Евгений Долматовский - Последний поцелуй

Я люблю тебя, ты пойми,
Я приду за тобой на рассвете,
Потому что такой не бывало любви
За последние двадцать столетий.

Берег морской,
Встреча с тобой.
Сердце стучит, и шумит прибой.

Я люблю тебя, я могу
Для тебя сделать все, что захочешь,
Соберу в Заполярье цветы на снегу
Или солнце зажгу среди ночи.

Берег морской,
Встреча с тобой.
Сердце стучит, и шумит прибой.

Я люблю тебя навсегда.
Ты моя — говорю, не робея.
Если мне от любви суждена лишь беда,
Все равно благодарен судьбе я.

Берег морской,
Встреча с тобой.
Сердце стучит, и шумит прибой.

Едва за холмами Отчизна,
А ты себя ловишь на том,
Что вот уже начал отсчитывать числа,
Когда возвратишься в своё дом.

Если по-научному это ностальгия,
Болезнь неизлечима, пока вдали Россия,
А если по-простому —
Тоскую я по дому,
Пока вдали Россия.

Все больше летаем и ездим,
Ночами ища вдалеке
Короткие волны последних известий
На русском своем языке.

Если по-научному это ностальгия,
Болезнь неизлечима, пока вдали Россия,
А если по-простому
Тоскую я по дому,
Пока вдали Россия.

И вот показались березы.
Так сладок Отчизны дымок,
Он щиплет глаза, появляются слезы
И в горле счастливый комок.

Если по-научному это ностальгия,
Болезнь неизлечима, пока вдали Россия,
А если по-простому —
Тоскую я по дому,
Пока вдали Россия.

Эта летняя ночь
Обещает быть очень короткой,
Потому тороплюсь,
И не то и не так говоря,
Потому через тьму
Мы приходим летящей походкой.
Оглянись!
Нас уже нагоняет заря.

Эта летняя ночь
Может быть только раз, лишь однажды.
Потому у меня
Даже образ старинный возник:
Друг без друга всю жизнь
Мы брели, задыхаясь от жажды.
Что спасет?
Только губ твоих чистый родник.

Эта летняя ночь
Отгорит, промелькнет, как зарница,
Потому я хочу
Сохранить ее в сердце навек.
И, быть может, тогда
Вновь и снова она повторится.
Жизнь моя!
Ненаглядный ты мой человек.

Всю жизнь ткала суровую холстину
Ткачиха русская, седая мать.
Трех сыновей одна она растила
И вышла с ними грозный век встречать.
Ее старшой загинул в год Цусимы,
Он был в команде крейсера «Варяг»,
Лоскут холста не пригодился сыну,
Ушел на дно без савана моряк.
Был сын второй на площади Дворцовой,
Ходил просить свободы у царя.
Его укрыл холстиною суровой
Кровавый снег в начале января.
Ты снова ткешь, на холст роняя слезы,
Но ты не плачь, родимая, не плачь,
Твой младший сын сумеет встретить грозы.
Настало время! Будем ткать кумач.

В саперной части я служил,
Там, где березы и метель,
Читал в газетах про Алжир,
Он был за тридевять земель.
И вдруг Алжир меня зовет
Освободить страну от мин.
Кто доброволец — шаг вперед,
Шагнули все, не я один.
      Так всю жизнь готов шагать по миру я,
      Верные товарищи со мной.
      Я до основанья разминирую
      Наш многострадальный шар земной.
Не брал оружия с собой,
В далекий путь я только взял,
Я только взял в тот мирный бой
Миноискатели и трал,
Прошел я с ними весь Алжир,
Мне было выше всех наград,
Что будет здесь цвести инжир,
Светиться будет виноград.
      Так всю жизнь готов шагать по миру я,
      Верные товарищи со мной.
      Я до основанья разминирую
      Наш многострадальный шар земной.
Был ранен взрывом командир,
Глушил нас гром, душил нас зной,
И стала мне страна Алжир
Нежданно близкой и родной.
Я про Алжир люблю прочесть
Депеши утренних газет.
Читаю и горжусь, что есть
На той земле мой добрый след.
      Так всю жизнь готов шагать по миру я,
      Верные товарищи со мной.
      Я до основанья разминирую
      Наш многострадальный шар земной.

Говорят, северяне суровы,
Это выдумка, честное слово,
Ты на внешность поменьше смотри,
Разобраться сумей, что внутри.

Почему?
Потому,
Что, если рядом друг,
Станет север светлей
И теплей, чем юг.

Наше общее море такое —
Ни минуты не знает покоя,
На поверхности лед, а под ним
Протекает горячий Гольфстрим.

Почему?
Потому,
Что, если рядом друг,
Станет север светлей
И теплей, чем юг.

Надо чаще сходиться нам вместе,
Говорить обо всем, честь по чести,
И совсем хорошо, если вдруг,
Взявшись за руки, станем мы в круг.

Почему?
Потому,
Что, если рядом друг,
Станет север светлей
И теплей, чем юг.

Почему ты глядишь так строго?
Уже оседлан гиссарский конь,
На рассвете опять дорога,
Опять атака, опять огонь.
       Посмотри мне в глаза,
       Улыбнись, недотрога,
       Печалью своей лучше сердце не тронь.
На рассвете опять дорога,
Опять атака, опять огонь.

За отвагой мы нежность прячем,
С открытым сердцем вперед летим.
Не умеем мы жить иначе,
И не умеем, и не хотим.
        Так давай пожелаем друг другу удачи,
        Проверим, мы крепко ли в седлах сидим.
Не умеем мы жить иначе,
И не умеем, и не хотим.

А навстречу горячий ветер,
Но за горами — сады в цвету.
Наша юность за все в ответе,
За власть Советов и за мечту.
       Это мирное время на нашей планете
       Всегда береги, как солдат на посту.
Наша юность за все в ответе,
За власть Советов и за мечту.

Я самых-самых нежных слов не знаю,
Но прошу, поверь словам простым,
Ведь я тебя пока лишь только называю
Дорогим товарищем своим.

Пусть беды все скорей проходят мимо,
Мой родной, мой милый человек,
Как я хочу тебя назвать своей любимой
И еще товарищем навек.

В огне твоем горю и не сгораю,
Мы живем дыханием одним.
Но я тебя пока лишь только называю
Дорогим товарищем своим.

Высоко догорают созвездья,
По проспектам идет тишина.
Только двое стоят у подъезда,
Только двое —
                        он и она.
Ощущается близость рассвета.
Дай согрею — рука холодна.
Только двое на улице этой,
Только двое —
                        он и она.
У меня есть звезда на примете,
А тебе приглянулась луна.
Только двое сейчас в целом свете,
Только двое —
                        он и она.
Случай, может быть, обыкновенный,
Но такие у нас времена —
Снова двое летят по вселенной,
Снова двое —
                      он и она.