Владимир Корнилов - Стихи (сборник)
И ему, наверно, невдомек,
Что отныне лето в нем огромно.
Как охота мне в Гороховец!
...Ошалев от зелени и света,
На холсте он уместился весь,
И в нем лето и все время — лето!
Никаких ни осеней, ни зим —
Лето — в ржави крыш и колоколен!
...Разве ж этак мы изобразим,
Нарифмуем или наглаголем?
Разве нам дана такая власть?
Разве найдено такое слово,
Чтобы краской на бумагу класть
И тебе — пожалуйста! — готовы
Крыши, колокольни, деревца
Рыже-бело-золотого цвета,
И из города Гороховца
Никогда не исчезает лето.
1983
ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА
Люблю железную дорогу
Всей памятью и всей душой —
И ту, что далеко-далёко,
И ту, что тут, при окружной.
Мне запах мил угля и дыма
И гари ветровой глоток,
Они никак непобедимы,
Хоть перешли давно на ток.
Подросток, говорят, несносный
Дерзил и убежать грозил,
Но товарняк четырехосный
Его от немцев вывозил.
И я остался благодарным
Всем рельсам, всем вокзалам сплошь.
И ежели теперь с товарным
По чистоте купейный схож
И все, кто ездит, воем плачут,
И разрывает поезда,—
Железную дорогу, значит,
За прошлое люблю тогда.
1988
В МАКЕДОНИИ
Македонская держава —
Красота да благодать:
Бездна слева, круча справа,
Если путь на юг держать.
Ни разъезда, ни объезда —
На страну один маршрут,
Так что круча или бездна
Заблудиться не дадут.
Эту римскую дорогу
Проложили до Христа...
Вот и выбору не много:
Пропасть или красота.
ПРИСУХА
Маловато чего достиг,
Мучась присухой в келии,
Вместо глазури — покрыл свой стих
Траурной пастой гелевой.
И ни жива, да и ни мертва,
Скрадывая все мелочи,
Вдруг почернела моя строфа,
Точно квадрат Малевича,
Вся закосневши, вся затвердев... —
Ну-ка с такою выбеги
За волнолом или за предел
В водовороты лирики!..
11 декабря 2001
ПРЕЖНЕЕ СЛОВО
Медленно, но упрямо
Время словарь казнит.
Прежнее слово — «дама»,
Что у тебя за вид?
Вроде бы не сегодня
Вышло ты на покой
И ни на что не годно,
Даже в роман плохой.
«Дамы и кавалеры!» —
Сказано не про нас.
Фразе такой нет веры,
Жизнь все же — не танцкласс.
Странно звучало б: «Дамы,
Дамы и господа!»
Тут от любви и драмы
Не отыскать следа.
Все это отзвучало,
Сникло в живой стране,
И никакой печали
Нету по старине.
Даму достала старость,
И недалек закат.
Вот она и осталась
Только в колоде карт.
1986
ТОСКА
Мой товарищ ходит по Парижу,
Ручкается с Эльзой Триоле...
Я, несчастный, музыки не слышу,
Словно все притихло на земле.
Никоторой трели, ни обрывка,
Ни ползвука, просто ни черта...
Словно все примолкло и обрыдло
И на череп вздета глухота.
Жизнь как печь, которая не тянет,
Хоть дрова кидаешь без конца.
Темнотою завалило память,
А из будущего — ни словца,
Никакого отзыва, ни свиста...
Даже жилка смолкла у виска,
И одна тоска самоубийства,
Самая российская тоска.
1965
РЖАВАЯ ТАЧКА
Мой шальной фантастический предок —
Вовсе не образец-идеал —
Был шкодлив, предприимчив и едок,
Но не денег, а славы желал.
Принимался за сотни диковин,
Изучал двадцать два языка,
А под старость был к тачке прикован,
Все равно, что несчастный зэка.
Ради самой негромкой огласки —
Пусть соседи от зависти мрут! —
На мизерном садовом участке
Вырыл то ли бассейн, то ли пруд.
Это рвенье во имя успеха
Доставало, давало под вздох,
Било, как орудийное эхо,
И отец, в самом деле, оглох.
Постоянная скачка за славой
В предприятье, неважно каком,
Обозначилась тачкою ржавой,
Что застряла в кустах за окном.
Но ведь скачка достойней, чем спячка,
В ней хотя бы азарт и размах...
И, как памятник, старая тачка
Пусть ржавеет в садовых кустах.
2000
ИНТЕРНЕТ
Мощно, борзо и даже сверхборзо
Разбежался процесс и пошел,
Но на пользу, а может, без пользы —
Разобраться нельзя из-за шор.
Стал угрозой для стихотворений
Да и прозу вгоняет в испуг
Беспредельный компьютерный гений,
Парадоксов уверенный друг.
Оттого и вчера и сегодня,
Завтра и послезавтра, и впредь,
Где угодно и сколько угодно
Каждый может себя лицезреть
В телевизоре и в интернете…
И однако, куда ни смотри,
Точно также, как в прежнем столетьи,
Не увидишь себя изнутри.
1998
ЖЕНЩИНЫ
Мужчины себя потеряли,
Но в женщинах крепче заряд:
Невестами и матерями
За нас, как деревни, стоят.
Мужчины себя уронили,
На то была бездна причин,
А женщины — те и доныне
Рожают и нежат мужчин.
Давно вся надежда и вера
На них — нешироких в кости,
До лучшего времени века
Надеются нас донести.
И носят, рожают и нянчат,
Как корни, из тьмы гонят ввысь,
И снова по-бабьему плачут,
Что помыслы их не сбылись.
1967
ГИТАРА
Музыки не было, а была
Вместо неё — гитара,
Песнею за душу нас брала,
За сердце нас хватала.
И шансонье был немолодым,
Хоть молодым — дорога,
Но изо всех только он один
Лириком был от бога.
Пели одни под шейк и брейк-данс
И под оркестр другие,
А вот с гитары на нас лилась
Чистая ностальгия.
Был этот голос словно судьба,
Словно бы откровенье,
Нас он жалел и жалел себя,
А заодно и время.
Пел свое, времени вопреки,
И от его гитары
Все мы, усталые старики,
Все же еще не стары.
1987
НЕБО
На главной площади в Бердянске
Мотор задохся и заглох.
Я скинул сапоги, портянки
Снял, накрутил поверх сапог.
Шофёр изматерил машину,
Рыдал над чёртовой «искрой»,
А я забрался под махину
И, развалясь, дымил махрой.
Неподалёку выло море,
Запаренное добела.
А мне какое было горе?
Я загорал, а служба — шла.
Год пятьдесят был первый, август.
И оказалось по нутру,
Скорее в радость, а не в тягость
Курить под кузовом махру.
Похожие на иностранок,
Шли с пляжа дочери Москвы,
Но не впивался, как ни странно,
Глазами, полными тоски.
Солдат фурштадтский, в перерыве
Я стал нечаянно велик,
И вся обыденность впервые
Запнулась, будто грузовик.
Мир распахнулся, будто милость,
От синей выси до земли…
И всё вокруг остановилось,
Лишь море билось невдали.
ЗИС спал, как на шляху — телега,
А я под ним в полдневный жар,
Босой, посередине века,
С цигаркою в зубах лежал.
Лежал, как будто сам — столица
И истина со мною — вся.
И небеса Аустерлица
Мне виделись из-под ЗИСа́.
1966
14 ФЕВРАЛЯ
На два года с половиной
Раньше, чем наш лоботряс,
В день святого Валентина
Валентина родилась.
И в гордячку молодую
Девятнадцати годов,
Трепеща и негодуя,
Он влюбиться был готов.
Но твердила Валентина:
— Ты не тот, совсем не тот, —
И другого властелина
Ожидает и найдет.
Видно, что-то понимала
И на должности росла,
И — не много и не мало! —
Вышла замуж за посла.
...Что ж сегодня с нею сталось?
Годы бурные неслись
И не обогнула старость
Ни послов и ни послиц.
И уже не авантажна,
Как в былые времена...
Впрочем, вряд ли это важно,
Важно, что была она,
Что удача ей светила
И что, словно на заказ,
В день святого Валентина
Валентина родилась.
2001
* * *
На канале шлепнули царя —
Действо, супротивное природе.
Раньше убивали втихаря,
А теперь при всем честном народе...
Сани — набок... Кровью снег набух...
Пристяжная билась, как в припадке...
И кончался августейший внук
На канале имени прабабки.
Этот март державу доконал.
И хотя народоволке бедной
И платок сигнальный, и канал
Через месяц обернулся петлей,
Но уже гоморра и содом
Бунтом и испугом задышали
В Петербурге и на всем земном
Сплюснутом от перегрузок шаре.
И потом, чем дальше, тем верней,
Всё и вся спуская за бесценок,
Президентов стали, как царей,
Истреблять в «паккардах» и у стенок.
ВОЗНИЦА
