Ветхий Завет - Экклезиаст в переложениях стихами
В веках минувших тыщу раз до нас
Уже случалось — и случится снова.
Нет памяти о прошлом. Суждено
Всему, что было, полное забвенье.
И точно так же будет лишено
Воспоминаний ваше поколенье.
Мне выпало в Израиле царить.
Я дал зарок: познать людские страсти.
Всё взвесить. Слов пустых не говорить.
Задача — тяжелее царской власти.
Всё чередой прошло передо мной —
Блеск, нищета, величие, разруха...
И вот вам вывод мудрости земной:
Всё — суета сует, томленье духа!
Прямым вовек не станет путь планет.
Число светил доступно звездочету,
Но то, чего на этом свете нет,
Не поддается никакому счету.
И я сказал себе: ты стал велик
Благодаря познаньям обретенным.
Ты больше всех изведал и постиг,
И сердце твое стало умудренным.
Ты предал сердце мудрости — и та
Насытила его до опьяненья.
Но понял ты: и это — суета,
И это — духа твоего томленье!
Под тяжестью познанья плечи горбь.
У мудрости великой — вкус печали.
Кто множит знанья — умножает скорбь.
Зерно ее заложено в начале.
2
Сказал я сердцу: испытай себя
Не горестью, а участью благою,
Живи беспечно, душу веселя!
И это оказалось суетою.
О смехе я сказал: дурацкий смех!
О радости сказал я: что в ней проку?
Вино избрал я для своих утех
И жил, не торопясь избрать до сроку
Ни мудрости, ни глупости, пока
Не станет окончательно понятно:
Чья доля в жизни более приятна,
Чья участь — мудреца иль дурака?
Предпринял я великие труды.
Неисчислимы все мои свершенья:
Дворцы построил, насадил сады
И выкопал пруды для орошенья,
Взрастил лозу и тучные стада,
Из близлежащих областей и дальних
Танцоров и певцов собрал сюда
И множество орудий музыкальных,
Слуг, домочадцев, злата, серебра,
Каменьев — и в ларцах, и на одежде.
И больше было у меня добра,
Чем у других владык, бывавших прежде.
И не было таких земных утех,
Чтоб я сполна не насладился ими.
Умножил я богатства больше всех,
Царивших до меня в Ершалаиме.
Ни в чем я не отказывал глазам
И сердца не стеснял необходимым.
Но вот взглянул на всё, что сделал сам:
Всё оказалось суетой и дымом!
И в результате этого всего
Сравнил я мудрость и неразуменье,
Ум и безумье — ибо у кого
Есть больше матерьяла для сравненья?
И понял я, что мудрый пред глупцом
Имеет преимущество такое,
Как зрячий превосходство над слепцом
Или как яркий свет — над темнотою.
Но также понял, что один конец
И дураков и мудрых ожидает.
Зачем же зря старается мудрец
И урожай познанья пожинает?
И это — суета! Забудут всех —
Глупцов и мудрых. Смерть не выбирает.
И добродетель высшая, и грех
Неисправимый — равно умирает.
И вот тогда вознелюбил я жизнь
И все свои труды на этом свете.
Ни за одну опору не держись:
Всё это — суета, и дым, и ветер!
Возненавидел я плоды труда.
Зачем всё это восхвалять и славить,
Когда всё это временно, когда
Придется всё наследнику оставить?
Кто знает: будет он дурак или мудрец?
Тем и другим положено рождаться.
Но всем, над чем всю жизнь его отец
Трудился, — будет он распоряжаться.
И я отрекся от трудов своих
И сердцем своим суетным озлился:
Вся жизнь в трудах, всю душу вложишь в них,
И всё отдать тому, кто не трудился?
Что остается? Жалкая юдоль:
Труд бесконечный, скорбь и беспокойство,
И в сердце по ночам тупая боль?
Вот труженика суетное свойство!
Под этим солнцем смертному дано:
Трудиться, есть и пить. Не так уж много.
Вот всё твое богатство, но оно
Не от тебя зависит, а от Бога.
Ты без Него не сможешь пить и есть.
А грешник — пусть богатства накопляет.
Всё — суета! Накопленное здесь
Бог весть кому живущий оставляет.
3
Есть время жить — и время умирать.
Всему свой срок. Всему приходит время.
Есть время сеять — время собирать.
Есть время несть — и время сбросить бремя.
Есть время убивать — и врачевать.
Есть время разрушать — и время строить.
Сшивать и рвать. Стяжать — и расточать.
Хранить молчанье — слова удостоить.
Всему свой срок: терять — и обретать.
Есть время славословий — и проклятий.
Всему свой час: есть время обнимать —
И время уклоняться от объятий.
Есть время плакать — и пускаться в пляс.
И сотворять — и побивать кумира.
Есть час любви — и ненависти час.
И для войны есть время — и для мира.
Что проку человеку от труда?
Что пользы ото всех его свершений,
Которые Господь ему сюда
Послал для ежедневных упражнений?
Прекрасным создал этот мир Господь,
Дал разум людям, но понятья не дал,
Чтоб человек, свою земную плоть
Преодолев, Его дела изведал.
И понял я, хоть это и старо,
Что лучшего придумать мы не можем:
Трудиться. Есть и пить. Творить добро.
Я это называю Даром Божьим.
И понял я, что все Его дела
Бессмертны: ни прибавить — ни убавить.
И остается нам одна хвала,
И остается только Бога славить!
Что было прежде — то и будет впредь,
И прежде было — то, что завтра будет.
Бог призовет, когда наступит смерть,
И всех по справедливости рассудит.
А здесь я видел беззаконный суд.
Творят неправду, истины взыскуя.
Сказал себе я: Высший Суд — не тут.
Господь рассудит суету мирскую.
Дойди, Судья Всевышний, до основ,
Открой нам грубость истин подноготных:
Что нет у человеческих сынов
Существенных отличий от животных.
Судьба у человека и скота
Одна и та же, и одно дыханье.
Везде одна и та же суета,
Одной и той же жизни трепыханье.
Из праха Бог воззвал — и в прах поверг!
Все будем там. Попробуйте, проверьте,
Что наши души устремятся вверх,
А вниз — животных души после смерти.
Итак: живи — и радуйся тому,
Что из твоих трудов под солнцем выйдет,
Поскольку из живущих никому
Не суждено грядущего увидеть.
4
И посмотрел я, и увидел днесь:
Господство силы, тягость угнетенья,
Немилосердных властелинов спесь
И слезы всех, лишенных утешенья.
Почтил я мертвых больше, чем живых,
Всех, кто под солнцем плакал и трудился.
Воистину, стократ счастливей их
Тот, кто на свет жестокий не родился.
Еще я видел, что чужой успех
Рождает в людях зависть, озлобленье,
Что суета мирская — участь всех,
Что это — духа нашего томленье.
Дурак сидит — рукой не шевельнет,
Своим бездельем вроде бы гордится.
Мысль о насущном хлебе — вечный гнет.
Уж лучше нищим быть, чем суетиться!
Еще я понял: плохо одному,
Несладко быть на свете одиноку.
К чему трудиться, если никому
От всех твоих усилий нету проку?
Труды, которым не видать конца,
Оправданы супружеством и братством,
А ежели нет сына у отца —
Не радуется глаз его богатствам.
Ведь если путник не один идет —
Другой помочь споткнувшемуся может,
А если одинокий упадет —
Никто ему подняться не поможет.
Двоим теплее, если вместе спят.
И в драке, где один не отобьется,
Вполне возможно — двое устоят.
И скрученная нить не скоро рвется.
Вот юноша безвестный, живший встарь:
Он денег не имел, но был при этом
Умней, чем старый неразумный царь,
