Пьер-Жан Беранже - Песни

Лизетта, милостью Эрота
Мы все равны перед тобой,
Так покоряй же нас без счета
Самодержавной красотой.
Твои любовники — французы,
Им по душе колючий стих,
И ты простишь насмешки музы
Для счастья подданных твоих!

О, как красавицы и принцы
Тиранят верные сердца!
Не счесть влюбленных и провинции,
Опустошенных до конца.
Чтоб не смутил мятеж впервые
Приюта радостей ночных,
Совсем забудь о тирании,
Для счастья подданных твоих!

В лукавой смене настроений
Кокетству женщина верна,
Как вождь, который в дни сражений
Бессчетно губит племена.
Тщеславье вечно просит дани.
Лизетта, бойся слов пустых
И не жалей завоеваний,
Для счастья подданных твоих!

Среди придворной этой своры
До короля добраться нам
Трудней, чем к даме, за которой
Ревнивец бродит по пятам.
Но от тебя мы ждем декрета
Блаженств и радостей ночных,
Будь всем доступною, Лизетта,
Для счастья подданных твоих!

Король обманывать народы
Призвал небесные права,
По праву истинной природы,
Лизетта, в сердце ты жива.
Вне политических волнений
В прелестных пальчиках таких
Окрепнет скипетр наслаждений,
Для счастья подданных твоих!

Совет, преподанный повесой,
Тебе земной откроет рай,
Но, став властительной принцессой,
Свободу нашу уважай.
Верна Эротову закону,
В венке из кашек полевых,
Носи лишь майскую корону,
Для счастья подданных твоих!

Соблазнами большого света
Не увлекаться нету сил!
Откушать, в качестве поэта,
Меня вельможа пригласил.
И я, как все, увлекся тоже…
Ведь это честь, пойми, чудак:
Ты будешь во дворце вельможи!

Вот как!
Я буду во дворце вельможи!
И заказал я новый фрак.

С утра, взволнованный глубоко,
Я перед зеркалом верчусь;
Во фраке с тальею высокой
Низенько кланяться учусь,
Учусь смотреть солидней, строже,
Чтоб сразу не попасть впросак:
Сидеть придется ведь с вельможей!

Вот как!
Сидеть придется ведь с вельможей!
И я надел свой новый фрак.

Пешечком выступаю плавно,
Вдруг из окна друзья кричат:
«Иди сюда! Здесь завтрак славный».
Вхожу: бутылок длинный ряд!
«С друзьями выпить? Отчего же…
Оно бы лучше натощак…
Я, господа, иду к вельможе!

Вот как!
Я, господа, иду к вельможе,
На мне недаром новый фрак».

Иду, позавтракав солидно,
Навстречу свадьба… старый друг…
Ведь отказаться было б стыдно…
И я попал в веселый круг.
И вдруг — ни на что не похоже!
Стал красен от вина, как рак.
«Не, господа, я зван к вельможе

Вот как!
Но, господа, я зван к вельможе,
На мне надет мой новый фрак».

Ну, уж известно, после свадьбы
Бреду, цепляясь за забор,
А все смотрю: не опоздать бы…
И вот подъезд… и вдруг мой взор
Встречает Лизу… Правый боже!
Она дает условный знак…
А Лиза ведь милей вельможи!..

Вот как!
А Лиза ведь милей вельможи,
И ей не нужен новый фрак.

Она сняла с меня перчатки
И, как послушного вола,
На свой чердак, к своей кроватке
Вельможи гостя привела.
Мне фрак стал тяжелей рогожи,
Я понял свой неверный шаг,
Забыл в минуту о вельможе…

Вот как!
Забыл в минуту о вельможе
И… скинул я свой новый фрак.

Так от тщеславия пустого
Мне данный вовремя урок
Меня навеки спас — и снова
Я взял бутылку и свисток.
Мне независимость дороже,
Чем светской жизни блеск и мрак.
Я не пойду, друзья, к вельможе.

Вот как!
А кто пойдет, друзья, к вельможе,
Тому дарю свой новый фрак.

Зачем меня в тоске напрасной
Вы упрекаете опять?
Ужели к Франции прекрасной
Теперь вы стали ревновать?
Стихи с политикой мешая,
Я с каждым часом вам скучней?

Не огорчайтесь, дорогая,
Не будем говорить о ней!

Мы оба, может быть, не правы.
Ценя своих собратий пыл,
Я об искусствах, детях славы,
В салоне вашем говорил.
Я вслух читал стихи, пылая
Любовью к Франции моей.

Не огорчайтесь, дорогая,
Не будем говорить о ней!

В минуту пылких наслаждений
Я, трус последний, был бы рад
Напоминать вам дни сражений
И славить подвиги солдат.
Штыками их страна родная
Ниспровергала королей.

Не огорчайтесь, дорогая,
Не будем говорить о ней!

Хотя неволя и терпима,
Я рад свободе, как лучу,
Но именем Афин и Рима
Тревожить смех ваш не хочу.
Мне грустно жить, не доверяя
Катонам родины своей.

Не огорчайтесь, дорогая,
Не будем говорить о ней!

Одна лишь Франция, с которой
Никто не хочет быть сейчас,
Могла бы стать меж нами ссорой
И быть опасною для вас.
Напрасно, радостью сгорая,
Я для нее ждал лучших дней.

Не огорчайтесь, дорогая,
Не будем говорить о ней!

Ведь упрекать я вас не вправе,
Коль пить, так пить уж до конца
И, позабыв о нашей славе,
Сдвигать бокалы и сердца.
Пускай в бреду страна родная
И враг свирепствует все злей
Не огорчайтесь, дорогая,
Не будем говорить о ней!

Воспоем Марго, друзья,
Что мила и плутовата,
Чьи повадки знаю я,
Ту, чья кофточка измята…
«Как, измята вся? Ого!»
— Такова моя Марго.
Я подчас ее балую…
Подойди-ка, поцелую!

Словно горлинка, нежна,
Зла, как бес… И смех и горе!
Утром ласкова она,
А под вечер с вами в ссоре.
«Как, сердитая? Ого!»
— Такова моя Марго.
Я люблю ее и злую.
Подойди-ка, поцелую!

Поглядите: взяв бокал,
За столом она болтает.
Взор веселый засверкал,
Как шампанское, блистает.
«Как, шампанское? Ого!»
— Такова моя Марго.
Веселись напропалую!
Подойди-ка, поцелую!

Как играет! Как поет!
Как она к искусству склонна!
Но едва ль раскроет рот,
Если с нами примадонна.
«Как, застенчива? Ого!»
— Такова моя Марго.
И не нужно мне другую.
Подойди-ка, поцелую!

Хоть амур непобедим,
Зажигает кровь волненьем,
Но подчас она и с ним
Обращается с презреньем…
«Как, с презрением? Ого!»
— Такова моя Марго.
Ссору вспомнил я былую…
Подойди-ка, поцелую!

Хоть Марго и не робка,
Но боится Гименея.
Ей самой нужна рука…
«Для чего же?» — Ей виднее.
«Как, проказлива? Ого!»
— Такова моя Марго.
Как люблю я удалую!
Подойди-ка, поцелую!

«Что? Всего седьмой куплет,
И конец? — кричит красотка.
Дюжину — иль песни нет!
Не хочу такой короткой!»
«Просит дюжину? Ого!»
— Такова моя Марго.
И тринадцать ей срифмую.
Подойди-ка, поцелую!

Хил_о_й и некрасивый
Я в этот мир попал.
Затерт в толпе шумливой,
Затем что ростом мал.
Я полон был тревогой
И плакал над собой.

Вдруг слышу голос бога:
«Пой, бедный, пой!»

Грязь в пешего кидают
Кареты, мчася вскачь;
Путь нагло заступают
Мне сильный и богач.
Нам заперта дорога
Везде их спесью злой.

Я слышу голос бога:
«Пой, бедный, пой!»

Вверять судьбе заботу
О каждом дне страшась,
Не по душе работу
Несу, как цепь, смирясь.
Стремленья к воле много;
Но — аппетит большой.

Я слышу голос бога:
«Пой, бедный, пой!»

В любви была отрада
Больной душе моей;
Но мне проститься надо,
Как с молодостью, с ней.
Все чаще смотрят строго
На страстный трепет мой.

Я слышу голос бога:
«Пой, бедный, пой!»

Да, петь, — теперь я знаю,
Вот доля здесь моя!
Кого я утешаю,
Не все ли мне друзья?
Когда приязни много
За чашей круговой,

Я слышу голос бога:
«Пой, бедный, пой!»