Прохор Озорнин - На Крыльях Надежды : Поэзия. Избранное
10.05.2009
Purifier
The webs of past are thick to hack,
And maze of life is cold and dark,
There are no torches on its walls ...
You wander by without goals.
Ancestors’ bones all lie below ...
You'll end like them, of this you know.
What is the meaning of your road?
You are destined to die and rot.
The slime on walls became your food -
It is edible, but no good,
The veil of darkness is your cloak,
And heart resembles walls of rock.
The pits on floor possess no threat -
To fall in them you will be glad,
And with this maze you've formed band ...
But you're still standing where you stand.
The walls of past are thick to hack,
But you will have to make a brack
And to destroy them once for all ...
For this is only worthy goal.
My words may help you on this path ...
I am not first, I am not last,
For your new life I am the lawyer,
But some still see me as destroyer.
And when it's cold, and when it's dark,
I may become short-living spark ...
From time to time, when need is dire,
I shall become a Purifier.
I'll burn to dust those foul webs,
I'll kill all spiders with sword's stabs,
I shall become a distant light
Who guides to exit, shining bright.
And when the maze is left behind,
Screw up your eyes to not be blind,
For rising sun you'll see on fore ...
And from this time I'll be no more.
29.10.2009
А слоны не умеют летать ...
А слоны не умеют летать -
Их не манит прекрасное небо,
Все слоны не умеют летать -
И не жаждут духовного хлеба,
Эх, слоны не умеют летать -
Не парить и не виться средь туч им,
Да, слоны не умеют летать -
С детских лет мы об этом все учим.
Вот, слоны не умеют летать -
Только люди о том позабыли,
Все ж слоны не умеют летать -
Как же раньше без крыльев мы жили?
Но слоны не умеют летать -
Крыльев нет, а хвосты не в почете,
О, слоны не способны летать -
Ну когда же вы это поймете?
Что ж, слоны не способны летать -
Все грузны так, медлительны слишком,
Коль слоны не способны летать -
Не летать вместе с ними и мишкам.
Раз слоны не способны летать -
Может быть, слишком много в них весу?
Ух, слоны не способны летать -
Ни к реке, ни к горе и ни к лесу!
Ну, слоны не способны летать -
А как людям то знанье поможет?
Хоботистым подобны слонам
В мире "сильных" я вижу вновь рожи.
Про слонов, не способных летать,
С неба птица мне снова пропела ..
Коль слоны не способны летать -
Птицей стать уж Душа захотела!
20.01.2011
Автор
Возможен лишь один Исток,
К нему однажды всяк пророк
Свой взор духовный устремлял
И план небесный созерцал.
Я не такой, как все они -
В свои млады телесны дни
Уже не молод духом я ...
Хоть мне и ведома заря,
Хоть знаю суть я вдохновенья,
И хоть вперед, без сожаленья
Спешу к Рожденью много лет,
Но не пророк, увы, я, нет.
Я лишь беззвучный проводник ...
Когда-то свет в меня проник,
И так беспечно с этих пор
Я приношу вам манну с гор,
И много лет с тех давних пор
Веду я с небом разговор,
Огня божественный поток
Дает мне сил для новых строк.
Я разобью свою тюрьму,
Огня крещенье я приму,
Чтоб был раскрыт небесный дар
Я наношу по ней удар.
Я разобью никчемны прутья!
Тюрьмы своей ведь понял суть я.
Я разнесу ее в клочки,
Огнем пылали чтоб зрачки.
О, я не автор этих строк -
Какой мне в этом был бы прок,
Какой мне смысл от всего?
Я проводник лишь для Него.
Я безымянный проводник ...
От вас на время скрыл я лик,
И в глубине ночной тиши
Пишу я только для Души.
Внутри себя возжечь чтоб свет
Проводника принят обет,
Еще не мало минет лет ...
Но я не автор строк, о нет.
Чтоб выпить жизни чистой сок,
Чтоб вдохновенья жил весь ток,
Приму огня Души поток ...
Нет, не я автор этих строк.
29.07.2010
Баллада о Светлом Спасителе
Может близко, может быть далеко, может скоро, может никогда, может точно, может мимо срока приключалась странная байда. Может сказка, может быть реальность, может ложь все, может не совсем, коль б не сказки некая брутальность - то понравилась, она, должно быть, всем. Коль б не горечь, смешанная с медом, коль б не скрытый миру в ней укор, коль б не раны, залитые йодом, - в этой сказке мыслям есть простор.
Мы начнем ту сказку очень просто: за войной наступит скоро мир, и Спаситель маленького роста вновь придет на жизни новой пир. Не с небес придет он, не из рая, сколько б Папа то ни говорил, вся семья его будет простая, просто Папа - тот еще дебил. И не будет там святого духа, что любил насиловать всех дам, мать Спасителя вам, право, ведь не сука, и измена - тот еще есть срам. Ваш Спаситель выйдет кровь от крови женщиной рожденный человек, что кричать и биться будет в боле - так начнется новой жизни век. И отец его, конечно, тоже - он обычный будет человек, всяким духам, право, жить негоже в сей науки праведнейший век. Будет мальчик с виду славный кроха, будет кроха с виду человек, разве, право, то ужасно плохо, что он выбрал двадцать первый век? И он умным вскоре будет назван, но ваш ум - ведь та еще беда, будет он разумным и проказным, ум умрет, но разум - никогда. Он учиться даже будет в школе, он учить потом будет других - и расскажет вам о вашей доле, - вот об этом будет этот стих.
Мы расскажем выборе о смелом, мы расскажем духа о ночи, мы расскажем вам о мире сером, мрачном мире, жившем без свечи. Потекут слова наши рекою и прольются пламенем Души, не оставив шансов для покою даже в вечной мертвенной глуши. Лишь не скажем мы о духа славе, потому что как сказать о том? - коли сами то не испытали, ваша жизнь вся будет вечным сном. Коли нет в сердцах тех устремленья, коли разум побежден умом, коль ваш дух не знает вдохновенья, - не найти вам свет в себе самом. Свет способен тьму всегда рассеять, лишь бы было то, чему гореть, всяк Спаситель свет умеет сеять, но не каждый будет то хотеть. И не всяк Спаситель вам поможет, и не всяк с собою поведет, и не всяк вам путь вперед проложит, зато всяк когда-нибудь умрет. Зато всяк когда-нибудь покинет этот мир и храм его забот ... кто в себе Спасителя раз примет - никогда уже тот не умрет. Кто в себе найдет такие силы, чтоб себя спасти, а не других, тот достоит нашей грешной лиры - о таких о людях этот стих.
* * *
Был рожден который уж Спаситель, тихо рос, не ведая забот, счастья маме был он приноситель, - но седьмой однажды стукнул год. Повели тогда его все в школу, посадили за какой-то стол, убедившись, что оковы впору, дали в руки пишущий прибор. И велели что-то там калякать, обязали буквы выводить ... за окном была такая слякоть, как же тут чернила не пролить? Как же в них потом не измараться и соседа как не измарать, чтоб уроков после бы остаться те рисунки с парты убирать? Но прибудет живопись вся вечно, каждый штрих ее запечатлен, пусть жизнь парты хоть и быстротечна - срок рисунка был еще продлен. Может быть, была учитель доброй, может быть, не знала, что сказать, парту ту сумела сделать пробной, и иную вскоре заказать.
Так шли дни, и все было спокойно, год прошел - и не было забот, рисовал он, право, недостойно, и другим делам пришел черед. Страшный враг, учитель физкультуры, в страшном гневе сразу на весь класс от своей широкой от натуры трояков наставил всем за раз. Он не знал, учитель этот строгий, про его закопанный талант, он художник вовсе не убогий - он оценок был себе гарант. Одноклассник каждый прослезился, ведь Спаситель сделал ему честь, неизвестно, как он то добился, - цифру "три" исправил он на "шесть". Это было лучше, чем "отлично", много лучше всяких "хорошо", было то кошерно и готично, и счастливым он домой пришел.
Ну а завтра ... завтра наступило, и распят он был пред классом всем, - по рукам учитель его била, - то болезный, право, был размен. И тогда впервые осознал он, что же значит людям помогать, помощь стала подлинным кошмаром, и врагов он начал наживать. Страшный враг, учитель физкультуры - он не ведал, право, что творил, от своей спортивной от натуры друга он Спасителя побил. Низа что, а может и за что-то, но он сам не знал даже за что, у него такая ведь работа - он спортсменов делает зато. Не остался друг в долгу нисколько, справедливость он восстановил, и уроков после крайне бойко стул ему седельный подпилил. Бедный враг, учитель физкультуры, он не понял даже, на что сел, от своей ранимой от натуры даже было чуть не заревел.
Но недолго классу был потехой, общий смех рукой остановил, этот день его стал жизни вехой, что ему Спаситель подарил. Стал тот день подобием допроса, стал тот день подобием суда, и совсем бессовестно, без спроса над Спасителем зажглась его звезда. Дева Маша, или же Мария, местной школы местная звезда, на него, как будто бы на Вия, показала пальчиком тогда.
