Чтоб солнце, как сердце, горело,
Чтоб все говорило и пело:
Здравствуй, весна!
<1867>
ВЛЮБЛЕННЫЙ МЕСЯЦ
(Посв. М. Л. Златковскому)
Моя барышня по садику гуляла,
По дорожке поздно вечером ходила
С бриллиантиком колечко потеряла,
С белой ручки его, видно, обронила.
Как ложилась на кроватку, спохватилась;
Спохватившись, по коврам его искала...
Не нашла она колечка - обозлилась,
Меня, бедную, воровкой обозвала.
И не знала я с тоски, куда деваться;
Хоть бы матушка воскресла - заступилась!..
Вышла в садик я тихонько прогуляться,
Увидала ясный месяц - застыдилась.
Слышу, месяц говорит мне - сам сияет:
"Не пугайся меня, красная девица!
Бедный месяц, как и ты, всю ночь блуждает,
И ему под темным пологом не спится.
И недаром в эту ночь я вышел - светел:
Много горя, много девушек видал я,
А как барышню твою вечор заметил,
О каком-то тихом счастье возмечтал я.
Как вечор она по садику гуляла
Плечи белые, грудь белую раскрыла...
Ты скажи мне, не по мне ль она скучала,
На сырой песок слезинку уронила?.."
Встрепенулось во мне сердце ретивое...
Наклонилась я к дорожке - увидала
Не слезинку, а колечко дорогое,
И обмолвилась я - месяцу сказала:
"Мою барышню любовь не беспокоит,
Ни по ком она, красавица, не плачет,
Много денег ей колечко это стоит,
Имя ж честное мое не много значит...
И свети ты хоть над целою землею
Не дождешься ты любви от белоручки!.."
И закапали серебряной росою
Слезы месяца, и спрятался он в тучки.
С той поры, когда я, бедная, горюя,
Выхожу одна поплакать на крылечко,
Бедный месяц! бедный месяц! - говорю я,
Хоть с тобой мне перекинуть дай словечко...
<1868>
НА ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ
Мчится, мчится железный конек!
По железу железо гремит.
Пар клубится, несется дымок;
Мчится, мчится железный конек,
Подхватил, посадил да и мчит.
И лечу я, за делом лечу,
Дело важное, время не ждет.
Ну, конек! я покуда молчу...
Погоди, соловьем засвищу,
Коли дело-то в гору пойдет...
Вон навстречу несется лесок,
Через балки грохочут мосты,
И цепляется пар за кусты;
Мчится, мчится железный конек,
И мелькают, мелькают шесты...
Вон и родина! Вон в стороне
Тесом крытая кровля встает,
Темный садик, скирды на гумне;
Там старушка одна, чай, по мне
Изнывает, родимого ждет.
Заглянул бы я к ней в уголок,
Отдохнул бы в тени тех берез,
Где так много посеяно грез.
Мчится, мчится железный конек
И, свистя, катит сотни колес.
Вон река - блеск и тень камыша;
Красна девица с горки идет,
По тропинке идет не спеша;
Может быть - золотая душа,
Может быть - красота из красот.
Познакомиться с ней бы я мог,
И не все ж пустяки городить,
Сам бы мог, наконец, полюбить...
Мчится, мчится железный конек,
И железная тянется нить.
Вон, вдали, на закате пестрят
Колокольни, дома и острог;
Однокашник мой там, говорят,
Вечно борется, жизни не рад...
И к нему завернуть бы я мог...
Поболтал бы я с ним хоть часок!
Хоть немного им прожито лет,
Да не мало испытано бед...
Мчится, мчится железный конек,
Сеет искры летучие вслед...
И, крутя, их несет ветерок
На росу потемневшей земли,
И сквозь сон мне железный конек
Говорит: "Ты за делом, дружок,
Так ты нежность-то к черту пошли"...
<1868>
МИАЗМ
Дом стоит близ Мойки - вензеля в коронках
Скрасили балкон.
В доме роскошь - мрамор - хоры на колонках
Расписной плафон.
Шумно было в доме: гости приезжали
Вечера - балы;
Вдруг все стало тихо - даже перестали
Натирать полы.
Няня в кухне плачет, повар снял передник,
Перевязь - швейцар:
Заболел внезапно маленький наследник
Судороги, жар...
Вот перед киотом огонек лампадки...
И хозяйка-мать
Приложила ухо к пологу кроватки
Стонов не слыхать.
"Боже мой! ужели?.. Кажется, что дышит..."
Но на этот раз
Мнимое дыханье только сердце слышит
Сын ее погас.
"Боже милосердый! Я ли не молилась
За родную кровь!
Я ли не любила! Чем же отплатилась
Мне моя любовь!
Боже! страшный боже! Где ж твои щедроты,
Коли отнял ты
У отца - надежду, у моей заботы
Лучшие мечты!"
И от взрыва горя в ней иссякли слезы,
Жалобы напев
Перешел в упреки, в дикие угрозы,
В богохульный гнев.
Вдруг остановилась, дрогнула от страха,
Крестится, глядит:
Видит - промелькнула белая рубаха,
Что-то шелестит.
И мужик косматый, точно из берлоги
Вылез на простор,
Сел на табурете и босые ноги
Свесил на ковер.
И вздохнул, и молвил: "Ты уж за ребенка
Лучше помолись;
Это я, голубка, глупый мужичонко,
На меня гневись..."
В ужасе хозяйка - жмурится, читает
"Да воскреснет бог!"
"Няня, няня! Люди! - Кто ты? - вопрошает.
Как войти ты мог?"
"А сквозь щель, голубка! Ведь твое жилище
На моих костях,
Новый дом твой давит старое кладбище
Наш отпетый прах.
Вызваны мы были при Петре Великом...
Как пришел указ
Взвыли наши бабы, и ребята криком
Проводили нас
И, крестясь, мы вышли. С родиной проститься
Жалко было тож
Подрастали детки, да и колоситься
Начинала рожь...
За спиной-то пилы, топоры несли мы:
Шел не я один,
К Петрову, голубка, под Москву пришли мы,
А сюда в Ильин.
Истоптал я лапти, началась работа,
