Николай Старшинов - Планета «Юлия Друнина», или История одного самоубийства

Я — горожанка.
Я росла, не зная
Как тонет в реках
Медленный закат
Росистой ночью,
Свежей ночью мая
Не выбегала я в цветущий сад.

Я не бродила
По туристским тропам
Над морем
В ослепительном краю:
В семнадцать лет,
Кочуя по окопам,
Я увидала Родину свою.

Русский вечер.
Дымчатые дали.
Ржавые осколки на траве.
Веет древней гордою печалью
От развалин скорбных деревень.

Кажется, летает над деревней
Пепел чингисханской старины…
Но моей девчонке семидневной
Снятся удивительные сны.

Снится, что пожары затухают,
Оживает обожженный лес.
Улыбнулось,
   сморщилось,
     вздыхает
Маленькое чудо из чудес.

Веет чем-то родным и древним
От просторов моей земли.
В снежном море плывут деревни,
Словно дальние корабли.

По тропинке шагая узкой,
Повторяю — который раз! —
«Хорошо, что с душою русской
И на русской земле родилась!»

— Рысью марш! —
Рванулись с места кони.
Вот летит карьером наш отряд.
— Ну, а все же юность не догонишь!—
Звонко мне подковы говорят.

Всех обходит школьница-девчонка,
Ветер треплет озорную прядь.
Мне подковы повторяют звонко:
«Все напрасно,
Юность не догнать!»

Не догнать?
В седло врастаю крепче,
Хлыст и шпоры — мокрому коню.
И кричу в степной бескрайний вечер:
— Догоню!
Ей-богу, догоню!

Нет,
Русской песне
На подмостках тесно —
Она звучит
Душевней и смелей
На лунной речке,
На опушке леса
И в тишине
Заснеженных полей.

Она седым дружинником слагалась —
В ней звон кольчуги
И орлиный клик.
А может быть,
Чтоб побороть усталость,
В глухой ночи
Ее сложил ямщик.

Эх, песня, песня!
Зимнее раздолье!
Бескрайние,
Бездонные снега…
Товарищ!
Друг!
Споем с тобою, что ли,
Про то,
Как Русь
Ходила на врага,
Как раненые лошади
Храпели.
Иль как вставали
Танки на дыбы.
…Летят березки.
Проплывают ели.
Неторопливо пятятся дубы.

И ты глядишь вокруг
Счастливым взглядом,
Раскрыв свой полушубок на груди,
И сердцу
Больше ничего не надо —
Была бы лишь
Дорога впереди!

Все замело
Дремучими снегами.
Снега, снега —
Куда ни бросишь взгляд.
Давно ль
Скрипели вы
Под сапогами
Чужих солдат?

Порой не верится,
Что это было,
А не привиделось
В тяжелом сне…
Лишь у обочин
Братские могилы
Напоминают о войне.

Снега, снега…
Проходят тучи низко,
И кажется:
Одна из них вот-вот
Гранитного
Коснется обелиска
И хлопьями
На землю упадет.

Да, сердце часто ошибалось,
Но все ж не поселилась в нем
Та осторожность,
Та усталость,
Что равнодушьем мы зовем.

Все хочет знать,
Все хочет видеть,
Все остается молодым.
И я на сердце не в обиде,
Хоть нету мне покоя с ним.

Вы останетесь в памяти,
Эти спокойные сосны,
И ночная Пахра,
И дымок над далеким плотом.
Вы останетесь в сердце,
Мои подмосковные весны,
Что б с тобой ни случилось,
Что б со мной ни случилось потом.

Может, встретишь ты девушку
Лучше, умнее и краше.
Может, сердце мое
Позабудет о первой любви.
Но, как сосны,
   корнями
С Отчизной мы спаяны нашей:
Покачни нас,
Попробуй!
Сердца от нее оторви!

Мне казалось, что тридцать лет —
Это глаз потускневший свет,
Это стайки морщин у рта,
Это молодость прожита.

Не захочется, мол, тогда
Видеть новые города:
Собираться да брать билет —
Это просто лишь в двадцать лет.

Разонравится в тридцать мне
На упрямом скакать коне,
Упиваясь ветрами всласть —
Эдак можно ведь и упасть!

Тридцать — это когда не жди
На свиданье меня в дожди…

До чего ж я была смешной!
Тридцать минуло мне весной.
Так же радостно нынче мне
Кочевать по родной стране.
Так же скорость меня зовет —
О степных скакунов полет!
Так же щеки мои горят,
Если их обожжет твой взгляд…

Вспоминаю знойные долины,
Вспоминаю вечные снега.
Вьется, вьется лента серпантина,
Теберды петляют берега.

И над этой развеселой речкой,
Что всегда волнуется, спешит,
Абазинка, стройная, как свечка,
Плакала, обняв рукой самшит.

Так ты мне запомнилась навеки,
Так вошла мне в сердце, Теберда, —
Слезы и смеющиеся реки;
Снег и солнце,
Радость и беда.

…Я теперь на Севере.
Так что же?
Душу в том оставила краю,
В тех долинах,
В тех горах,
Похожих
На любовь твою.

Я люблю тебя, Армия —
Юность моя!
Мы — солдаты запаса,
Твои сыновья.

Позабуду ли, как
В сорок первом году
Приколола ты мне
На пилотку звезду?

Я на верность тебе
Присягала в строю,
Я на верность тебе
Присягала в бою.

С каждым днем
Отступала на запад война,
С каждым днем
Подступала к вискам седина.

Отступила война,
Отгремели бои.
Возвратились домой
Одногодки мои.

Не забуду, как ты
В сорок пятом году
От пилотки моей
Отколола звезду.

Мы — солдаты запаса,
Твои сыновья…
Я люблю тебя, Армия —
Юность моя!

В каком-нибудь неведомом году
Случится это чудо непременно:
На Землю нашу, милую Звезду,
Слетятся гости изо всей Вселенной.

Сплошным кольцом землян окружены,
Пройдут они по улицам столицы.
Покажутся праправнукам странны
Одежды их и неземные лица.

На марсианку с кожей голубой
Потомок мой не сможет наглядеться.
Его земная грешная любовь
Заставит вспыхнуть голубое сердце.

Его земная грешная любовь
И марсианки сердце голубое —
Как трудно будет людям двух миров!
Любимый мой, почти как нам с тобою.

Ты — рядом, и все прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.

Спасибо за эти губы,
Спасибо за руки эти.
Спасибо тебе, мой любый,
За то, что ты есть на свете.

Ты — рядом, а ведь могли бы
Друг друга совсем не встретить…
Единственный мой, спасибо
За то, что ты есть на свете!